Гипершторм - Александр Зорич

— Этим займутся скорги. Я уже отдала указания.

— А почему бы скоргам не заняться и самим Огнетелом?

— Я пробовала. Скорги Огнетела моим скоргам не по зубам.

— Ладно… Ракетным топливом займутся скорги… А как насчет брони для меня? Дельце-то, я чувствую, будет жарким.

— Этим тоже займутся скорги.

Штурман не понял, что хотела сказать Кира. Но решил быть настоящим мужчиной и не опускаться до того, чтобы переспрашивать.

— Что ж, — со всем мыслимым воодушевлением заключил Юл, — если нужно убить Огнетела, значит, клянусь табакеркой своей бабушки, я убью его!

…Попасть в Узел было заветной мечтой каждого начинающего сталкера в Пятизонье. Но сколько есть сталкеров, столько и историй о том, как проникнуть в это сакральное место. Все истории абсолютно правдивые, у них десятки очевидцев и свидетелей, и именно поэтому ни одна из них не стоит и ломаного гроша.

Лучший способ попасть в Узел — сделать так, чтобы Узел сам явился за тобой. Именно этот способ, на первый взгляд абсурдный, и предложила Штурману Кира.

— Узел связан с каждой локацией во-от такими кровеносными сосудиками, — продемонстрировала она Штурману толщину этих связей, отчеркнув кончиком ногтя один из оконечников серебряной нити — контактного вывода имплантата на теле. — И если один из сосудиков загноится, — узел тотчас начинает болеть. Это если по-вашему, по-людски. А у нас — дисфункция, разладка, холостой ход, износ, частичная деформация. Разница только в словах. И оттуда, из Узла, немедля присылают Бригаду Ремонта. Чтобы, значит, эту неисправность живо устранить.

— А ты сама их видела, ремонтников этих? — спросил Юл.

— Еще бы, — усмехнулась Кира. — Вот сейчас одного такого как раз и вижу перед собой. А ты думал, ремонтники — они какие-то особенные и с неба прилетают?

— Получается, ремонтники — обычные сталкеры? — неуверенно предположил Штурман. — Сталтехи еще, может быть, — добавил он для пущей политкорректности. — Так?

— Я сейчас не о сталтехах, — неожиданно резко оборвала Юла Кира. — Эти ваши «уроборосы» свой пи-генератор построили? Гипертоннели разладили? Как их приструнить, спрашивается?

Сталкер молча слушал Киру, понимая: вопрос риторический.

— Вот этому подлецу, Красавчику Перси, некто и внушил: умыкни жену у какого-нибудь старого козла вроде Минелли, — продолжила Кира свой урок технической политграмоты. — Он так и делает. И тут же за этой краденой женой к Тройке налетает воронье со всех кланов — видимо-невидимо! И каждый ворон себе на уме — норовит генератор заграбастать! Так что о Красавчике Перси с его пергидрольной соской уж никто и не вспоминает. А Узлу только этого и надо: глядишь, генератор разрушен, снова тишь да благодать. Он вашими руками неисправность устранил, стало быть, вы и ремонтники.

— А как же гипершторм?

— Гипершторм — сущая мелочь по сравнению с тем, что было бы, выйди Большой Генератор на стопроцентную мощность. А техники Тройки, накопив бесценный опыт, вслед за ним построили бы Генератор Последних Дней.

И она с победоносным видом уставилась на Юла. Мол, я умна. Да, я умна!

— Тебе бы диссертации писать, милая, — расчувствовавшись, заявил Юл, после чего отвернулся к стене и… захрапел.

…Вход в логово Огнетела обнаружился на склоне высокого холма, за которым уныло рыжело чахлое сосновое редколесье.

Охряные пятна пентаоксида ванадия и желтые, химически зеленые, пурпурные — окислов других редких цветных металлов, указывали на то, что червячок тут водится дельный, непоседливый и забирается он в земные недра о-о-о-о-чень глубоко.

Штурман сразу наметил себе кратчайшие пути возможного безоговорочного и непритворного отступления, то есть — бегства.

Хотя прекрасно понимал: лучше бы ему отступать только в целях заманивания врага на ракетную базу. На кону стояла судьба его товарищей. А наградой обещала стать встреча со знаменитым прорицателем, Слепым Тарасом, который-то и даст ответы на больные вопросы, что накопились у Штурмана за эти дни.

А именно: как вернуться домой?

Укротить гипершторм в тоннелях? И как этого добиться?

Или есть какие-то методы обмануть неэвклидово ненастье?

