Почти живые - Сергей Дышев

Вечером я с новыми коллегами устроил фуршет. В ходе него узнал, что мой новый шеф — полковник запаса, работал редактором отдела в военной газете «Красная звезда», объездил все «горячие точки» бывшего Союза, потом, как ветеран, попал под сокращение…

Сидоренко слово сдержал. Через два дня вышел очередной номер, в котором были напечатаны все мои статьи. Правда, порядком урезанные. В этот же день я получил аванс и гонорар. Аванс был мизерным, зато гонорар вполне приличным. Я рассчитался с долгами за коммуналку, заплатил хозяйке тете Дусе за месяц вперед, накупил продуктов и даже потратился на пару носков.

Утром, как покорный служащий, приплелся на работу. Мороз стоял под двадцать градусов, я резво хрустел по снежку, помахивая китайским дипломатом. Как уже говорилось, я не люблю утепляться. Мужчина всегда должен излучать энергию жизни. Теплая одежда затрудняет движения, сковывает инициативу и, разумеется, мешает в приступах интимного экстаза.

Владимир Михайлович оглядел меня с ног до головы и, не дав раздеться, сунул два листка.

— Читай!

Не раздеваясь, я присел, на ходу сосредотачиваясь.

«В Министерство внутренних дел РФ. Срочно!

9.01 с. г. в 4.35 утра группа боевиков неустановленной численности, просочившись с сопредельной территории, совершила нападение на аэродром, уничтожила два вертолета, затем вошла в г. Кизляр, расстреляв из гранатометов и стрелкового оружия три милицейских поста.

5.45 — бандиты выгоняют людей из домов, хватают людей на базаре.

В 6.20 банда ориентировочной численностью в триста человек захватила городскую больницу. Боевиками взяты в заложники до трех тысяч человек».

«В МВД РФ. СРОЧНО!!! Бандиты расстреливают заложников. В больнице слышны выстрелы. Главарь банды Салман Радуев выдвинул требование немедленного вывода федеральных войск из Чеченской Республики Ичкерия, освобождения пленных боевиков, предоставления крупной денежной суммы, размер которой им не уточнен…»

— По факсу друг из МВД скинул… Надо срочно ехать. Готов?

— Готов… На чем?

Владимир Михайлович стал звонить, как я понял, каким-то воздушным генералам, накоротке справлялся о здоровье, тут же переходил к делу. Наконец разрешение было получено.

— На два дня, не больше, — сказал он, когда мы садились в машину. — От инструктажа принципиально отказываюсь.

Шеф сунул мне триста тысяч рублей, рванул с места, и я понял, что имею дело с первоклассным ездоком. Менее чем за час на «волжанке» мы добрались до Чкаловского аэропорта, машину тут же пропустили, что меня удивило: на здешнем КПП всегда был бардак, кого надо не пускали, а всякие деловары-жулики проезжали вполне свободно.

Давненько я тут не бывал… Мы промчались по заснеженным дорогам, выехали прямо к взлетке. У здания таможни томилась масса вооруженного люду. Сидоренко выскочил из машины, его кто-то окликнул, тут же оба замерли в крепких объятиях. За короткие пять-десять минут шеф успел обняться и поздороваться еще с добрым десятком человек. Тут он вспомнил обо мне и стал представлять меня, причем подчеркивая мои лучшие качества.

Здесь были люди в серых камуфляжах с надписями на спинах «СОБР» — специальный отряд быстрого реагирования. Почти все сосредоточенно курили. Старшего я определил сразу — статного мужика с черными усами и в сдвинутом набок берете, этакого героя сопротивления товарища Че.

Сидоренко сказал, что это генерал Карташов — начальник Регионального управления по организованной преступности Центрального экономического региона. Черный берет в трескучий мороз — признак стиля мужчины.

Пока я оглядывался, мой шеф успел договориться с командиром «Ил-76» и эфэсбэшным генералом Крайновым — меня посадили на борт.

— Не высовывайся! Поаккуратней, — крикнул мне на прощание Владимир Михайлович.

Через десять минут после взлета я установил, что мужики в зимних камуфляжных куртках и черных вязаных шапочках, которые они называли фесками, из антитеррористического подразделения «Альфа».

Спустя два с половиной часа мы приземлились в аэропорту Махачкалы, еще час ждали автобусы. На центральную площадь города добрались только к вечеру. Сведений о бандитах и заложниках не было. У кого-то засвербил транзисторный приемник, удалось узнать, что бандиты по-прежнему удерживают заложников и требуют на переговоры премьер-министра Черномырдина.

