Шествие динозавров - Евгений Филенко

Император мертв.

Задача решена.

— Нет, невозможно, — шепчу я. — Ты не можешь быть императором. Ты же не человек…

— Мы с тобой как два глаза одного лица. Эта твердь будет наша. Мы поступим с ней, как с женщиной. Она родит нам прекрасных детей. А если ты откажешься, я убью тебя.

— Апокалипсис… — бормочу я. — «И вургр станет правителем, и направит во все концы тверди вургров править людьми…» Неужели это неизбежно, чтобы в любой стране в дни смуты к власти приходили вургры?

— Да или нет, ниллган? Да или нет?!

— Ты, подонок! — в отчаянии кричу я. — Все вышло по-твоему. Владей этим миром! Утопи его в крови, сожри и подавись! Я хотел бы видеть тебя завтра, когда ты узнаешь, что ниллганы больше не придут! И ты останешься один на один — не с наемными убийцами даже, а с людьми, с этим городом, с этой страной!..

— Ниллганы придут, — говорит он, улыбаясь. — Непременно придут. Если есть император — будут и ниллганы.

— Не будут! — ору я, наступая. Выгадывая потихоньку шажок за шажком. Приближаясь к своему мечу. — Я последний! После меня — никого! Я сделаю все, чтобы после меня — никого!..

Но стрела уже пущена.

И снова я не успеваю, не успеваю, не успеваю уйти…

Глава тридцать восьмая

…я ослеплен, вывернут наизнанку, как мокрая перчатка. Но я жив и сознаю это обстоятельство. Потомки сдержали слово. Одно плохо: голова затуманена, мысли скачут вразброд и никак не желают объединяться. Мне бы полежать, опомниться. И убедить их вернуть меня в империю. Я не имел права уходить. Черт меня попутал с этим моим чистоплюйством. Нужно было соглашаться на все, втереться упырю в доверие, подобраться поближе к его шее с «поцелуем вауу»… Я должен вернуться. Там осталась Оанууг. Там происходит чертовщина, вампирократия. Но все еще можно исправить. А для начала — понять.

Понять — самое трудное. Я не успел. Что можно успеть за несколько месяцев? Но это и есть самое главное. Без понимания ничего не выйдет. Никто никогда не понимал чужого. Да и не стремился особенно. Зачем врастать не в свою шкуру? Куда проще разрубить все узлы, вынести вердикт, нацепить ярлык. Объявить врагом. Ничего мы так не любим, как назвать непонятное проявлением вражеской сущности. Классово нам чуждой. А потом, когда все вокруг залито, кровью, своей и посторонней, начинаем искать виноватых. А виноваты были сами, потому что с первого шага потопали не туда. Слышите, потомки? Это я вам… и себе в оправдание.

Возьмем нашу страну. В ней какая-то дьявольская гремучая смесь. Зачерпнули со дна размазню из язычества, плеснули в котел немного Библии, как следует перемешали. И в результате породили химеру, смесь Востока с Западом. Быть может, потому и стремимся без устали кого-то поучать, перековывать по образу своему и подобию, вводить войска, исполнять интернациональный долг. Скрестить узбека с эстонцем… И все равно нам не понять. Ни спокойной отчужденности Запада. Ни кровавого фанатизма Востока. Ни Кубы, ни Африки. Это у нас не прививается Лучше к ним и не лезть. И хорошо бы они не лезли к нам со своим джихадом, своим сахаром и своими плясками в тростниковых юбочках.

Я сижу в кресле. Кажется, в том же самом, что приняло меня в первый мой темпоральный визит. Кто напротив? Лица не разобрать. Но ясно, что это не Ратмир.

— Я хотел бы видеть Ратмира.

— Он вас не примет. И не будем отвлекаться. Решим некоторые формальности, и — можете выметаться.

— Ратмир должен меня выслушать. Я был направлен в прошлое не только телохранителем, но и экспертом!

— Не волнуйтесь. У нас есть средства для извлечения необходимой информации из той эпохи, несмотря на темпоральный келоид. Поэтому мы исчерпывающе осведомлены о плодах вашей квалифицированной деятельности.

— Но то, что я сообщу, очень важно для всего эксперимента…

— Для эксперимента было важно сохранить Луолруйгюнра. Но вы провалили миссию. Теперь мы вынуждены начинать все сначала. Труд сотен людей, колоссальные энергозатраты… Чем скорее вы уберетесь, тем лучше. У нас нет времени с вами разбираться. Вообще идиотская затея — привлекать к работе таких, как вы. Рефлексирующих…

— Ни черта я не рефлексировал! Когда мне было? Я делал, что вы мне велели. Мне не пригодились мои знания. Вы хотели телохранителя — вы его получили. Если угодно, весь ваш эксперимент никуда не годится. Человек еще может что-то понять в своем времени. Выдерни его из привычной среды, и он делается беспомощен, как дитя. Только барахтается и думает, что есть шанс выплыть…

— Ну вот что, Змиулан. Я хотел бы, чтобы вы замолчали и прослушали инструкции.

