Порабощенные сердца - Эдит Хилл

Не поднимая головы, Дафидд ответил со слезами в голосе:

- А как же мы? Тебе все равно? Гален вздохнул.

- Нет, не все равно. Но я не имею права поддаваться чувствам. Первым делом для меня должна быть верность клятве, которую...

- Дурацкой серебряной птице! - выкрикнул мальчик, подняв наконец голову. Глаза были полны слез. - Это нечестно.

Гален потянулся к нему, но тот отшатнулся и вскочил на ноги. Гален остался сидеть. Лучше, если мальчик выскажется до конца, осознает неисполнимость своих желаний и неуемность фантазий.

- Что нечестно? - спросил он мягко.

- Все!

Стиснутым кулачком размазывая слезы, текущие по щекам, Дафидд захромал прочь и уже в нескольких метрах от Галена выкрикнул последние слова:

- Я ненавижу тебя.

Гален поднялся, думая догнать его, но его остановил голос.

- Пусть идет. Пора ему понять правду. Появление Рики было неожиданным, он повернулся и посмотрел на нее. В ярком свете солнца усталость и напряженность были еще более заметны. Рассеянный свет в тени под соснами скрывал круги под глазами и изможденность лица. Но и лесная тень не скрывала печаль.

- Я думал, ты вернулась в постель, - сказал Гален неожиданно хриплым голосом. Он кивнул в сторону удаляющегося мальчика. - Как много ты слышала?

Она плотнее запахнула накидку и посмотрела вслед Дафидду.

- Достаточно.

Гален вздрогнул, заметив слезы в ее немигающих глазах.

- Ты ведь знаешь, я никогда не желал ему ничего плохого.

- Я знаю. - На губах появилась грустная улыбка. - Один человек, который был очень добр ко мне, сказал, что время смягчит боль. Дай ему время, Гален. Все будет хорошо. Он поймет.

- А ты?

Вздрогнув, Рика глубоко вздохнула и заставила себя посмотреть в темную глубину его глаз. Сердце ее дрогнуло.

- Мне тоже нужно время, - прошептала она, - и тебе тоже.

Глава 14

В потоке солнечного света, проникающего в хижину через открытую дверь, распущенные волосы Рики отливали чистым золотом. Длинные, почти до колен, они тяжелой волной падали ей на плечи. Обычно она заплетала их в косу, но сейчас почему-то не сделала этого.

Рика присела, чтобы завязать ремешок сандалии. Ее лицо скрылось за покрывалом светлых волос, и Гален понял, в чем дело. Предстоящий поход на рынок будет первым ее появлением в крепости после рождения мертвого ребенка. Зная, что станет мишенью для всеобщего внимания и сплетен, Рика старалась отгородиться от любопытных глаз.

Она выпрямилась и нервно пригладила платье. Она не носила это платье раньше. Во всю длину до колен, оно было покрыто узором из маленьких красных клеточек на розовом, цвета рассвета, и золотом, цвета полуденного солнца, фоне. Неподвязанное, свободно спадающее вниз, оно не скрывало ее стройной фигуры и ставшего теперь плоским живота. Даже тем, кто еще не слышал о ее потере, достаточно будет одного взгляда, чтобы понять, что она больше не носит ребенка.

Рика встала, и Гален осторожно поддержал ее за руку.

- Ты уверена, что у тебя хватит сил? - спросил он и отвел прядь волос со щеки, вглядываясь в округлое лицо цвета слоновой кости в поисках следов усталости или бледности.

Рика, не отвечая, смотрела на него. Всякий раз, когда это происходило когда она слышала эту теплоту в голосе и ощущала мягкое прикосновение руки, будто луч света проникал в темноту, заполняющую ее душу. Рика и боялась этого чувства, и искала его.

Она повернулась и потянулась за корзиной, стоящей у двери. Гален взял две тяжелые корзины, наполненные овощами и завернутыми в ткань головками сыра. Она поставила свою корзину на бедро и снова пригладила платье на животе.

- Мы должны идти, - тихо сказала она, не отвечая на вопрос и избегая его взгляда.

***

Молчание, сопровождавшее его рассказ, сменилось гулом сердитых голосов. Маурик самодовольно улыбнулся, наслаждаясь наполнившими комнату шумом и спорами. Лица людей, сидящих вокруг, выражали все оттенки недоверия, удивления и гнева. На многих нахмуренных лицах он увидел жажду мести, ярость, заставляющую руки сжиматься в кулаки.

С места выступающего, стоя посреди сидящих скрестив ноги членов Совета, он посмотрел на единственного из присутствующих, сохранявшего полное спокойствие.

- Твое молчание многозначительно, мой король, - сказал Маурик, скрывая усмешку. - Неужели то, о чем я сейчас сообщил, наконец-то позволило тебе увидеть руины так называемого плана, или все же судьба наших людей не заставит тебя отказаться от безумной затеи?

