Дар Монолита - Сергей Клочков

ПМК, с тех пор как Зотов подключил его к общей платной сети, послушно воспроизвел всю хронологию событий. Та самая система, сталкеры — НИИ — военные, конечно же была абсолютно незаконной. Тем не менее ее покрывали все — ученые потому, что можно было работать и работы, благодаря сталкерам, было много. Администрация НИИ потому, что ученые работали, принося огромную прибыль Институту и в то же время повышая их собственный престиж в глазах первых лиц государства. Инспекции, посещавшие Периметр, как правило, направлялись не просто так, а с соответствующей идеологической и финансовой обработкой, посему глаза закрывались и на «сталкерские» корпуса, и на странные отчеты, и на многое-многое другое. Люди, ответственные за НИИ и Зону в целом, имели, как правило, большой денежный интерес в существующем порядке вещей, посему и делали все возможное, чтобы его сохранить. Самые первые лица предположительно были не в курсе творящихся в Зоне дел, но фактически незаконная система давала настолько хорошие результаты, что ничего, кроме похвальных отзывов, от глав правительств не поступало.

Говорят, все началось с большой глупости. Один из верховных чинов, ответственных за работу НИИ, с чего-то решил, что в Зону будет направлена крупная президентская комиссия. Струсив, он за ночь накатал рапорт «с повинной», мол, «это все они, а не я так придумал, а мне угрожали, и я был вынужден согласиться», и эта бумага очень скоро лежала на красно-бархатном столе. Проверка, которая, собственно, и не планировалась, по результатам той трусливой бумажки все же состоялась. В НИИ под видом ученых были направлены сотрудники соответствующих служб, которые за месяц узнали все нюансы истинной работы Института. Мало того, аналитики этих же служб выразили мнение, что, мол, неплохо было бы и сохранить существующий порядок вещей, единственно, вышибить лишних лаборантов, «специалистов», «якобы спасателей» и прочих дармоедов, фактически ничего не делающих и получающих при этом немалые деньги. Спецслужбы сработали на ура и даже дали грамотные рекомендации, но… правительство срочно потребовало «установить законность и порядок». И начали устанавливать…

Разумное начальство НИИ и командиры военных были немедленно смещены с занимаемых должностей и большей частью посажены в СИЗО, не отделавшись даже подписками о невыезде. Новое военное командование не нашло ничего умнее, как объявить «Долгу» достаточно наглый ультиматум с требованием сдаться в обмен на обещание ходатайствовать о снижении сроков за «незаконное приобретение и ношение оружия и боеприпасов» и «деятельность в составе незаконного вооруженного формирования». Седой, услышав такие требования, разорвал с военными сотрудничество, предупредив о вооруженном сопротивлении, буде армейцы сунутся на Росток. В этот же день все отряды «Долга» снялись с внутренних армейских блокпостов, а солдаты-контрактники дружно подали рапорты об увольнении — благо, сроки контрактов большинства из них подошли к концу, а самостоятельно выживать в Зоне без поддержки опытного и лояльного «Долга» желающих не нашлось. Прочим сталкерам, не «долговцам», даже ультиматума не объявили, а просто начали готовить облаву, постепенно стягивая полк вэвэшников к Чернобылю-7.

Большинство сталкеров, предупрежденных по своим каналам, заблаговременно утекло в Зону, всех остальных, кто не успел или не внял предупреждениям, повязали. В Чернобыле-7 больше суток грохотали выстрелы и рвались гранаты. Внутренние войска, брошенные в оцепленный научный городок, довольно быстро почувствовали на себе, что такое сталкер, зажатый в угол. Что опыт вялотекущей, но почти бесконечной войны с мародерами и бандитами наложится на страшные, смертоносные знания, вынесенные из Зоны, и что артефакт может быть не только ценным товаром, но иногда еще и оружием. На одного убитого сталкера приходилось по трое-четверо погибших солдат-срочников, бездумно брошенных в атаку, в ярко-синих, ослепительных вспышках горели бронетранспортеры, а на головы атакующих бойцов падали бутылки с «киселем» и самодельные гранаты, начиненные «жгучим пухом» и фрагментами «жорней». По результатам с большими потерями вольных бродяг перебили всех, а НИИ потерял в пожарах несколько зданий, одного научного сотрудника, задетого шальной пулей, и распрощался с доверием сталкеров. Оставшись без проводников и добытчиков артефактов, НИИ совершенно справедливо потребовал от своих поисковиков-специалистов и полевых лаборантов исполнения их прямых обязанностей, то есть фактически послал в Зону за «материалом». Специалисты и лаборанты, по замечанию одного из очевидцев, «свалили в ужасе», причем так быстро, что стопки увольнительных листов пришлось оформлять уже в отсутствие бывших сотрудников. НИИ остался ни с чем, и очень скоро это понял.