— А я хотел бы, чтобы слушали вы! Или вас на то не уполномочили? Вы же ничего не знаете о том времени. Вам ничего не интересно. Вы бездарно меня подготовили. Вбили себе в голову: сохранить императора, уберечь императора… А что вам известно о живых зигганских богах? О женской религии? О разумных пауках? И как вам эта странная новелла о Сыне Смерти из «Узорной Летописи»?…

— Мне придется вас успокоить.

— Хотел бы я это видеть! Успокоить ниллгана! Впрочем, я не собирался вас обидеть. Я желал бы только, чтобы вы осознали наконец простую вещь. Ниллганов действительно убивают лазером. И этот лазер — уже из вашего будущего! — Я как могу устно воспроизвожу фабричный знак с оружия, извлеченного из головы Бюйузуо. — Нами управляют. Мы — глиняные куклы. Тупиковый вариант, динозавры. Мы вымерли, но всех нас вновь и вновь вызывают из небытия, чтобы разыграть новую пьеску с теми же персонажами… Эксперимент продолжается. Он тянется веками. Он замкнулся сам на себя. Может быть, он и начнется через века. А ваша темпоральная лаборатория — такой же полигон.

— Не говорите ерунды. Нет такого города — Фергана…

— Это не ерунда! Вы сами родили себе детишек. Выстроили коммунистическое завтра. А теперь они строят его вашими руками. Ведь вы не думали, что и взрыв камеры, и келоид — все это ими же и задумано? Ну, чтобы Ратмир затеял свои игры в империю! Одна дата взрыва чего стоит… Это же извечная мечта человечества: откатить назад, в прошлое. Что-то исправить. Пережить заново, в улучшенном варианте. Я об этом часто сны вижу. Но пока у нас не получалось. Были другие способы. Взять да переписать все учебники. Запретить имена. Спалить архивы… А детки наши с вами нашли иное средство, радикальное. И вам подсказали!

Я пытаюсь подняться. Ухватить его за лацканы, заглянуть в глаза. Встряхнуть. Если не поймет — руку за спину и пинками гнать впереди себя. К Ратмиру, к Нунке — она выслушает. А не выслушает… Кто у них тут главный? Президент? Тогда к президенту.

Ноги не повинуются. Все тело как из ваты. Спасибо, хоть язык еще ворочается. Опоили, сволочи. Обездвижили. Да что они со мной творят?!

— Ты, «шестерка»! — ору я. — Доложи по инстанциям: Змиулан хочет обратно! Он раскаивается, готов все исправить, смыть вину кровью. Он согласен на любые условия. Мне нужно обратно!!!

— Мы больше не нуждаемся в ваших услугах, — холодно говорит он. — Из вас получился паршивый телохранитель. Потрудитесь хотя бы корректно передать миссию.

— Что значит — передать?…

— А вот что. Запомните следующее… — Обрыв. Провал. Словно кто-то ножницами вырезал кусок памяти и не озаботился зашить дыру. — … в нужный момент сами все вспомните.

— Ладно, — говорю я устало. — Только отстаньте от меня. Видеть вас не хочу. И вспоминать о вас — тоже. Тени… фантомы… динозавры из паноптикума…

Глава тридцать девятая

— Эй, ты, как тебя… Змиулан! Очнись. Под машину угодишь. Держи, я тут полистал немного.

Меня сильно тряхнули за плечо. Сунули в руки какой-то журнал, швырнули под ноги сумку. Одернули на мне куртку.

— Давай топай. Дома заждались.

Я стоял под моргающим ночным фонарем, направленным не на тротуар, как полагалось бы по логике вещей, а на проезжую часть дороги. Было холодно и сыро. С пятнистого беззвездного неба сыпал мелкий дождь. Воняло рассеянной в воздухе химией.

Я вернулся. И дома меня действительно ждали.

— Ну будь, — сказал он и повернулся, чтобы навсегда исчезнуть из моей жизни.

— Подожди, — сказал я.

Он замер, поводя крутыми плечами под армейским бушлатом.

— Ты — Кандагар?

— Допустим.

— На чем они тебя взяли?

— Не твое дело. — Помолчав, он все же нехотя промолвил: — У меня было две дороги. К «духам» в плен или гнить под солнышком. А они предложили третью… Как там Солнцеликий? Не скучал по мне?

— Он убит. Лазером.

— Стало быть, все же лазер, — Кандагар потер ладонью короткую смуглую шею. — Ты вызнал, кто это?

— Мы. То есть — они. Но еще более поздние. Эксперимент продолжается. И над империей. И над нами. И над Ратмиром. Вся история — сплошной эксперимент.

— Хреново получается, — пробормотал он. — Стало быть, они из своего будущего при помощи нас, настоящих, перекраивают прошлое. При этом выходит, что работают они все же на себя. И все это, что вокруг нас… в одной отдельно взятой стране… может быть, всего лишь опыт над крысами? Хреново получается, — повторил он. — Но кто тогда мы с тобой в этом раскладе?