На золотом крыльце… Англия. Истории об истории - Юлия Фигулия

наследники подключились. Потому как германская гидра щупальца свои так глубоко и подло запустила, что все решили за ценой не стоять. Король это поощрял, как и работу аристократок в госпиталях. Еще при бабке его джентльмену нельзя было лединой руки без перчатки коснуться, чтобы жениться не пришлось, а при Георге V леди уже и судна выносили и, вообще раненых страшно сказать, мужчин за всякое место трогали. Прогресс? Налицо.

Королю самому воевать нельзя было. Но больно уж ему хотелось тоже лепту внести, поэтому он, будучи родственником агрессора императора Вильгельма взял и все родственные связи оборвал. И не так чтобы показательно, а вполне обстоятельно. Переименовал свою собственную фамилию Саксен-Кобург-Готский в Виндзор, по названию резиденции. Дескать, не брат ты мне, Вильгельм, и концы в воду. Это кстати, не единственный случай, когда он не дорожил родней.

Был у Георга еще один кузен, Николай. Тот, что II. И друзья они были, и похожи как две капли. А по молодости-то все шалости и глупости вместе совершали. Прямо не разлей вода были люди. И кузина у него была, по иронии судьбы, она же супруга Николая, Александра Федоровна. В общем, замечательная крепкая царская семья. До 1917 года. Случилась в это время в России революция. И судьба царской семьи, особенно жизнь, оказалась в некоторой опасности. Николай, как отец семейства, когда понял, что тут, то есть там, то есть в России ему крышка, написал дорогому кузену письмо, мол, вызволяй, уповаем и все такое.

Наш герой письмо получил. Прочитал. Даже парламенту вслух процитировал и удалился думать. А у королей так принято, что даже если друг друга и не любят, то при революциях, волнениях, друг дружку надо спасать. Пусть не из симпатий, а чтоб неповадно зачинщикам было царскую кровь лаптем хлебать. Поэтому английский парламент, помятуя о тем более теплых отношениях своего монарха с российским, поначалу неохотно, но потом охотно план спасения Романовых одобрили. Выделили корабль и отправили в Крым за ценным венценосным грузом.

Сидит парламент, заседает, билли обсуждают, аж парики на затылок уехали, чувствует себя спасителем и гуманистом. Как вдруг, приходит записка от Георга, что операцию по извлечению Романовых прекратить и все забыть. В британском правительстве, как и во всяком ином, глупых людей немало было, но даже они поняли, что тут что-то не то. Стали у короля переспрашивать, уточнять. Молчит. Парламент притих. С одной стороны, понял, что царскую семью отдали на растерзание, с другой, видят, что решение далось нелегко. Чем все это закончилось, думаю, говорить не стоит.

Конечно, историки находят Георгу V оправдания, дескать, не хотел он бередить английских подпольных коммунистов и понимал, что эвакуация Николая с семьей послужит пусковым механизмом для английской революции. Понятно, что своя рубаха ближе к телу, понятно, что королям недопустимо личное ставить выше государственного. Но для меня этот персонаж всегда будет усатым эгоистом, сохранившим свою корону за счет жизней брата, сестры и их детей.

Глава 55

Эдуард VIII

Если вы успели привыкнуть к тому, что «сегодняшний персонаж» не должен был стать королем, то, давайте отвыкать. Потому что сегодняшний персонаж таки должен был им стать. Однако…

Эдуард Георгиевич, назовем его так, вообще-то был самым настоящим наследником. Как говорится, принцем Уэльским. Воспитывался в правильном педагогическом русле, а в отрочестве даже прошел инвеституру. Это не то, что вы подумали, а вполне безобидный официоз в духе Средневековья. Короче, все шло как надо. Пока королевич не возмужал и не начал крутить романы с замужними дамами. Народ веселился, парламент хмурился, дамы и принц довольны, только товарищ Георг V был возмущен. Что не один раз становилось причиной ссор с нашим героем. Ну, не прямо таких серьезных, но неприятных. Наследства, во всяком случае, никто никого не лишил.

А королевич сладострастно куролесил. Хотя, надо признать, что в отличие от некоторых своих предков, делал это красиво и со всякими принцевыми изысканностями. Общественность пусть и хихикала над его слабостью, но относилась с пониманием. Главное, ведь, что он человек хороший был. Вежливый, отзывчивый такой, галантный. Отчего бы ему не простить тягу к прекрасному полу? Вот и прощали, до той поры пока не встретил наш принц любовь всей свой жизни. Кстати, как и все ее предшественницы, замужнюю. А ничего и не поделать. Любовь же. Это вам не картошка, в окно не выкинешь, а в век всеобщей электрификации и радиопрогресса, тем более. Все мировое сообщество изумленно таращило глаза. Как так? Это ж будущий король, а такие непозволительные амуры с замужней, прости господи, американкой разводит.

Английский двор в шоке. Парламент тоже. Даже люди простые обыкновенные пришли в крайне необычное изумление. Что же это такое делается? А Эдуарду хоть бы хны. Люблю, говорит, и полетим. Кстати, полетел. Стал первым британским монархом, поднявшимся на борт воздушного судна. А до этого полета у него умер папа. Эти факты между собой не связаны, однако, вы же понимаете, проблема как бы обострилась. Но, обостряйся, не обостряйся, король-то нужен. Пришли к принцу парламентарии так и сказали, мол, не вели казнить, а давай-ка собирайся да владей нами. Принц, хоть человек хороший, а не дурак. Отвечал им, что вот, подощщщите, сейчас лукум моего сердца разведется, мы с лукумом поженимся и поспешу на царствие. Как принято считать, а нам больше и не остается ничего, как верить принятому, парламентарии объяснили почти-королю, что выбор у него не сильно большой: либо никаких лукумов, либо никакого парламента, потому что, если он женится на этой, то парламент распустится, либо вообще забудьте о троне, и делайте что хотите.

Принц долго не размышлял, чуть меньше года, и выступил по радио со знаменитым: «Я нашёл невозможным… исполнять обязанности короля без помощи и поддержки женщины, которую я люблю». Все рыдали. Даже министры. Мне так кажется. Я бы рыдала. Душевно получилось, что ни говори. А принц, собрал нехитрый скарб и отчалил к своей избраннице. Между прочим, жили они потом долго и счастливо. Даже бывший муж избранницы нет-нет, да и пускал слезу умиления от таких высоких чувств. Эдуарду ни разу плохого слова не сказал. Объяснял это тем, что негоже такого деликатного джентльмена обижать сквернословием и рукоприкладством.

А несостоявшийся король наслаждался жизнью за пределами любимой родины в компании любимой женщины. Поговаривают, что с нацистским правительством дружил. Хотя, я бы на месте англичан, особо на эту тему не распространялась, они и про Вудхауза такое говорили, потом извиняться пришлось. Так