Рассказы и сказки - Эдуард Шим

— Да вот, — кричит Заяц, — хочу от своей тени убежать! Мы с ней в догонялки играем!

— Этот всем дурням дурень! — бормочет Ворон. — Погоди, уж тебе-то я беду накаркаю… Кар-р-р-р… — И говорит: — А ты с горки попробуй бежать. С горки-то быстрей!

Выскочил Заяц на горку — да вниз. А у Зайца передние лапы коротенькие, и если по склону бежать, кувырнёшься…

Перекатился Заяц через голову да потом кубарем, кубарем, в сугроб — у-ух! — и пропал.

— Вот тебе! — Ворон говорит. — Вот тебе кара! Не дури, не дури!

А Зайчишка голову из сугроба высунул, хохочет:

— Обогнал! Обогнал!!

— Кого?

— Тень свою обогнал! Не было её в сугробе, не было, значит, сзади осталась! Вот ловко-то!

И до того счастливая рожица у Зайца была, что не стерпел Ворон — сам улыбнулся.

А как улыбнулся — и глаза перестали болеть.

И голова больше не кружится.

И на душе веселей.

Поднялся Ворон повыше над лесом да и кувыркаться в воздухе начал. Турманом, турманом!

— Кар-р! Хар-роший денёк!

МОРОЗКИНА РУКАВИЦА

Морозно в лесу рукавицу обронил. До того жалко: рукавица новая, почти не ношенная, ни разу не чиненная. И на тебе — потерялась!

— Пойду искать! — Морозко говорит. — Не иначе, как звери-птицы её нашли, чужим добром пользуются… Отниму да за уши оттреплю!

Скачет Морозко по ельничкам, по березничкам, по глухим боркам, по сухим лескам. Туда глянет, сюда глянет — не видать рукавицы.

У Волка Морозко спрашивает:

— Эй, Серый, не ты мою рукавицу подобрал? Коли ты, отдавай мигом!

— Рукавица-то тёплая? — спрашивает Волк, а сам зубами ляскает.

— То-то и оно, что не тёплая? — говорит Морозко. — Хорошая рукавица, холодная! Из белых снегов прядена, метелью вязана, ледяной иглой вышита!

— Тьфу! — сердится Волк. — Я и без твоей рукавицы продрог, зуб на зуб не попадает. Нашёл бы — не взял!

Скачет Морозко по кустикам, по опушечкам, по крутым бережкам, по низиночкам. Туда глянет, сюда глянет — не видать рукавицы.

У Зайца спрашивает Морозко:

— Эй, Косой, не ты мою рукавицу подобрал?

— Тёплая небось? — спрашивает Заяц, а сам дрожьмя-дрожит.

— Кабы тёплая, не жаль! — говорит Морозко. — Замечательная рукавица, хо-олодная! Из белых снегов прядена, метелью вяза…

Не дослушал Заяц.

— Тьфу ты! — сердится. — Я без твоей рукавицы до смерти озяб! Она мне с придачей не надобна!

Скачет Морозко по тропкам, по дорогам, по чистым лугам, по широким полям. Туда глянет, сюда глянет — не видать рукавицы.

У Воробья спрашивает Морозко:

— Эй, Кургузой, не ты мою рукавицу подобрал да запрятал?

— А тёплая рукавичка-то?

— Говорю вам: холодная! Кому тёплая нужна?! Самая лучшая у меня рукавица была — из снегов прядена, метелью вя…

Не дослушал Воробей.

— Тьфу ты! — взъерошился. — Я без твоей рукавицы чуть жив! И нашёл бы, так выбросил!

Удивляется Морозко: что такое? Никто, оказывается, рукавицу не брал. Никто ей не пользуется. Где ж она есть?!

А она — вот.

Лежит у всех на виду, на речном льду, искрами холодными переливается. Прекрасная рукавица — из белых снегов прядена, метелью вязана, ледяной иглой вышита…

И никому не нужна.

КАК ПРИБАВЛЯЕТСЯ ДЕНЬ

В самую глухую пору Зима вошла. Самые короткие дни настали. Короче некуда.

Хорошо тем, кто по норам да по берлогам спит, долгие сны видит. А каково тем, кто не может спать, кто кормиться должен?

Воробей в городе терпел, терпел да не удержался:

— Зима, надо бы и совесть знать! За ночь-то я проголодаюсь — просто сил нет, поутру на дорогу слечу, стану пропитания искать. А быстро ли зобик набьёшь? Много ли добра на дороге валяется? Глянь — тут и смеркаться начинает… Не могу я голодным сидеть! Не желаю раньше смерти помирать! Что хочешь, Зима, делай, а день прибавляй! Хоть на воробьиный скок!

— Так и быть, — согласилась Зима. — Прибавлю тебе день на воробьиный скок. Благодари меня, добрую!

Вот и вправду: чуть раньше солнышко встаёт, чуть позже садится. Прибавился День на воробьиный скок.

Но только не все довольны.

Лесная Мышь сидит на пеньке, обижается:

— Зима, где у тебя совесть? Поначалу ещё можно было терпеть, семян много было в лесу. А теперь всё подобрано, всё съедено-сгрызено. Попробуй-ка прокормись! Что хочешь делай, а пусть день прибавится! Хоть на мышиный зубок!

— Ладно, — сказала Зима. — Прибавлю. Благодари меня, добрую.

И впрямь: ещё раньше солнышко всходит, ещё поздней садится. На мышиный зубок прибавился день. А недовольные опять нашлись.

— Экая ты, Зима! — Синица на ветке говорит. — Никакого с тобой сладу! Ну, потереблю я в бурьяне метёлки, зёрнышек поклюю. А на то, чтобы носок почистить, дня не хватает! Что же, всю зиму с грязным носом летать?! Что хочешь делай, а изволь — прибавляй день. Хоть на синичий носок!

— Ну, — Зима говорит, — куда ни шло! Прибавлю, прибавлю. Благодарите меня, добрую!

Вот и ещё пораньше солнышко встаёт, попоздней садится. Прибавился день на синичий носок.

Осмотрелась Зима и видит: воробьи-то весь светлый день трещат, дерутся, друг дружку за вихры таскают; мыши-то, ни много ни мало — гнёзда вить надумали, мышат выводить собираются; синицы на ветках поют без умолку, звенят, цвинькают, и песня у них — весенняя!

— Вот тебе и на! — Зима говорит. — Я-то стараюсь, я-то угождаю привередам! А они вместо благодарности о весне думают!

* * *

— Ох, да что же это в лесу делается! Это не весна, это зима лютая, холода январские!

— Нет, это всё-таки весна! Весна-красна!

— Да глянь — птицы мёрзнут, звери зябнут, деревья обледенели!

— Да это Мороз, голова дурная, на прощанье балуется!

* * *

— Солнышко, солнышко, выгляни в окошечко! Тут мои детки бегают по ветке!

— Чьи это детки бегают по ветке?

— Мои, мои, белкины!

* * *

— Людей не видать, зверей не видать, птиц не видать, а в лесу шум, в лесу голосов звонких полно!

— Это ручейки под снегом разговаривают!