Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чжилинь рассмеялся.
— Я думаю, что вы становитесь китайцем.
* * *Он навел справки и узнал, что в близлежащих окрестностях есть ферма, на которой имеется конь. Она находилась неподалеку от Жиньюнь Шаня, и её хозяева владели большой плантацией отличного жиньюньского чая. Чжилинь подозревал, что благодаря именно этому обстоятельству коню удалось избежать участи своих собратьев по всей стране и не попасть на стол к хозяевам. Те слишком нуждались в нем при сборе обильного урожая. Впрочем, он и впрямь являлся отличным экземпляром, как заявил Дэвис Чжилиню после их первого визита на ферму. Пожалуй, он питался не хуже, если не лучше самих хозяев.
Все молодые мужчины из семьи, владевшей фермой — их было пятеро братьев, — отправились на войну, оставив в доме отца примерно того же возраста, что и Чжилинь, мать и трех дочерей. Поэтому конь превратился в единственное средство выживания на протяжении суровых лет войны. Здесь, на плодородных склонах горы, где в изобилии бурно произрастали всевозможные субтропические растения, не бывало холодных сезонов. Тщательно возделываемые поля чая сторицей возвращали труд, вложенный в них, и огромный Китай не знал недостатка в чудесном напитке.
Во время первого посещения фермы Чжилинь принес в подарок хозяевам свежую рыбу и яичную лапшу — весьма сомнительное лакомство с точки зрения Дэвиса, но поистине манну небесную для семьи Пу.
— Почему бы вам просто не заплатить им деньгами? — осведомился Дэвис, заставляя Чжилиня задуматься о том, что, как бы ни велик был соблазн, к сожалению, нельзя обезьяну научить мыслить.
По мнению Дэвиса, опять же, его новый знакомый чересчур расшаркивается перед какими-то крестьянами и слишком долго беседует с ними о малозначащих вещах. Тем не менее, он вел себя так, как просил его Чжилинь. Пускай эти люди всего лишь крестьяне, —рассуждал он про себя, стоя на коленях и кланяясь, — зато у них есть конь.
—Вот это животное! — восхищенно заметил он позднее в полуразвалившейся хибаре, служившей конюшней. — Я поражен тем, как хорошо они его содержат.
— Вам не случалось нести на спине вниз по горному склону полтонны чайных листьев, мистер Дэвис?
— Да, я понимаю, о чем вы говорите, — отозвался Дэвис, продолжая осматривать скакуна.
— Соответственно, мы должны обращаться с этим животным крайне осторожно.
Чжилинь предусмотрительно держался подальше от четвероногого монстра. Ему совершенно не улыбалось оказаться с проломленным черепом, если этой зверюге захочется побрыкаться.
— Лишившись его, Пу умрут от голода или непосильного труда.
— Нет проблем, — ответил Дэвис и поразительно стремительным движением взлетел на скакуна.
Тот тихонько заржал, нервно перебирая ногами. Будь Дэвис чуточку понаблюдательней, он наверняка заметил бы ужас, написанный на лице его спутника. Чжилинь изо всей сил вцепился в перекладину стойла, как человек, который хватается за поручень на корабле, попавшем в шторм.
Дэвис же нагнулся вперед, нежно поглаживая выгнутую дугой шею коня и что-то ласково нашептывая тому на ухо.
Конь застыл на месте. Лишь странная дрожь пробегала по его ногам. Затем Дэвис заставил тронуться его с места способом, совершенно непостижимым для Чжилиня.
Тот с опаской вышел из конюшни вслед за всадником и скакуном. Солнце стояло в зените, и крестьяне по традиции делали перерыв в работе, выжидая, пока жара хоть чуть-чуть спадет. Чжилинь не случайно привел Дэвиса на ферму именно в этот час. Ему никогда не пришло бы в голову отрывать людей от работы, приставая к ним с идиотской просьбой уступить на время их драгоценное животное ради развлечения заморского дьявола.
Дочери крестьянина вышли из дому, чтобы взглянуть на громадного гвай-ло. Они хихикали украдкой, не сводя с него глаз, а одна из них поинтересовалась у Чжилиня, почему чужеземный варвар не сгорает заживо, если его волосы охвачены пламенем.
Чжилинь заворожено наблюдал за тем, как Дэвис пригнулся к холке коня, и тот рванул вперед. Птицы, пронзительно крича, шарахались в разные стороны перед несущимся прямо на них двухголовым чудовищем. Чжилинь увидел белый хвост кролика, в ужасе бежавшего куда глаза глядят, петляя в густой траве.
Вдруг до Чжилиня донесся хохот. Сестры Пу услышали его и притихли. Будда, защити меня, —подумал Чжилинь. — Этот варвар смеется.
Долго еще после этого восторженные крики Росса Дэвиса звенели в воздухе, и их гулкое эхо гуляло вдоль склонов Жиньюнь Шаня, слыхом не слыхавших прежде ничего подобного.
