Ведьма войны - Андрей Посняков

– Как не обращаем? – удивился Серьга, отдаваясь умелым ласкам. – Вона, уже три города разорили, святилища сожгли, идолов для сохранности у часовни прикопали.

– Так после походов сих язычников меньше стало, милый. Однако же христиан не прибавилось.

– Как же я их прибавлю, милая?

– Отца Амвросия с проповедью в целый, неразоренный град отправлять надобно.

– Его же убьют!

– Стало быть, с охраной отправить.

– Супротив целого города его всей ватагой охранять надобно!

– Значит, всей ватагой и пойдем… – смиренно вздохнула юная чародейка. – Раненые окрепли, полон в повиновении удержат. Припасы есть, захватили изрядно. Так отчего и не сходить?

– Мыслишь, попик наш проповедью одной сможет целый город в веру свою оборотить и идола без единого выстрела забрать? – откровенно ухмыльнулся казачий сотник.

– Пусть попробует, милый, – попросила Митаюки и стала целовать грудь мужа, от шеи к солнечному сплетению, от солнечного сплетения к животу, опускаясь все ниже и ниже. – Ты же рядом… Будешь… Коли проповедь… не поможет… так ты… завершишь…

Через четверть часа атаман небольшой ватаги был согласен на все.

Молодого Сехэрвен-ми юная чародейка нашла возле моста. Лопоухий тотемник, опоясанный наборным поясом из желтых клыков волчатника, аж с двумя бронзовыми ножами на боках, да еще и с нефритовой палицей у колена, длинной упругой лозой подгонял пленников, таскающих бревна для частокола. Туника на нем была новая, из шершавой кожи яйцеголова, с тиснением, сапоги змеиные, браслеты из белых шариков, точенных из бивней трехрога. Похоже, в побежденном городе паренек неплохо разжился. Освоился в роли победителя.

– А ну, шевелись, дармоеды! – Прут опустился на спину замешкавшегося на спуске сир-тя. – Жрать вы все горазды, а как работать, так еле ползаете. Пошел быстро! Не то кишки выпущу и нуерам скормлю! Кому вы нужны такие, задохлики?!

– Вижу, даже среди иноземцев ты уже в десятники выбился, – похвалила старательного тотемника ведьма. – Я сразу поняла, что ты храбрый воин и достойный вождь. Однако хватит прозябать в правителях малых, пора подниматься в вожди великие, подминать под себя племена и советы.

– Да я легко! – обрадовался Сехэрвен-ми и хлестнул прутом ближайшего пленника. – Только скажи как!

– Да, госпожа, – хмуро поправила Митаюки, и паренек моментально посерел лицом, низко поклонился:

– Слушаю, госпожа.

– Как я и обещала, Сехэрвен-ми, – милостиво улыбнулась ведьма, – тебе надлежит стать великим вождем, который создаст союз тотемников и могучих иноземцев. Для того тебе надлежит собрать доказательства нашей победы над племенем, поклонявшимся двуногам. Среди полона есть воины и женщины известные в-в… В-в… Куда ты намерен вести нас, Сехэрвен-ми? Где столица вашего рода?

– Пы-Ямтанг, госпожа. Это большой город, стоящий в слиянии рек Ямтангу и Пын-тэс. Он даже больше города двуногов! Там великое святилище, там собираются советы вождей колдунов всех племен нуеров.

– Хорошо. Там в доказательство нашей победы нужно показать пленников из города двуногов, амулеты их вождей и колдунов. Ты же подробно расскажешь, сколь велики, могучи, непобедимы, неуязвимы белокожие иноземцы. И что дружба с ними есть залог величия всего народа потомков нуера-прародителя. А вражда с нами есть вернейший путь к погибели.

– Да, госпожа.

– Сколько дней пути до Пы-Ямтанг, если идти по воде?

– Шесть, госпожа. Придется плыть против течения.

– Прекрасно. Тогда готовься.

Убедившись, что с поисками здешней столицы трудностей не возникнет, чародейка отправилась в часовню, порадовать отца Амвросия. Однако застала у священника немца.

– У меня для тебя есть весть радостная, дщерь моя! – воодушевленно выдохнул батюшка. – Завтра мы отправляемся нести слово истинное язычникам диким! Очищать светом веры христовой заблудшие умы, спасать души человеческие!

– Как я рада, отче, как рада! – вскинула руки к небесам чародейка. – Да пребудет с тобой сила бога Христа, да поможет она тебе в деле столь важном!

– Воистину, клянусь святой Бригиттой! – широко перекрестился Ганс Штраубе, поклонился новенькому, пахнущему сосновой смолой снежно-белому распятию на стене. Шепотом пробормотав короткую молитву, он направился к дверям и, проходя мимо девушки, тихо сказал: – Вот только господин атаман, отдавая приказ свой о походе, не смог поведать, куда именно нам выдвигаться надобно?

