Аашмеди. Скрижали. Скрижаль 1. Бегство с Нибиру - Семар Сел-Азар

раскаянием, примиренно извинилась:

– Ну прости, не обижайся, я же пошутила. Возьми свой сатуш.

Но увидела обойдя спереди, что он не обижен, а его всхлипы, были слезами радости. Обхватив руками больную ногу, он сгибал и разгибал ее, опуская и поднимая, снова и снова убеждаясь, что хромота проходит.

– Помогает зелье учителя. – Поделился он с ней своей радостью. – Еще немного, и я смогу отбросить проклятый костыль. А клобук я ношу, только при плохой погоде и при сторонних.

По этим словам и по общему его настрою, юная бродяжка заключила, что теперь он их не чуждается и не считает сторонними.

Солнце заходило на закат. Ослы, шевеля ушами, прислушивались к речам обхаживающих их Пузура и Гира; вечно устающая Эги, уже отдыхала в повозке; Нин помогала Ама перевязывать Ашу больную ногу, смазанную чудодейственным зельем абгала; а странный великан, которого, как видно за обличье называли Хувавой, просто околачивался вокруг, что-то недовольно бурча.

В поездке, Аш успел со всеми познакомиться ближе, а во время кратких остановок, входил в суть их дела, разглядывая предметы и хитрости ремесла скитальцев. Иногда они останавливались в небольших поселениях, показывая людям свои представления, и тогда он лучше познавал мир, которым жили его новые знакомцы. Он во все вникал с нескрываемым любопытством, открывая для себя что-то новое, о чем раньше не ведал. Про то, например, что вылепленная из глины харя, обязательно наделялась каким-нибудь выражением для определенного образа, а раскрашенная ткань с многочисленными кисточками по краям, показывала принадлежность к богатым и важным господам. Эта условность умиляла и притягивала его. В храме они тоже постоянно что-то исполняли – разыгрывая деяния вседержительной Инанны, сопровождая это хвалебными песнями и танцами. Но то было совсем другое. Они одевались в красивые и богатые одежды, украшения их были из золота и пили они настоящий дин; но не было той свободы в восприятии взаимоотношений богов и людей, какая царила здесь. У них было все строго и сдержано установленным порядкам, а если и придумывалось что-то новое, то кропотливо сверялось старшими на следование правилам. Здесь же он видел, что и люди и боги у них одинаково просты и доступны пониманию обычных людей, плохо знакомых со сказаниями жрецов и сказителей – передающих их из поколения в поколение. Глядя на их представления, он поражался тому, насколько скоморохи умели повернуть все так, что и боги и люди из известных сказаний, заговорили у них словами простыми, доступными, порой с непристойными шутками. И даже для Хувавы, не отличавшегося болтливостью, но выделявшегося громадой тела, находились выходы в виде безмолвных чудищ и великанов. Кроме этого, скоморохи радовали и удивляли людей своим диковинным умениями: Гир приводил людей в трепетный восторг – бесстрашием и неуязвимостью перед опасностью; Пузур творил настоящие чудеса с простыми вещами, а его жена ему в этом помогала; Ама – старая матушка общины, гадала и предсказывала, и даже недалекий Хувава, удивлял своей неимоверной выносливостью, жадных до всего необычного ротозеев. Нин, за время нахождения в этой общине тоже кое-чему обучилась, ловко орудуя предметами, а в силу возраста обладая изяществом и гибкостью, успевала еще приплясывать, что-нибудь напевая. Все более, вовлекаясь в завораживающее действо, Аш вскоре и сам стал подменять Пузура, подвергаясь побоям от плутоватого бедняка.

***

Повозка, медленно продвигаясь на восток, катила в обход тысячных эштов лугаля Уммы и Унука Лугальзагесси. Попадаться воинам, находящимся на войне и особо не разбирающих кто свой кто чужой, небезопасно даже таким мирным людям как веселые шуты и скоморохи, особенно если они пришли с противной стороны. Путь по дороге, по которой не встречается больших городов: утомителен, долог и тяжел. Здесь нет нарочно проложенных дорог, нет мест, где можно набраться еды и припасов; старая коляска вот-вот готовая развалиться, трясется по ухабам, с трудом преодолевая препятствия и разбалтывая измученных людей внутри. Несмотря на это, путники, не встречая лихих людей, которых множество на дорогах земель разоренных войной, уверенные в своей безопасности, чувствовали себя здесь гораздо спокойнее и увереннее, зная, что здесь сохраняется хрупкий мир и пока еще спокойно. Глядя из повозки, проезжающей мимо перекопанных рвов рукотворных русл и речушек, малоухоженного еще края, бывший храмовый затворник, не выезжавший так далеко, видел свидетельство той мощи человеческой мысли в союзе с волей и неимоверными силами, что способны ради жизни, преодолевать трудности, создаваемые самими богами. Тех, о чьих деяниях столько слышал от своего учителя, сознательно или по чьему-то невежеству приписываемых тем же богам. Недаром иноземные гости дивились, всегда расчищаемым руслам и возделываемым полям, там, где общинники работали всем миром, стараясь успеть до разлива рек к севу или сбору.

Едва поддувавший прохладный ветерок, неожиданно раздулся, превратившись в полноценный ветер, и с каждым порывом раскачивая плетеное жилище на колесах, постепенно усиливаясь и почти разросстаясь до бури, раскачивал уже всю повозку вместе с основанием. Передав Гиру вожжи и всунув взъерошенную копну внутрь, Пузур попросил выйти из повозки всех находящихся в ней, чтобы помочь отвести ее в безопасное место, а ослов скрыть в овражке и самим схорониться там же от непогоды. Выйдя наружу, скоморохи съежились от внезапного похолодания, но прибодрившись, дружно взялись за работу. Оставив возок наверху у редких кустарников, они повели ослов, груженных самыми необходимыми пожитками книзу под овраг. За ветром или вместе с ним, разгоряченную плоть начинали беспокоить редкие еще, но неприятные капли приближающегося дождя. Пока все суетились, загоняя упирающихся ослов, хлынул ливень, люди успев намокнуть, укрылись, наконец, под дерновым навесом сами. К счастью для них, ветер быстро стих, оставив ливню право вволю поливать пересохшую землю. Эта договоренность работы богов в слаженном взаимодействии, всегда вызывали у Нин уважение к ним. Ей думалось, отчего люди, не могут так же слаженно работать, не ущемляя друг друга, не отбирая у другого право на жизнь, но обязательно кто-то захочет чего-то большего, и непременно, хитростью ли, богатством или силой, сделает так, чтобы кто-то работал за него и на него. Всегда в чем-то был подвох, и если что-то и где-то сильно улучшалось, то кому-то становилась хуже, и чаще тем же, кто больше всего и трудился, и если где-то пребывает очень много, то где-то убывает не восполняясь. Не так у богов. Конечно иногда, кажется, и у них случаются непорядки, и тогда на землю приходят страшные для людей бедствия: засухи и неурожаи, холодные зимы и наводнения. Но так бывает не всегда, все это лишь выделяющиеся нестройностью исключения из правил течений времени. Раньше, когда это все вдруг