Невинный монстр - Юминь Ян

не знала.

Постепенно смеркалось; ясное небо лениво меняло оттенок на буро-фиолетовый, заглатывая последние, прохладные солнечные лучи. На ночь друзья решили нигде не останавливаться: слишком уж дорого было время, да и сон под мостом – а это был единственный доступный вариант – ни к чему хорошему привести не мог.

Когда окончательно стемнело, на пути совершенно неожиданно, словно грибы после дождя, выросли одинаковые каменные домики, практически полностью заросшие мхом. Слабый желтый свет, изредка мигая, словно бы нехотя лился на них из редких фонарей, застывших на извилистой, ведущей куда-то вниз улочке.

Ронни, перестав отчаянно зевать, остановилась и оглянулась на оставшийся позади город, – но ничего, кроме безмолвной черной стены она не увидела.

– Мы что, опять в каком-то круге? – пробормотала она, кивнув на сгустившуюся вокруг тьму, которая оставляла более-менее освещенной лишь фасады домишек.

– Вполне вероятно. – Фред осмотрелся и задумчиво почесал подбородок. – По крайней мере, другого объяснения всему этому я найти не могу.

– Ладно, идем, – махнула рукой Ронни и осторожно ступила на крупные разбитые плитки, тоже поросшие изумрудными вьющимися растениями.

Первые несколько домов глядели на окружающий мир пустыми темными окнами, в остальных же горел мягкий свет. Ронни подкралась к одному из них и взглянула на небольшую уютную комнатку сквозь прозрачную кружевную занавеску.

Ее взгляд наткнулся на круглый деревянный стол, заставленный чистыми тарелками, за которым сидели широко улыбающиеся дети. К ним с такой же широкой искренней улыбкой наклонялась мать, протягивая каждому по стакану с соком. За их спинами рябил старый телевизор.

Когда один мальчик взглянул на Ронни, она отпрянула и со всего размаху наступила на валяющийся на дорожке камень, моментально споткнувшись.

Глаз у мальчика не было. Вместо них зияли две черные дыры.

– Пошли отсюда, – прошипела Ронни, дернув Фреда за плечо, – и побыстрее.

Когда они быстрым шагом миновали этот дом, свет в нем погас: отключился в одно мгновение, напоследок ярко, коротко сверкнув. Лишь телевизор продолжал работать, – а на его фоне виднелись три неподвижные фигуры.

– Нам надо отсюда выбраться, – сказала Ронни, с опаской взглянув на окна следующего дома, в котором радостно смеялась молодая пара.

Друзья переглянулись и, не сговариваясь, помчались вперед. Их бег эхом отзывался в стенах домов и терялся где-то между ними, путаясь в живых изгородях. Где-то позади раздавался протяжный печальный вой.

Они все бежали и бежали, а домам, казалось, не было конца. Когда Ронни обратила внимание на то, что они уже в третий раз проносятся мимо окон, где виднелась задумчивая, сидящая в кресле старушка, она резко затормозила и схватила собравшегося бежать дальше Фреда за рукав.

– Хватит. Подобная беготня ни к чему хорошему не приведет. – Ронни одернула друга и огляделась. – Мы точно не в каком-то там круге? Или еще где? В этом мире, случайно, не существует каких-нибудь опасных зон, цель которых – сводить всех проходящих мимо с ума? Или, может, нас просто пугают?

С каждым словом она чувствовала, как нарастает напряжение и негодование где-то глубоко внутри. От переизбытка чувств у нее перехватило дыхание. Попытавшись успокоиться, она оперлась ладонями на колени и тряхнула волосами.

– Не думаю, что Синклиту… – начал Фред и тут же исправился: – Кому-то есть смысл нас пугать. Их цель состоит не в бессмысленном запугивании и доведения наказанных до истерики. Здесь что-то другое, но я не могу так сразу понять, что именно.

Ронни раскрыла рот, чтобы произнести заготовленную ядовитую фразу, но тотчас же подавилась лезущими на язык словами.

Прямо за Фредом, на освещенной части улочки виднелась плавно покачивающаяся в воздухе длинная костлявая фигура. Усыпанное язвами лицо было перекошено, единственный зрячий глаз скакал в глазнице, как волчок. Оборванное крыло слегка подрагивало.

Это был тот самый нефари, который разорвал девушку во дворе Лицея.

– Ал, – прошептала Ронни, отступив на шаг назад, – не двигайся. И не смотри назад.

Она старалась говорить, как можно тише, но нефари все же услышал ее. Он медленно повернул голову в сторону и, приоткрыв заменяющую рот дыру, из которой капала отвратительная желтая слюна, издал протяжный печальный стон.

Ронни, заметив, как вздрогнул застывший на месте Фред, аккуратно дотронулась до его руки.

Нефари опустился на землю и заковылял прямо по направлению к ней. Каждый шаг давался ему с невероятной болью: из перевязанных чем-то гнилых ступней сочилась густая черная кровь. Несмотря на это, нефари продолжал идти – прямо и целеустремленно, сопровождая свои движения короткими квакающими всхлипами.

– Что мы будем делать? – спросил Фред, по-прежнему не двигаясь.

– Стой, – помотала головой Ронни. – Он не собирается нападать. – Она вновь взглянула на почти приблизившегося нефари, который растянул губы в подобии улыбки, полной боли. – Он хочет что-то мне сказать.

– Ты сошла с ума, – обреченно произнес Фред.

И на минуту зажмурился, когда обезображенное лицо нефари проплыло мимо него в вязком ночном воздухе.

– Тебя кто-то обидел? – неуверенно спросила Ронни, не придумав ничего лучше.

– Ты точно свихнулась, – вынес вердикт Фред и отвернулся, крепко сжав руки в кулаки.

Ронни бросила на него быстрый взгляд и перевела глаза на нефари, который уже поднял ладонь и тянул к ней длинными уродливые пальцы. Секунда – и теплая, шершавая, совершенно не отвратительная кожа уже касалась ее щек.

Повисшая тишина прерывалась лишь громким, напряженным дыханием Фреда, и Ронни казалось, что она находится на границе между здравым смыслом и чем-то совершенно невероятным, причем нефари и его поведение явно относилось к первой категории.

В каждом его движении, стоне и вое было скрыто что-то очень важное, в то время как Фред был просто ослеплен тревогой и переживаниями.

Их обоих можно было понять, но Ронни, практически не раздумывая, полностью повернулась к нефари. Ее бледное, ровно очерченное в свете фонарей лицо отражалось в глубоком черном зрачке, плескалось между непередаваемыми страданиями и не доступной никому мукой.

Они долго смотрели друг на друга, и наконец нефари, громко взвыв, вцепился себе в голову. Ронни подскочила от неожиданности и машинально схватила его за костлявое плечо. Она ожидала нового взрыва стенаний или серьезного удара, но – нефари закрыл рот и лишь смущенно шаркнул изуродованными ногами.

– Надо же, ты ему нравишься, – заметил Фред, слегка придя в себя.

– Скажи сначала, кому я не нравлюсь, – парировала Ронни и вновь обратилась к притихшему, явно прислушавшемуся нефари: – Что с тобой случилось? Мы можем как-то тебе помочь?

Ответом ей были бессвязные страшные хрипы и беспорядочные взмахи руками, от которых несколько раз пришлось увернуться. В итоге, решив больше не тратить слова, Ронни вздохнула и произнесла:

– Сдаюсь. Пытаться с ним поговорить действительно плохая