– Вверх по реке, шесть дней пути на веслах.

– Ну, слава богу! Пойду снаряжать лодки.

Казаки – люди водные, и передвигаться на стругах, лодках, чайках и челнах им куда как привычнее, нежели ногами землю отмерять. Опять же, в лодке груз не на загривке лежит, а рядом на днище, плечи не тянет. Не ты его тащишь – лодка везет. А потому и взять его можно супротив пешего втрое, если не вчетверо. Как ни крути – даже против течения, и то в лодке сподручнее выходит, нежели пешком через леса продираться.

Если же еще и на весла можно пленников посадить, а не самим надрываться – так и вовсе поход в удовольствие превращается.

Тем не менее после пяти переходов лодки приткнулись к берегу на дневку – людям после долгого сидения хотелось отдохнуть и размяться, подготовиться к возможной схватке. Ведьма же, спев песню окружающего мира, уже привычно ушла вперед, на разведку.

Город Пы-Ямтанг стоял на длинном и относительно узком, шириной в три сотни шагов, мысу, образованном слиянием двух полноводных рек, так что мог считаться хорошо защищенным. Со стороны воды к тотемникам водных змей подобраться было невозможно, да узкую полоску суши между реками нуеры защитить могли. Тем более с помощью воинов самого селения. Однако в таком положении имелся и недостаток: с обоих берегов все селение прекрасно просматривалось насквозь.

Ближе всех к воде, на самом острие мыса, стояло, понятно, святилище, крытое шкурами нуеров и с огромным черепом змея на коньке. Окруженное водой почти со всех сторон, с селением оно соединялось неширокой полоской, на которой начиналась городская площадь. Дальше рядком шли общинные очаги, а за ними начинались семейные дома… В общем – все как всегда.

Никаких особых приготовлений к войне юная чародейка в Пы-Ямтанге не заметила, хотя местные шаманы появление чужаков наверняка предсказали. Ни заметного числа воинов, ни собрания вождей и колдунов, ни исчезновения детей, каковых в ожидании битвы воспитательницы обязательно попытались бы спасти. Митаюки-нэ сочла это хорошим знаком и ушла, никак не отметившись, – дабы случайно не навредить. А вернувшись в лагерь, уселась на обросший мхом камень рядом с вытянувшимся на подстилке Гансом Штраубе.

– Ты хорошо стреляешь, немец?

– У твоего мужа сие получается лучше, – честно признал сотник.

– Матвей атаман, он должен быть со мной… То есть я должна быть при нем на встрече с вождями тотемников.

– Ну, коли Серьгу не считать… – пожал плечами Штраубе.

– Тогда тебе надобно будет с пищалями высадиться перед излучиной и пройти вверх берегом, токмо потаенно. Запалишь фитили и жди сигнала…

* * *

Три лодки, с шестью гребцами и тремя казаками каждая, подошли к городу тотемников со стороны более широкой Ямтангу, миновали святилище, заливаемую косу за ним и приткнулись к утоптанной площади. Воины на носах тут же выпрыгнули наружу, выдвинулись вперед, прикрывая товарищей. Пленные сир-тя под приглядом ватажников наполовину вытащили лодки на берег и остались возле бортов.

Кудеяр Ручеек, отступив чуть выше по течению, быстро и ловко обмотал одну из сосенок ремнем, Силантий перекинул через плечо кулеврину, поднес, опустил гаком в петлю и замер, удерживая за казенник. Евлампий и Никодим принесли и положили рядом вторую гаковницу, запалили от трутницы фитиль. Остальные казаки выстроились в ряд, опираясь на рогатины с длинными широкими наконечниками, сверкающими на солнце, словно пластины весеннего рыхлого льда.

Тотемники, понятно, тоже высыпали из домов, ринулись к площади – но в большинстве остановились в отдалении, за линией очагов. К гостям вышло лишь семеро ратных вождей с амулетами в виде многолучевых звезд. Одеты воины были в туники из толстой кожи, на поясах висели ножи и палицы: две метательные и боевая. Возрастом все семеро заметно перевалили зрелые годы.

Колдуны тоже высыпали из святилища – но они приближаться не торопились. По какой-то причине здешние шаманы оказались без масок и не раскрашены для ритуалов. Кабы не круглые амулеты – от обычных мужчин и не отличить.

Как ни странно, но взгляды большинства горожан были прикованы не к иноземцам, а к сир-тя с веслами. Слишком уж невероятным казалось тотемникам, что народ второго солнца, превосходящий все племена далеко окрест силой и мудростью, может оказаться слугами для грязных дикарей. Тем более что некоторых из гребцов местные жители узнали и показывали на них пальцами.