За 27 дней. Он будет жить, если узнает, что кому-то не все равно - Элисон Жерве

поэтому ставит их интересы выше своих. Такая жертвенность восхищает, но в то же время… как же тяжело ему, должно быть, живется.

– Почему ты все еще здесь?

Я вскрикнула, когда за спиной неожиданно раздался голос Арчера, и обернулась, расплескивая повсюду мыльную воду.

– Арчер! – выдохнула я, хватаясь за край кухонной тумбы, сердце отбивало бешеный ритм. – Клянусь, тебе нужен колокольчик на шею. Как ты так бесшумно передвигаешься?

Арчер пропустил мои слова мимо ушей, огляделся по сторонам и оперся спиной о дверной косяк.

– Почему ты еще здесь? – повторил он. – Я слышал, как все расходились.

– Эм, да, – смущенно произнесла я. Закусила губу и вернулась к грязным тарелкам и стаканам, по-прежнему сваленным у раковины. – Я просто, эм, хотела помочь с посудой, раз ее так много… э-э…

Арчер тупо смотрел на меня, пока я пыталась выдумать отмазку, почему я до сих пор не дома. Его волосы были взъерошены, будто он постоянно зарывался в них пальцами, глаза красные. Не думаю, что он плакал, но он явно был не в лучшем состоянии. Было больно видеть его таким.

– У нас есть посудомоечные машины.

– Эм, верно, – протараторила я. – Я собиралась загрузить все в посудомойку, просто, эм… проверяла, всю ли еду соскребли с тарелок.

Арчер приподнял бровь, сжав губы в тонкую линию, – явно не поверил.

– Ладно, хорошо. Я задержалась, потому что хотела узнать, как там Реджина. И ты тоже. Я волновалась.

– Ну, спасибо за беспокойство, Хэдли, но у нас с мамой все хорошо.

Я не поверила ни на секунду. И, думаю, Арчер это прекрасно понимал. Я скрестила руки на груди в знак протеста и выжидающе уставилась на него. Он не сводил с меня глаз в ответ.

– Арчер, я не настолько глупа, как ты думаешь, – сказала я. – Я же знаю, что ничего у тебя не хорошо.

– Чего я не понимаю, – громко произнес Арчер, не обращая на меня внимания, схватил со столешницы столовые приборы и закинул их в раковину, – так это почему ты до сих пор ведешь себя так, будто все это имеет для тебя хоть какое-то значение. Это не твоя семья, и мы с тобой не встречаемся. Какая тебе разница, все ли у меня хорошо?

– Я знаю, что твои родные мне не семья, – меня задело, что он вообще заговорил об этом. – Конечно, я это понимаю. Я просто…

– Да ладно, Хэдли, – Арчер закатил глаза. – Ты едва меня знаешь. Не нужно делать вид, будто я что-то для тебя значу.

Этого комментария было достаточно, чтобы я наконец сказала то, что уже приличное время вертелось на языке. Как он мог решить, что мне плевать на то, что он думает, или чувствует, или делает?

– А тебе не приходило в голову, что ты действительно что-то для меня значишь? – я пыталась подавить поднимающуюся внутри бурю эмоций. – Понимаю, тебе, может быть, непривычна дружба, но если ты считаешь, что я притворяюсь – притворяюсь, что мне не плевать на тебя и твою семью, – то, возможно, тебе бы не помешало ущипнуть себя хорошенько и вернуться уже в реальный мир, потому что ты явно что-то упускаешь.

Арчер молчал, пока я говорила. Я заметила, как напряжены его плечи и то, как крепко он сжимал край столешницы перед собой. Он не встречался со мной взглядом и все поглядывал в сторону двери из кухни, будто раздумывал, не попытаться ли ему сбежать. Этого было недостаточно, чтобы удержать меня от того, что я сказала дальше.

– Не тебе решать, кому разрешено заботиться о тебе, переживать за тебя или спрашивать, все ли в порядке. Жизнь так не работает. Знаю, мне не понять всего, что случилось с тобой и твоей семьей. И, может, я никогда этого не пойму. Но мне необязательно понимать, чтобы проявлять к тебе искреннее участие.

Я глубоко втянула воздух, чувствуя, как подкашиваются ноги, когда Арчер наконец оторвал глаза от ботинок и поднял взгляд на меня. Он глядел с выражением, которое невозможно было описать, – как будто впервые по-настоящему увидел меня.

– Арчер, я не лгу, когда говорю, что ты мой друг, – я мысленно уговаривала себя не останавливаться. – И можешь сколько угодно сопротивляться, сколько угодно мне заливать, что это не так, но я никуда не денусь. В следующий раз, прежде чем строить догадки о том, что я чувствую, просто попробуй поговорить со мной, окей?

Я не осознавала, как сильно хотела произнести эти слова, пока они не сорвались у меня с языка. А Арчер по-прежнему молчал. Он сделал шаг ко мне, и мое сердце пропустило удар, когда он с полным решимости взглядом прикусил губу.

– Я… Вообще-то я… – я тяжело сглотнула, заикаясь. – Вообще-то я умею слушать, просто дай мне этот шанс.

– Ты правда не отступишься, да? – тихо спросил Арчер. Он выглядел так, словно смирился с этим, но при этом чуточку довольным. Как если бы вовсе и не хотел, чтобы я отступилась.

– Да, – твердо произнесла я. – Уже пора бы понять, что я упрямая.

Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но оттуда не вылетело ни слова. Несколько секунд мы просто стояли посреди кухни и оба молчали. Вряд ли было что-то еще, что мне стоило бы сказать, чтобы донести свою мысль. Я с самого начала понимала, что Арчер упрям и несговорчив и не особо открыт к переменам. Но неужели совсем нет смысла надеяться, что Арчер когда-либо смирится с нашей дружбой?

– Я… пойду тогда, – дрожащим голосом произнесла я, вытащила пробку из раковины и взяла кухонное полотенце, чтобы вытереть руки. – Я все равно буду здесь завтра в шесть, но…

– Подожди.

Я уже почти накинула куртку и обернулась, вопросительно глядя на Арчера.

– Что?

Он подошел ближе, слишком близко, сжал ворот моей куртки, мягко прижал меня спиной к стене.

– Что ты делаешь? – пискнула я, думая только о том, как близко он стоит. Слишком, слишком близко. Его руки уперлись в стену по обе стороны от моей головы, и он склонялся все ближе. Мысли носились в голове на космической скорости. Я осознала, что Арчер собирается меня поцеловать, лишь когда его губы оказались всего в нескольких сантиметрах от моих. Он замер, ожидая моей реакции, – оттолкну ли я его или сокращу расстояние между нами.

И по какой-то безумной причине, не до конца понятной мне самой, я захотела, чтобы этого расстояния не было.

– Арчер, – я глубоко втянула носом воздух, пытаясь выровнять дыхание. – Что ты делаешь?

Он отодвинулся ровно настолько, чтобы встретиться со мной взглядом. Легонько выдохнул,