Компания попалась веселая и энергичная, парни молодые, двадцати трех — двадцати пяти лет, офицеры ФСБ. Каждый имел опыт работы с террористами, освобождали школьников из автобуса, вытаскивали заложников из самолетов, вспоминали памятную историю Буденновска — тот же сценарий с захватом больницы.

Около полуночи прошел слух, что будет горячий ужин. И точно: расстаралось местное управление ФСБ. Меня прихватили с собой. В небольшую столовку набилось около сотни человек, стояла плотная очередь, выдавали гречневую кашу с тушенкой. Самые практичные и сообразительные уже сидели за столами, весело разливали водку и закусывали.

Саша, мой сосед по автобусу, предложил занять очередь, а сам пошел искать стаканы. Получив по тарелке дымящейся каши, мы прочно уселись, Саня достал бутылку, разлили по стаканам.

— За удачу!

— Вы, журналисты, хорошие ребята, — разглагольствовал Саша, вытягивая изо рта пленку от мяса. — Но с вами надо осторожней. Помнишь ту операцию с корейскими заложниками на Васильевском спуске в Москве? Один из участников переговоров, кстати, он не наш, из МВД, болтанул лишнее, а журналисты растрезвонили: и про гранату «Зарю», которую бросили в окно, чтобы ослепить, и про задымление, и про скрытый в мешке с деньгами микрофон, которым прослушивали террориста. Нельзя так, есть же профессиональные секреты.

Я согласился, заметив, что сам был в свое время в системе КГБ. Спецназ погранвойск…

— А ты был на той операции? — спросил я.

— Был. Кувалдой окно разбивал. Интеллектуально и тонко.

Водка и горячий ужин разморили нас, не хотелось выходить на студеный ветер, но засиживаться было нельзя, очередь подпирала.

Через час поступил приказ, и мы рванули, будто тетива из оттаявших рук. Старший автобуса пригрозил: никому не спать, оружие зарядить. Все облачились в каски-сферы с мощными забралами, «броники», «разгрузки», набив их до предела магазинами, гранатами, «черемухой», ножами и прочим военным скарбом.

— В случае обстрела автобус увеличивает скорость, — вещал старший. — Если задний автобус останавливается или наш останавливается — выбиваем окна и по установленному порядку выходим наружу, отражаем нападение.

Но равнина миролюбиво мигала дальними огоньками — здесь жили люди, варили ужин, а вернее, уже засыпали, притулившись к теплому боку соседа по кровати. В этот час горели только лампочки на мирных колхозных подворьях. Но мы ехали не на крестьянский праздник — бешеная банда ждала нас во всеоружии. Они были готовы встретить нас свинцом, не зная нас, не желая знать. Возможно, лет десять назад мы могли вместе учиться за одной партой, совершать мальчишеские подвиги… Впрочем, лет десять назад тоже существовали определенные проблемы. И только умные и не черствые душой могли находить общий язык, невзирая на некоторые различия в оттенках кожи и языка.

Однако, идиоты всегда обожали конфликты.

Больница махала белыми флагами — это были простыни. Спецподразделение не могло стрелять. «Альфа» никогда не вела огонь по безоружным, даже когда за их спинами укрывались кровавые волки. Так прошел час и другой.

Появилось местное руководство, люди в фетровых шляпах безбоязненно пошли к корпусам. Навстречу вышли двое в черных масках. Они шли осторожно, будто по минному полю, автоматы в руках, бешеные глаза угадывались в темноте ночи. Мне разонравилась чертова журналистика. Я бы срезал этих мерзавцев, чувствующих себя мессиями подлой акции. Чтобы они кровью харкали, сплоченные своей сволочной идеей.

Люди в шляпах и в масках долго совещались, потом «гутарили» начальники. Меня, конечно, не допустили. Альфовцы ждали. Автоматы с выверенными мушками прицелов, ракеты «муха», огнеметы «шмель» ждали своего часа… «Подождем», — сказал человек в зимней шапке военнослужащего. «Хорошее лицо, — подумал я, — невзрачное, незапоминающееся, в толпе увидишь — и тут же забудешь». Командир «Альфы» жалел своих ребят, а они жалели потерянное время. Они рвались в бой. Но местное начальство, руководствуясь исламом, народными традициями и аксакальской выдержкой, не дало зеленый свет. Через три минуты в предрассветных сумерках появились колышущиеся фигуры, несчастные люди шли под дулами автоматов, им не повезло, их вырвали из теплых постелей, внезапно, вдали от безумной войны, других схватили на базаре, волоком притащили в больницу. Сколько там осталось, кого расстреляли? Мы ведь слышали приглушенные выстрелы…