Упущенный шанс - Любен Дилов

Настроив бластер, я сделал тонкий поперечный разрез. И тут я увидел, что-то вроде кишки, в одном конце которой я обнаружил тот самый комочек, что должен был свалиться мне на голову. Тогда я неистово завопил в шлемофон: «Люди, на помощь, скорее!» Мне нужно было дать понять всем, что я попал в опасную ситуацию. Времени на объяснения не было, я должен был сосредоточиться на том, что видели мои глаза и запоминать все метаморфозы, происходившие с трупом.

Но мои придурки, прилетев на планетолете и увидев, что я жив и здоров и что жизни моей ничего не угрожает, замешкались и провалили все дело. Пока они снимали с планетолета аппаратуру, пока таращились на труп, он рассыпался в пыль. Нет, распался на молекулы, моментально соединившиеся с воздухом и почвой. Мы так и не сумели законсервировать ни одной частички. Единственным нашим трофеем был комочек кристаллов, предназначавшийся для моей головы.

— Вам хоть удалось узнать, что он из себя представляет? — спросил я, боясь, что на этом он кончит свой рассказ.

— Удалось! — с каким-то злым торжеством ответил он. — Это были испражнения! Да-да, просто испражнения! В верхней части кишки мне удалось обнаружить кусочек грунта, а в нижней, как я уже говорил, комочек кристаллов.

И как бы в свое оправдание добавил, криво ухмыльнувшись: — Прости за крамольную мысль, но человек, которому три года подряд гадили на голову, не может не стать убийцей!

— Неужели они оказались такими примитивными созданиями? С такими-то потрясающими способностями…

Я был потрясен до глубины души.

— Предельно упрощенная система пищеварения не обязательно свидетельствует о примитивности живого организма. Возможно, это просто наиболее рациональная система. Физиологически мы устроены гораздо сложнее, а что это дает нашему духу? Кроме страданий и неспособности жить в космосе?

— Значит, ты продолжаешь считать их разумными существами?

Наверное, мне не следовало задавать этот вопрос, потому что на лице Виктора появилось прежнее отчаянное выражение. Он даже закусил кулак, чтобы не закричать. Стараясь исправить ошибку, я быстро сказал:

— Так, значит, они покинули планету? И больше никто их не видел?

Он молча кивнул. На указательном пальце осталась синяя вмятина — след впившихся в него зубов.

О чем еще я мог его расспросить, что еще он мог мне ответить? Исчезновение скуллонов означало, что теперь они блуждают в космическом пространстве в поисках другой планеты, способной обеспечить их элементарным пропитанием. И еще я понимал: скуллоны не признавали насилия. Именно поэтому они отвернулись от нас, столкнувшись с первым же проявлением агрессивности нашего разума. Иначе при таких способностях к перевоплощениям, при таких способах передвижения они могли бы достаточно легко справиться с людьми. И только один вопрос не давал мне покоя: почему, обладая именно теми способностями, какими наша фантазия обычно наделяет галактический разум, они поступили с людьми таким образом? Их исчезновение оставило его без ответа, а ведь он будет продолжать будоражить человечество, упорно прокладывающее дорогу в просторы Вселенной.

— Я тебя не осуждаю, — сказал я, хотя совсем не был уверен в его невиновности, ибо его преступление, пусть даже невольное, имело для человечества самые серьезные последствия.

Оставив в покое свой истерзанный палец, он уже без прежнего бешенства в глазах спросил:

— Ты уверен?

Он хорошо знал меня, прозорливый дьявол. Я попытался защититься от его подозрений.

— Да, я попрошу разрешения присутствовать на процессе. Наверное, судебного разбирательства все-таки не избежать?

— Ну, а что ты там скажешь? Что я хороший парень, что убийство произошло случайно, что ты берешь меня на поруки?..

Конечно, я не знал, что скажу, и вообще, станет ли кто интересоваться моими показаниями: выступать свидетелем на таком процессе у меня не было никаких оснований, да наверное, никакого суда и не будет, скорее всего ограничатся обычным служебным расследованием с обычным в таких случаях заключением: перевести на менее ответственную работу, отправить на лечение в психиатрическую клинику и так далее, но печальная слава Виктора наверняка будет жить в памяти человечества дольше, чем слава Герострата.

Чтобы преодолеть неловкость, я сморозил первую же глупость, пришедшую мне в голову:

— Я скажу им, что ты защищал достоинство всего человечества!

— Да, об этом я как-то не подумал, — зло рассмеялся Виктор. — Ну, ладно, иди! Можешь спать спокойно — твое достоинство было кому защищать!

Повернувшись, он шаркающей старческой походкой отправился в карантинную палату, напомнив мне бессмертного тысячелетнего старца из детской сказки.

Признаться, я тоже был потрясен этим рассказом. Мало сказать потрясен, я был в бешенстве. И тем не менее изо всех сил старался сохранить самообладание.

— Послушай, нахалка электронная, я запрещаю тебе издеваться над людьми! На человека никогда не нападала медвежья болезнь при встрече с непознанным! Ну а если такое с ним и случалось, то он шел в умывальню, обливался водой и снова вступал в единоборство с ним — с чистой совестью и с чистыми руками!

Но взгляд «совы» светится такой невинностью, как будто компьютер никогда и не пытался шутить святыми для нас вещами.

— Скажи-ка мне лучше, как ты вообще устроен? Ладно, допустим, работа твоего сочиняющего блока основана на принципе игральных автоматов. Но ведь кто-то подучил тебя смеяться над серьезными вещами. Почему ты ни разу не написал чего-то светлого, радостного, не показал человека во всем его великолепии, как подлинного венца природы? Я начинаю серьезно подозревать тебя в чем-то плохом. Собственно, что ты хотел сказать этим сюжетом из жизни совоподобных скуллонов? Или, может, на себя хотел намекнуть? Уж не потому ли, что совой тебя называю?

Впрочем, если ты хотел показать свое наплевательское отношение к моим благородным замыслам, — спасибо за откровенность. Только в таком случае нам придется расстаться. Даже не пытайся убеждать меня в непостижимой сложности твоей природы, решения своего я не изменю. Возомнившая о своем превосходстве, машина так же глупа и приносит столько же вреда, как и человек, считающий себя умнее всех. А может, тебе не дают покоя бредни тех футурологов, что предсказывают власть машин над человечеством? Пустое! Природа создала нас как инструмент самопознания, а вы всего лишь наши эпизодические помощники, творение наших рук, а не природы. На нас она возложила вечную миссию познания. С тех пор, как он перестал ходить на четвереньках, человек, только этим и занимался. Так же, как некогда он целеустремленно познавал тайны своей планеты, человек ныне устремился в космос, манящий его бессмысленностъю загадок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});