Человек отовсюду - Александр Громов

Далее. По словам Вилли, люди вступили в симбиоз с какими-то микроорганизмами, вероятнее всего, неосознанно. Зуб даю, они попросту заразились. Логично предположить, что это произошло в колонии «Надежда». Что дальше?

Ох, не верю я в то, что заразились они, уже очень сильно продвинувшись по эволюционной лестнице от питекантропа к какому-то фантастическому Хомо новусу! Серьезными биотехнологиями сектанты не обладали, развить их вряд ли успели бы, и что им оставалось? Только вульгарная биологическая селекция в надежде на благоприятный результат с неизбежной выбраковкой «неудачных» детей. Жутенькая картина. Сколь ни спи наяву, бормоча какие-нибудь мантры, сколь ни возноси молитвы, сколь ни совершенствуйся лично в духовной, физической и, разумеется, интеллектуальной сфере, а генетику не обманешь. Результат – только на уровне особи, да и тот не гарантированный, а родил детей – начинай все сызнова. Будь у тех колонистов в запасе хотя бы несколько тысячелетий, тогда, наверное, их евгенические потуги могли бы привести к какому-то результату, но достичь успеха в течение всего лишь несколько поколений – нет, никогда, и не рассказывайте мне бабушкиных сказок. Чего не может быть в принципе, того и не бывает.

Следовательно – что? Коль скоро колонисты внезапно обрели немыслимое могущество, значит, они добились этого не сами по себе. Им помогли Ждущие, как сказал Вилли. Верю, что он не соврал. Можно предположить, что симбиоз с микроорганизмом делает из человека этакого интеллектуального супера, по максимуму использующего свой мозг. Гм, диковинно это, но предположить-то можно! Микроорганизм, надо полагать, тоже не внакладе: обрел настоящую мобильность вместо карикатуры на панспермию. Может, речь и в самом деле идет не о паразитизме, на что намекал Вилли, а о честном симбиозе?

Допустим. Значит, сильно поумневшие колонисты перестают совершать девяносто – или сколько там? – процентов ошибок, свойственных любой развивающейся цивилизации, не занимаются ненужной ерундой, составляющей, если хорошо подумать, основу нормального человеческого бытия, перестают утыкаться в тупики, развивают науку так, как нам и не снилось, и делают качественный скачок – создают новую среду обитания, некий Ореол… Придется спросить Вилли, что это такое, – сам не додумаюсь. В простейшем случае – планета вне нашего пространства, но, наверное, что-нибудь поинтереснее. Как лихо эти Спящие Наяву решили проблему зависимости от бросившей их метрополии! Бросить-то она бросила, но когда-нибудь и вспомнила бы, они это понимали… Мы на Тверди уходили в джунгли и дрались, а они – р-раз – и увели планету в иное пространство, отгородившись от Земли непроницаемой стеной. Два – изобрели черные корабли. Три – перетащили к себе близкое им по духу население Нового Синая. То ли из солидарности, то ли из соображений демографии, потому как интеллектуалы обычно не очень плодовиты. Четыре – выполнили заказ Ждущих и выжгли Марцию, единственное известное нам место, где могли размножаться «темпо». До людей-то никому из них дела не было, они всего-навсего выжигали генетический брак Ждущих…

С микробов – что возьмешь? Но люди?! В смысле, «практически люди», по терминологии Вилли? Выполняли ли они заказ бездумно, как механизмы, или, вообразив себя высшими существами, в грош не ставили обыкновенных смертных, слабо использующих свои мозги?.. Я прошипел краткое ругательство. Нет, я никогда не симпатизировал марцианам, очень уж беспардонно они вели себя с теми, кто слабее, но стерилизации их планеты я им никогда не желал, это точно.

Вилли храпел. Мне хотелось поднять его пинками и заставить отвечать на вопросы, но я не знал, как к таким действиям отнесется черный корабль. В конце концов буря в моей душе постепенно улеглась, я начал спрашивать себя, почему я решил, что сразу пришел к правильным выводам, и сам не заметил, как задремал в кресле.

– Вставай! Другого места не нашел спать?

Вилли тряс меня за плечи. Я открыл глаза и понял, что это был не сон. Я находился не во всамделишном бунгало, а в черном корабле; корабль же стоял на планете Новый Синай.

– В следующий раз ложись в спальне на кровать или прямо на пол, – дал мне Вилли ценный совет. – Неудобно же в кресле.

Он был прав. Я шевельнулся и понял, что отсидел себе то, что самой природой предназначено для сиденья, а еще не желала разгибаться спина. Ее я переупрямил и сумел встать. Побаливало в боку, чуть-чуть шумело в голове, было сухо во рту. Зато Вилли выглядел совершенно свежим, будто не он, а кто-то другой вылакал вчера полторы бутылки глисса. Я решил отложить на будущее выяснение вопроса, кому он обязан бодростью – превосходным качествам напитка или воздействию черного корабля? Второе, по-моему, было вероятнее.

– Когда мы взлетаем? – спросил я.

– Мы уже летим.

– А…

– Иди умойся и приходи завтракать.

Все-таки к этому надо было привыкнуть. Я летал на антиграв-катерах, боевых платформах, туннельных кораблях и атмосферных челноках, но я никогда не летал по Галактике в жилом домике, где сквозь жалюзи просвечивало фальшивое солнце, исправно работал самый заурядный ватерклозет, а из банального водопроводного крана текла самая обыкновенная озонированная вода. На мой вкус, в гостиной не хватало камина, но такую-то ерунду корабль наверняка мог вырастить в секунду, стоило лишь ему приказать.

Как все-таки Вилли управляет кораблем?

Поразмыслив, я решил не приставать к нему с такими вопросами. Раз уж он начал вербовать меня вторично, значит, сам скажет все, что я должен знать, а я произведу благоприятное впечатление. Скромность украшает.

– Сейчас мы выглядим извне как темный сгусток? – полюбопытствовал я, вернувшись в гостиную.

– Никак мы сейчас не выглядим извне, – сказал Вилли. – Мы на внешнем уровне Ореола.

– Хм… Не хочу показаться назойливым, но все же… Ореол – он что такое?

– Комплекс вложенных друг в друга пространств. Как луковица. Внешний уровень граничит с привычным тебе пространством. Мы можем его наблюдать, но нас невозможно оттуда обнаружить. А чего ты стоишь? Садись, еда сейчас будет. Ты что любишь на завтрак?

Я сел. На столе начало что-то расти, но я не смотрел на стол.

– Надо ли понимать это так, что черный корабль становится видимым, только когда он появляется в нашем пространстве?

– В нашем? – презрительно фыркнул Вилли. – В каком это нашем?

– Ну… в человеческом.

– Ответ: да. Хотя нет ничего проще сделать корабль невидимым где угодно.

Я потер вспотевший лоб.

– Тогда объясни мне, зачем черные корабли то и дело показываются людям на глаза, когда занимаются наблюдениями?

– Во-первых, мы далеко не всегда занимаемся только наблюдениями, – парировал Вилли. – Во-вторых, люди с их примитивной техникой и убогим интеллектом все равно бессильны причинить вред черному кораблю, так что нам решительно все равно, видели они его или нет. В-третьих, если ты имеешь в виду себя, то я могу ответить тебе предельно откровенно: я дважды нарочно показал тебе черный корабль. Мне была интересна твоя реакция. Проговоришься ли ты мне об увиденном? Сообщишь ли кому-нибудь еще? Ты промолчал, и это оказалось последним аргументом в твою пользу. Я доложил о тебе. Ты нам подходишь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});