Дорога в Анкорн - Рина Эйртон

смогла сдержаться. Комната подростка больше напоминала старую лавочку с самыми разными безделушками. Фигурки супергероев; монетки из разных стран, подвешенные на нить; диски с видеоиграми и фильмами; самодельные гирлянды из бумаги; визитки и рекламные буклеты; рисунки Лувра и других достопримечательностей Франции.

Последние очень заинтересовали девушку. Она пригляделась поближе к карандашным наброскам, удивляясь прогрессу парня. Три года назад Луи рисовал как обычный ребенок: неумело, кривовато, но от всей души. Сейчас же его работы впечатляли аккуратностью и величественностью. Каждая линия, каждый штрих создавали знакомую картину. Нотр-Дам, Шартрский собор, остров Мон-Сен-Мишель, Триумфальная арка, Сорбоннский университет. Среди примечательных пейзажей Франции можно было разглядеть рисунки и английских мест. Все эти незаконченные картины так сильно поразили Эбби, что она не могла произнести ни слова.

– Нравится? – спросил Луи, подходя сзади. Девушка со смущением вспомнила этот же вопрос на пристани. Она отложила рисунки и повернулась к парню.

– Очень. Я не думала, что ты так красиво рисуешь.

– Не так уж красиво, как ты думаешь. Косяков хватает.

– Брось, великолепные картины ведь.

Он довольно сощурился, повторяя про себя слова Эбби. Похвалу Луи любил.

– Хочешь, покажу свой альбом?

– Хочу.

– Садись.

Указав на стул, парень достал из верхнего ящика стола толстый альбом в черной обложке и вручил его Эбигейл. Сел рядом на подлокотник, что тут же недовольно заскрипел, и приготовился рассказывать о каждой своей работе.

– Это щенок Зак, он живет у нашей соседки. На самом деле я нарисовал его недавно, потому что долго не мог решиться заполнить первую страницу в альбоме. Всегда так волнительно: боишься испортить. Обычно я оставляю её пустой. О, а это Шелдон из "Теории Большого Взрыва". Знаю, ужасно получилось, но я старался. А здесь, – он указал на другой лист, где картинка была раскрашена нежными цветами акварели, – сад бабушки Евы. Когда рисовал его, понял, что пейзажи совсем не легко рисовать.

Эбби с интересом рассматривала рисунки, удивляясь продуктивности Луи. Он рисовал каждый день. За каждой картинкой скрывалась своя история, которую парень с удовольствием рассказывал. Но когда на новой странице появилась рыжеволосая девушка в белом, словно первый снег, платье, парень замолчал. Нарисованная девушка была подозрительно похожа на Эбигейл.

– Ну-у, дальше ничего интересного, давай посмотрим что-нибудь другое.

Не успела Эбби возразить, как юный Калвер отобрал альбом и вернул его на свое место.

– Это… Я?

Получив в ответ неразборчивое бурчание, девушка пытливо взглянула на друга. Сегодня она разрешит взять любопытству верх.

– Луи, ты же знаешь, что я не буду смеяться. Мне очень-очень нравятся твои работы. Позволь взглянуть еще, хоть одним глазком.

– Лучше не стоит. Не хочу выставить себя дураком перед тобой.

– Я бы никогда так про тебя не подумала. С чего ты это решил? Мне действительно интересно посмотреть на себя со стороны. Меня еще никто не рисовал.

– Правда? Вообще никто?

– Правда, Лу. Среди моих знакомых нет людей с таким талантом, как у тебя.

Парень нерешительно кивнул и принялся что-то искать. Уронив на пол несколько массивных книг, среди которых был англо-французский словарь, он наконец-то нашел потрепанный альбом. Его обложка была исписана короткими цитатами и маленькими рисунками лягушек, сов и почему-то тараканов. Решив не задавать лишних вопросов, Эбби потянулась за альбомом.

– Только не смейся. И… не ругай меня, если там будет что-то неудачное.

– Я никогда не стала бы так делать.