По хорошим делам, конечно, Штурману еще следовало бы интересоваться местоположением Перси Красавчика. Но история со скотской метаморфозой, которой подверглись его товарищи, заметно охладила пыл Штурмана. Слишком большой опасности подвергались его люди, следуя за Юлом по охваченным навигационной свистопляской порталам.

В конце концов, это была его личная месть, месть сталкера Юла Клевцова, подонку, убившему его друга. А остальные, получается, страдают безвинно.

Здесь, возле логова червя-механоида, за минуту до появления монстра, Юл окончательно решил освободить товарищей от их обязательств помогать ему.

…Две добрых плазменных гранаты сделали свое дело.

Огнетел выполз из логова, объятый густыми клубами дыма, и яростно взревел на низкой, утробной ноте. Однако Штурман не мог поначалу и предположить, насколько в действительности огромен этот монстр таинственного Свирепого Мака.

Двадцатиметровое тело механоида величественно выплыло из зияющей дыры, вполне сравнимой по своему диаметру с тоннелем метрополитена.

— Черт возьми… — прошептал Юл. — Вот это махина, клянусь святым Тетеревом!

Спешно отступив под прикрытие ближайшего сосняка и укрывшись в овражке, Юл со смесью страха и изумления разглядывал громадину Огнетела, сшитого из полупрозрачных ромбовидных лоскутов. Поскольку, как помнил Штурман со слов Киры, перед ним не моноорганизм, а колония, то эти лоскуты, видимо, были теми самыми единичными механоидами-синтетами.

Друг с другом они соединялись толстыми кожистыми стяжками. И выглядели уже насмерть сросшимися. То есть возникали некоторые вопросы насчет того, права ли Кира? Может ли на самом деле этот монстр в случае смертельной опасности разобраться на отдельные суборганизмы?

Потому как, если не может, то план с подрывом ракетной базы представлялся избыточным. Проверять, впрочем, было боязно.

Ротового отверстия в передней части туловища Штурман у своего противника не заметил.

Вероятно, как это принято у настоящих морских пиросом, питание — а точнее сказать, загрузка материала в механоида-червя — осуществлялось не через единый ротовой орган, а через множество маленьких ртов, составляющих колонию организмов. Но сейчас, надо полагать, рты эти были закрыты.

Сквозь полупрозрачные покровы просматривались нейроканалы управления и координации, образующие сетку без ярко выраженной иерархии.

«О-хо-хо, — покряхтел Штурман. — А как с энергией? Что же это, у Огнетела и центрального „Сердца зверя“ нет, что ли?»

Штурман поигрался режимами своих имплантатов.

«Если так? Ничего не видно…»

«А этак? И этак ни черта не видать…»

«А вот так? Ага! Есть».

Все-таки центральное «Сердце зверя» имелось. Оно находилось в нижней части брюшины и, судя по архитектуре силовой разводки, питало в первую очередь какую-то непрозрачную темную зону, расположенную ближе к хвосту исполина.

Что там находится, видно не было.

Оставалось лишь предположить, что те самые горнодобывающие агрегаты, при помощи которых Огнетел добывает цветные металлы.

Новые и новые массивы информации об исполинском черве-механоиде продолжали поступать от имплантатов в мозг сталкера, когда Огнетел ударил из двух бортовых лазеров в сосны, прямо над головой Юла.

«Запеленговал имплантаты, скотина».

Штурман никогда прежде не питал особенной неприязни ни к паукам, ни к червям, которых его обожаемая Пенни искренне считала самыми отвратительными созданиями на Земле, достойными исключительно немедленной смерти.

Но Огнетел был существом, порожденным осатаневшим техносом Пятизонья. И походил он больше не на червя, а на голубой турбопоезд с прозрачными стенами — такие когда-то выпускал завод в Мытищах — которому вдруг взбрело в кабину свиваться в кольца.

Эти кольца и вызвали неожиданно у Штурмана прилив неподдельного отвращения, плавно переходящего в ненависть.

Когда Огнетел взметнул вверх первое кольцо из своих самых тонких сегментов, расположенных в хвостовом отсеке, Юл был уже готов к атаке. Хвост механоида с низким гудением распрямился, словно высвобожденная пружина, и тяжело хлестнул, точно угодив в дерево, за которым притаился сталкер.

Удар был явно еще вполсилы, но с легкостью переломил сосновый ствол над головой Штурмана. Сталкер отскочил подальше и снова залег, осыпаемый градом ветвей, трухи и прошлогодней сосновой хвои.

Хвост выглядел наиболее уязвимой частью туловища Огнетела. Хотя бы потому, что его кончик можно было попробовать отрубить парой-тройкой метких выстрелов. Из чисто научного любопытства, чтобы узнать, как отреагирует колония на утрату нескольких концевых организмов.