Армейцы, лишившись грамотных, правильных командиров, были вынуждены подчиняться новому командованию и вскоре понесли устрашающие потери на подступах к Ростоку — новый штабной генерал не нашел ничего лучше, как просто организовать массовую атаку на «бандитов». В результате «Долг» пополнился новыми бойцами, без раздумий перешедшими на его сторону, а генерала нашла снайперская пуля. Вылазок в Зону со стороны военных больше не было, а новый штабник, присланный взамен отстрелянного, приказал задействовать «полигон, максимально соответствующий условиям Зоны, и заняться обучением военных специалистов». Полигон создали еще год назад в северном районе Москвы нашлась подходящая заброшенная больница с участком прилегающей территории, где при помощи разных спецэффектов и голографии были созданы «аномалии» и «мутанты», а стрелковую подготовку будущие «военсталы» должны были пройти уже недалеко от Зоны, на полигонах под Киевом. Денег ушло на эту затею, по признаниям самих военных, просто невозможно как много при том, что сталкеры, тогда еще дружественные официальным властям, предупреждали о глупости самой этой затеи. «Военсталов», впрочем, все равно «подготовили» и прислали в распоряжение ученых. «Спецы», как и следовало ожидать, угробились, прихватив вслед за собой и несколько научных экспедиций. И стало понятно, что это все, конец, или, как говорят сталкеры, «хана со знаком качества». НИИ потерял почти все гранты на исследования из-за простоя, и перспектив получения новых денег не было никаких — ученые держались на последних запасах. Европейцы, потеряв к НИИ интерес, нашли общий язык со «Свободой» и всерьез подумывали оставить Институт на отечественных финансах, которых хватит разве что на пробирки. Установленные «законность и порядок» привели к тому, что ситуация в Зоне вообще перестала поддаваться хоть какому-нибудь контролю. И тогда правительство просто приказало «сделать как раньше, когда было все нормально». Ага. Уже сделали.

По крайней мере прошлых руководителей и командиров из СИЗО выпустили и даже извинились, посадив взамен на те же нары «новое» начальство. Понятно, что лишь часть из бывшего, по-настоящему грамотного руководства вернулась к работе, остальные просто не захотели по понятным причинам. Что за время «законности» толковые сталкеры давно нашли других заказчиков и уже не видели резона возвращаться к ученым. Что многие просто погибли в перестрелках, аномалиях, в когтях мутантов. Что система, так глупо и грубо сломанная, восстанавливаться не спешила, если ей вообще суждено было хоть как-то восстановиться. И может быть, я в этой ситуации — последний шанс НИИ, мизерный, слабый, но все-таки шанс вернуть доверие и доброе имя Институту. Забавно выходит: когда-то один из ученых НИИ послал меня на неминуемую смерть, в интересах своей диссертации отключив мой ПМК от предупреждений о Выбросе — если бы не встреча с Хип, то все, не было бы Луня. А я вот теперь Институт спасаю — вон какой материал отснял, точно знаю, что всем европейским «ботаникам» такие съемки и не снились даже. Есть у меня еще одна штуковина, на черный день припасенная — спрятал я кое-что в тайное место под половицами в спальне, коробочку одну, над которой все годы в Зоне работал. Не надеялся я, конечно, вернуться, но сталкерский инстинкт все же сработал — сделал я на всякий случай захоронку, тайничок, и, уверен, до сих пор лежит там небольшое, но сокровище.

Улыбнувшись, я хмыкнул и наконец поднялся на третий этаж. Дом. Милый дом. Уже и забывать начал, как ты выглядишь, и как в подъезде пахнет, даже треснутое стекло на лестничной площадке осталось таким же. Единственно, на втором этаже стены были в пулевых кратерах, а одна из дверей, явно выломанная, прислонена к дверному проему, и еще в углу площадки третьего этажа валялось несколько гильз. Я щелкнул ключом в замке и вошел в свою теперь уже «двушку».

То, что квартира некоторое время была не моей, я понял сразу: в прихожей на полу валялась банка, доверху набитая окурками, а у стены тускло блестели осколки разбитой бутылки. В комнатах стоял застарелый прогорклый табачный дух — с тех пор как я прекратил курить, запах жженого табака почему-то стал чувствоваться намного острее. Ох, свиньи… чем, интересно, помешала им репродукция «Тихой обители» Левитана, которую я собственноручно припер из мертвой школы, что недалеко от Залесского? Не сказать, чтоб я был большим ценителем картин, нет, какой там… но небо на этой старой, немного потемневшей от близости «жарки» репродукции так меня задело, что на обратном пути я прихватил немаленькую картину вместе с рамой. Да, тащить пришлось издалека, примотав раму к рюкзаку — в баул она не влезала. Потом пришлось еще видеть вытянувшиеся, удивленные лица солдат на пропускнике. Похохатывали и сталкеры в Баре, чуть не пальцем показывали: мол, совсем рехнулся Лунь после Выброса, решил в культурные податься, но вскоре с этим завязали — я просто не реагировал на подколки. А репродукция и впрямь была хороша — оттер я от черноты стекло, подновил лак на покоробившейся раме и повесил в зале. Определенно радовала, успокаивала меня эта вещь, и очень нравилась мне мысль, что не бросил я ее в Зоне, что дома она у меня теперь. Единственный человек, который, похоже, правильно меня понял с этой самой картиной — Хип. Тоже по такому небу тосковала девчонка, по живому, чистому лесу и речной тишине. Не случайно, наверно, Координатор ждал нас у похожей реки и такого же точно леса… Репродукция и теперь висела на стене, но уже без стекла — оно кусками валялось на полу вместе с несколькими погнутыми, с обколотыми ручками кухонными ножами. По всему видать, бросали ими в «Тихую обитель» — метины от попаданий густо покрывали репродукцию, в таких точно же язвочках была и рама. Вот же дурачье… интересно, о чем думали эти субъекты, когда ножами в красоту швырялись? Я вздохнул, снял обезображенную картину и приставил к стене так, чтоб не видеть «художеств» бывших жильцов. Посмотрим, где тут еще разгром учинили…