* * *Через некоторое время Дэвис вернулся. Он заставил коня трусить медленной рысью, что, как он объяснил Чжилиню позднее, имело существенное значение: животному надо было отойти после бешеной скачки.
Раскрасневшийся, широко улыбающийся Дэвис спрыгнул на землю и промолвил:
— Теперь ваша очередь.
Чжилинь почувствовал, как у него похолодело внутри.
— Что?
— Неужели вы думаете, будто я позабыл о нашем уговоре, Ши тон ши? Я обещал вас научить ездить верхом, если вы станете моим учителем тай цзы.
И это моя награда за праведную жизнь? —тоскливо подумал Чжилинь.
— Пожалуй, мы подзадержались здесь слишком долго, — сказал он. — Может быть, в другой раз?
— Ерунда! — Дэвис похлопал коня по спине. — Это очень просто. Давайте я помогу вам. С вашим ростом нелегко взобраться на него. — Он сцепил пальцы рук и слегка пригнулся. — Наступайте сюда, не бойтесь. Ну же! Вы даже не представляете себе, какое это удовольствие.
— Не знаю, мистер Дэвис. Эта затея представлялась мне более привлекательной в Чунцине.
— Понимаю, — ответил Дэвис.
Он запрыгнул на скакуна и наклонился в сторону. Даже не успев понять, что произошло, Чжилинь очутился на коне за спиной американца.
— Просто обхватите меня руками за пояс, Ши тон ши, — обратился к нему Дэвис и пришпорил коня каблуками.
О, Будда! Это невозможно! —промелькнуло в смятенном мозгу Чжилиня. Для него, как и для всех китайцев, подобный физический контакт на глазах у других, являлся чем-то не только необдуманным, но даже неприемлемым.
Когда конь взял с места в карьер, Чжилинь чуть было не слетел на землю, скользнув назад по потной спине лошади. В отчаянии он пытался усидеть, но, взглянув вниз, понял, что, упав с такой высоты, неминуемо расшибется. Тогда, обхватив руками поясницу варвара, он закрыл глаза и стал молиться, чтобы никто из его предков не проснулся в этот момент и не стал свидетелем его унижения.
Стремительный напор ветра бил ему в лицо, трепал волосы. В его ушах отдавался громкий стук копыт. Он ощущал под собой горячую плоть, согласованную работу мышц, сухожилий и костей.
Он открыл глаза и едва не потерял сознание, почувствовав резкое головокружение. Мир, мчавшийся ему навстречу, расплывался в огромное пятно, в котором смешались все цвета: коричневый, зеленый, голубой...
От ощущения стремительного движения желудок Чжилиня буквально выворачивало наизнанку. Однажды в детстве, когда он трясся в ознобе, мучимый жестокой лихорадкой, его вырвало рыбным супом, которым его накормила мать. В то время он был уже достаточно взрослым и, несмотря на болезнь, хорошо сознавал происходящее вокруг, чтобы почувствовать стыд за выброшенную в помойное ведро еду, от которой другие члены семьи отказались в его пользу.
Теперь же, чувствуя тошнотворные позывы внизу живота, он с ужасом думал, что вновь, уже в зрелом возрасте, сделает то, что запретил себе в детстве раз и навсегда. Страшно подумать, как он опозорился бы... да еще перед лицом варвара. Нет, немыслимо!
Он снова закрыл глаза и мысленно воззвал к Будде, умоляя того смилостивиться над ним, дать ему сил преодолеть свою слабость. Одновременно он решил пустить в ход собственные резервы. Переключив все внимание внутрь себя, он устремил свои помыслы к источнику духовной энергии — ки.
Тогда Чжилинь еще не был настолько хорошо знаком с экстраординарными возможностями своего ки,открывшимися ему в полной мере в последующие десятилетия. Оно представлялось ему грубой, примитивной силой, к которой он прибегал лишь изредка.
Погрузившись в себя, Чжилинь добрался до так называемой хрустальной тропы.Она занимала промежуточное положение между сознанием и подсознанием, и человек, находясь на ней, мог — при соответствующем опыте и практике — превращать намерения в действия, поступки, позитивную стратегию. Пребывать на хрустальной тропе —означало занимать наиболее выгодную позицию по отношению к окружающему миру. Отсюда можно было проникать в замыслы врагов, а равно формировать и свои собственные, оценивая сложившуюся обстановку в целом, а не ее разрозненные фрагменты. Здесь удавалось примирить даже самые несовместимые вещи.
- Возвращение в темноте - Эрик Ластбадер - Триллер
- Глаза Ангела - Эрик Ластбадер - Триллер
- Сирены - Эрик Ластбадер - Триллер
- Черный клинок - Эрик Ластбадер - Триллер
- Черное сердце - Эрик Ластбадер - Триллер
- Плавучий город - Эрик Ластбадер - Триллер
- Французский поцелуй - Эрик Ластбадер - Триллер
- Потерянный Ван Гог - Джонатан Сантлоуфер - Детектив / Исторический детектив / Триллер
- Гарпия - Меган Хантер - Детектив / Триллер
- Пропавшая - Майкл Роботэм - Триллер