Пастыри. Последнее желание - Сергей Волков

– А как же тетрадь? Это же вы писали?

Граф помрачнел, сгорбился, присел на краешек стола и печально вздохнул:

– Вы прочли… Значит, вы все знаете… Ну что же, я объясню вам… Видите ли, сударь… В общем, артефактус, привезенный нами с Нан-матоли…

Митя опасливо скосил глаза на запыленный ящик, на уголке которого он сидел. Граф заметил его взгляд и кивнул, мол, да, вот этот самый…

– Он исполняет желания… Точнее, одно желание, самое сокровенное, самое искреннее… Я, как вы помните из моих записок, желал, чтобы наше Отечество, наша Россия избежала ужасной участи, предсказанной вызванным посланцами Далай-ламы адским духом… Но…

Граф замолчал, закрыв лицо ладонями, потом глухо выговорил:

– Я был болен… Я… Да, я просто боялся, боялся смерти! И мольбы мои, обращенные к артефактусу, оказались недостаточно сильными. Мне трудно говорить об этом… Впрочем, ничего изменить уже невозможно… Я, граф Федор Анатольевич Торлецкий, моля нан-матольский саркофаг об избавлении Родины и народа моего от печальной участи, вымолил совершенно иное…

Сухие коричневые руки опустились, горящие зеленые глаза уставились на Митю, и граф проскрежетал с плохо скрываемым презрением к самому себе:

– Я вымолил… всего лишь бессмертие! Бессмертие для одной-единственной ничтожной личности, каковую вы, сударь, можете наблюдать перед собой…

«Вот это да… Бессмертие!..» – обескураженно подумал Митя, а вслух спросил:

– И вы все это время жили тут, под землей?

– О, нет, конечно! – граф словно бы обрадовался, что Митя не осудил его, прошелся туда-сюда, взметая полами халата пыль, и заговорил уверенно, даже с какой-то весёлинкой в голосе:

– Прежде чем закончить свои записки, я засыпал люк, ведущий в подземелье, вернулся сюда через потайной ход, дописал последние строки – вы их читали, сударь, лег на специально подготовленное ложе в одной из комнат и приготовился умереть…

Время шло, а смерть нет. Когда минул полдень следующего дня, я решил, что доктор Горчаков ошибся. По прошествии двух суток ко мне пришло понимание того, что с моим организмом творится нечто противоестественное. Я не ощущал биения сердца, не испытывал обычных физиологических потребностей… Но в то же время я мыслил, чувствовал, мог двигаться и не испытывал никаких неудобств, да-с…

Проведя в подземелье около месяца, в конце августа я выбрался на поверхность. «Хохочущая смерть» за все это время не обнаруживала себя ни разу…

Четырнадцатый и особенно пятнадцатый годы – это был сплошной ужас. Читая в газетах фронтовые сводки, слушая рассказы очевидцев, я винил себя в каждой солдатской смерти.

В конце концов, я вновь спустился под землю и провел в добровольном заточении около полутора лет, надеясь, что там, наверху, все обойдется. Все это время я, дабы занять себя, изучал труды виднейших медиков и философов, касательные долгожительства, а также проблем смерти и бессмертия.

По истечении полуторалетнего срока я вновь вышел на божий свет. Это было летом семнадцатого года. А в декабре, уже после большевистского переворота, я первый раз попытался покончить с собой. Петля сломала мне шейные позвонки, и с тех пор голова… Н у, вы видели…

Замолчав, граф долго смотрел куда-то в сторону. Митя поерзал на холодном полу, встал, поднял по-прежнему валяющийся в пыли канделябр и поставил на стол.

Канделябр звякнул, и Торлецкий, вздрогнув от этого звука, словно бы очнулся.

– А что потом? Вы за белых были, да? – припомнив историю России, поинтересовался Митя, искоса глядя на совсем уже не страшного, а в чем-то даже и жалкого графа.

Тот усмехнулся странной, кособокой улыбкой:

– Нет, сударь… Участвовать в братоубийстве – это вы увольте. Идей большевиков я не разделял, но и методы, которыми действовали их, так сказать, оппоненты, мне тоже не были близки.

– Как же вы жили все это время? – Митя задал этот вопрос, уже догадываясь об ответе, – мол, сидел тут, книжки читал, размышлял – и ошибся…

Граф вновь усмехнулся, потер сухие ладони:

– О, сударь, это увлекательнейшая история – бытие графа Федора Анатольевича Торлецкого в двадцатом веке!

Верный своему увлечению эзотеризмом, я решил во что бы то ни стало разгадать тайну артефактуса, привезенного нами из Океаниды, дабы вновь загадать желание и исправить мою ошибку. Я поместил саркофаг в дубовый ящик, устроил в этой комнате нечто вроде мемориала и отправился в путь…

Митя кашлянул, кивнул на ящик:

– А можно посмотреть?..

– О, конечно, конечно! – граф смахнул с крышки пыль, скрипнули петли… Митя шагнул вперед и удивленно ахнул – вот он, загадочный артефактус!..

Во-первых, он мало походил на гроб. Вытянутый, метра полтора в длину, весь округлый, покрытый изящной резьбой, саркофаг больше всего напоминал какой-то волшебный ларец, хранящий в себе сказочные сокровища.

Во-вторых, Митю поразило, что артефактус выглядел очень современно, даже ново. Тускло блестела не тронутая временем полированная платина, словно бы мастер, создавший это чудо, только вчера закончил свою работу.

Грифоны, драконы, змеи и ящерицы, переплетенные с цветами и листьями растений, сплошным ковром покрывали поверхность саркофага и были сделаны так искусно, что казались живыми.

«Это… Это вот как будто эльфы делали!» – с восторгом подумал Митя, а вслух спросил:

– А вы… вы узнали, кто там… Ну, внутри? Олоси или Олосо?

Граф наклонился над ящиком, погладил коричневой рукой резьбу, помолчал…

– Видите ли, сударь… Долгие годы бился я над загадкой саркофага и ныне могу лишь сказать, что, скорее всего, никаких Олоси и Олосо не было… Да-с… Этот предмет… Говоря языком вашего времени, это – некий генератор, выполняющий желания. Что-то, запечатленное в легенде как ужасный монстр, угрожало древним жителям Нан-матоли, и артефактус исполнил их желание, устранив угрозу.

Когда возмущенные туземцы пытались напасть на наш экипаж, извлеченный из Священного колодца саркофаг выполнил желание кого-то из моих спутников.

А затем… Затем он выполнил мое желание…

Граф сбился, сухо кашлянул и продолжил:

– Я установил следующее: артефактус действует только, так сказать, «в сухом» состоянии. Залитый морской водой, он словно бы спит. Происхождение его мне не ясно, тут я выдвигал различные гипотезы, даже одно время думал, что это – изделие инопланетных обитателей. И наконец: он сам выбирает, чьи желания исполнять. В этот момент из отверстий, вот этих, по бокам, выходит белый не то дым, не то пар, образующий фигуру, подобную человеческой, видимо, своеобразный портрет того, чье желание исполняется в данный момент…

Митя отошел от ящика с артефактусом, и вдруг поймал себя на мысли, что совершенно успокоился.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});