Девушка пролистала несколько страниц набросков дома напротив, остановившись на рисунке с всё той же рыжей девочки. Пусть она выглядела немного неровно, в её образе Эбби узнала себя в платье снеговика, которое когда-то давала ей миссис Калвер.

– Это тот самый альбом, в котором ты рисовал три года назад?

– Ага, он самый.

Она перевернула страницу, затем еще одну. Почти везде на Эбигейл весело смотрела маленькая девочка с голубыми глазами. С подписью и без, акварелью или краской, в полный рост и в профиль. Так странно видеть себя повсюду. Девушка подняла взгляд на Луи, который от волнения переминался с ноги на ногу.

– Ого, – только и смогла вымолвить Эбби. – Не ожидала, что здесь так много… меня.

– Я тоже не ожидал, – он прикусил губу. – Просто рисовал. Рисовал и рисовал, пока альбом не закончился. Мне было очень грустно без тебя, Эбби.

– Извини за это всё. Я не хотела заставлять тебя грустить.

– Ты здесь не при чем, честно! Так складывается иногда. Ты ведь сама мне это говорила, – Луи опустился на подлокотник, обнимая девушку за плечи. – Всё в порядке. Ты навсегда останешься моей первой любовью.

Тягучая тоска поглотила её. Это звучало так… Безысходно? Словно она может остаться лишь воспоминанием. Наверное, если бы его слова не будоражили и вгоняли в краску, то Эбби расплакалась. От простой фразы, как ребенок. Но она давно потеряла покой, поэтому даже слезы не казались слабостью.

– Быть может, мы встретимся в будущем? – с надеждой прошептала она.

– А ты бы хотела этого?

Девушка почувствовала, как предательски защипали глаза. Сейчас Эбби точно знала ответ, но не была уверена, что всё останется прежним. Для нее Луи близкий друг, самый верный соратник во всех делах. С ним приятно проводить время, приятно касаться его и целовать. Но заставлять Луи ждать будет самым эгоистичным поступком в её жизни.

– Да, – против воли прошептали губы.

– Тогда я подожду. Не так уж и долго, – чуть слышно ответил он и поцеловал девушку в щеку. Усмехнулся, опустился ниже и дотронулся губами до шеи. Эбби задрожала, прикрывая глаза от приятных касаний. Она не стала говорить, что в будущем не встречала парней по имени Луи.

Быть может, они еще не встретились? Или Луи нашел себе другую девушку и давно обзавелся семьей? Думать об этом не хотелось. Да и не получалось по правде сказать, когда чужие руки нежно поглаживали спину. Но приятное забытье исчезло, стоило раздаться глухому стуку.

– Луи, не забудь поставить будильник. Завтра в школу!

– П-помню я, – разочарованно выдохнул он.

Послышались шаги и звуки открывающейся двери по соседству. Бабушка удалилась в свою комнату.

– Наверное, мне тоже стоит пойти спать, – Эбби смущенно отодвинулась, поправляя платье.

– Ладно, – он помог ей встать и улыбнулся. – Завтра после уроков продолжим наше расследование.

– Нам придется идти в дом Блэра.

Парень чуть заметно скривился.

– Знаю. Ничего, я справлюсь.

– Может, не стоит? Я могу и сама сходить.

– Что? Даже не думай! Мы пойдем вместе, – упрямо повторил Луи. – Это наши проблемы и мы будем вместе их решать.

– Но если тебе неприятно видеться с ним, то я могла бы…

– Нет и точка. Неважно приятно мне или нет. Речь идет о часах.

"И проблемах, в которые я тебя впутала", – мысленно продолжила она, но произнесла вслух совсем другое:

– Утро вечера мудренее. Завтра разберемся, а пока не о чем не думай и ложись спать. Сладких снов, Лу.

– Сладких, camomille.

Глава 24. Роковые откровения

Сквозь туман вырисовывался силуэт знакомого дома. Эбби сощурилась, думая, что не зря небольшой