Не выказав никаких эмоций, человек, к которому он обращался, поднял глаза.

- С самого начала, Маурик, ты противостоял мирному плану. Я хочу спросить тебя.., может быть, именно твои личные пристрастия заставили тебя представить такое донесение? И поэтому оно необъективно?

Маурик стиснул зубы, удерживая готовое вырваться проклятие. Понятно, чего хочет Церрикс: заставить Маурика выйти из себя и продемонстрировать членам Совета, насколько быстро его противник впадает в ярость и теряет контроль над собой, доказывая свою неспособность к управлению.

- Должно быть, я ослышался, Церрикс. - Маурик скрипнул зубами и с трудом сглотнул. - Только глупец может подозревать меня и оспаривать мою честность, когда правдивость сказанного можно легко проверить. Кроме меня в разведке было еще восемь человек. Они тоже видели сожженные деревни и опустошенные поля. В горных жилищах наших братьев сейчас остались только старики, плачущие женщины и дети без отцов. Все боеспособные силы племен, живущих в долине Северна, истреблены, вырезаны римской армией, предводительствуемой тем человеком, - он сплюнул, - с которым ты хотел заключить мир!

Церрикс посмотрел на плевок - темное пятно на глиняном полу около его правого колена. Как отец, не обращающий внимания на выходки капризного ребенка, он пожал плечами, намеренно не замечая демонстративного жеста.

- Агрикола не начинал первым, - ответ звучал спокойно. Потом, отведя глаза от стоящего перед ним человека, он перевел его на сидящих в круге людей. Если члены Совета почувствуют в нем хоть намек на сомнение или нерешительность, они могут отменить план. Церрикс по очереди посмотрел в глаза каждому, говоря спокойным и уверенным тоном. - К тому же действия римского наместника не были неожиданными. Еще в начале прошлой луны до нас доходили слухи о возможном акте возмездия римлян против тех племен, которые посылали воинов или способствовали атаке на кавалерийский форпост. Агрикола покинул равнины и двинулся в горы, чтобы провести эту операцию. Именно разговоры об этой кампании привели Маурика и его разведывательный отряд в долину Северна полторы недели тому назад...

- Возмездие.., операция.., проведение кампании... - ворчливо произнес один из членов Совета. - Хочу тебя предупредить, Церрикс. Перестань прикрывать поступки агрессоров приятными словами. Они только скрывают действительность подобно ведьме, одетой в золотую мантию. Снаружи все может выглядеть вполне пристойно, но под пышным нарядом по-прежнему кроется уродство.

Старейшины одобрительно загудели. Церрикс понимающе и с уважением кивнул.

- Приношу свои извинения, Берек. Я не собирался маскировать отвратительную месть Рима. И все же должен напомнить - наши братья сами избрали свою судьбу. Своей атакой на кавалерийский лагерь они послали открытый вызов Агриколе. Путь войны - это их собственный выбор.

- А каков наш путь? - спросил кто-то. - Мы должны понять мотивы, толкающие нас на этот путь, тогда мы будем уверены в его правильности. - Седовласый человек напротив Церрикса широко развел руки и оглядел членов Совета. - Может быть, мы в своих решениях руководствуемся трусостью стариков, чьи сердца уже не могут биться с энергией юности? И мы припали к этой надежде, как младенец к материнской груди, потому что так нам спокойнее? Или же мы действительно полагаем, что этот план - единственная надежда на выживание наших людей и на сохранение нашей чести?

- Довольно! - раздался раздраженный голос третьего участника, видно, потерявшего терпение. - Мы уже обсудили это и вынесли решение. Как заявил Церрикс.., и мы знаем из слов самого Агрикольг, что он выступит против тех, кто поднимет знамя восстания. Вопрос в другом - должны ли мы позволить, чтобы эмоции заслонили здравый смысл. Должен ли акт насилия над нашими братьями отвратить нас от заключения мира с Римом?

- Я не согласен. Вопрос в том, благоразумно ли продолжать доверять стремлению Агриколы к этому миру? - Церрикс встал, чувствуя на себе взгляды присутствующих, удивленных его неожиданным ответом. Своими словами он, казалось, поддерживал идею войны. Но ведь он - король и должен вести себя как король. Совет мог предостерегать и советовать, но править мог только он.

- Правильно ли я услышал, Церрикс? - Берек, старейшина, который только что критиковал его, откинул голову и смотрел на него проницательным взглядом. Тридцать лет тому назад Берек был великим воином, и хотя его тело поддалось разрушительному воздействию времени, ум оставался острым, и советы были мудры. Его слова имели в Совете наибольший вес. - Ты сомневаешься? Или ты предлагаешь опередить Агриколу? Если он решит нарушить свое слово и предпримет действия против тех племен, которые не участвовали в мятеже, мы должны ударить первыми?