Рождение мексиканского государства - Моисей Самуилович Альперович

и охраной верховной власти, отнято, вследствие чего полезные члены общества и достойные граждане лишились плодов своего труда, добытых в поте лица. Нарушено, наконец, торжественное обязательство… никогда не посягать на чью-либо собственность, и прежде всего уважать политическую свободу нации и личность каждого человека»{144}. Вскоре к Санта-Анне присоединился Гуадалупе Виктория, и 6 декабря они совместно опубликовали «план Веракрус», являвшийся политической платформой восстания.

Этот пространный документ, составленный под сильным влиянием идей «плана Игуала», носил весьма умеренный характер и даже не предусматривал установления республики. Его главная цель заключалась в устранении Итурбиде. «Поскольку дон Агустин Итурбиде, как известно, возмутительно надругался над конгрессом в его собственном лоне, вероломно нарушил свои торжественные клятвы, прибегнул к насилию и интригам, чтобы заставить провозгласить себя императором, не осведомившись о мнении народа, очевидно, что это провозглашение недействительно и не имеет законной силы… Более того, за подобные злоупотребления властью… он должен нести ответственность перед нацией, которая в свое время предъявит ему соответствующие тяжкие обвинения», — говорилось в «плане Веракрус». Авторы его требовали также возобновления деятельности конгресса с тем, чтобы он назначил временный исполнительный орган и разработал конституцию{145}.

Восстание, вспыхнувшее в Веракрусе, быстро охватило соседние города. Атаки правительственных войск, направленных для его подавления из Мехико, Пуэблы и Халапы, были успешно отражены. К восставшим примкнули многие республиканцы, в том числе и некоторые видные в прошлом повстанческие командиры. Среди них выделялись Герреро и Николас Браво, которые в начале января тайком покинули столицу, направились на юг и стали создавать там партизанские отряды. Однако вскоре их разгромили верные Итурбиде части. На побережье Мексиканского залива восстание к концу января также удалось в основном подавить. Остались лишь отдельные изолированные очаги: Санта-Анна был блокирован в Веракрусе, а Гуадалупе Виктория — к северу от этого города.

Но неудача республиканцев носила временный характер. Общая ситуация в стране складывалась так, что падение империи стало неизбежным. Борьба против нее продолжалась и в Центральной Америке. Не успели мексиканские войска сломить сопротивление патриотов Сальвадора, как вспыхнули республиканские восстания в Никарагуа. Убедившись в том, что скомпрометированный режим Итурбиде обречен, и опасаясь в случае его краха победы республиканцев, монархисты решили перехватить инициативу. Включившись в борьбу против Итурбиде, они добивались сохранения монархии. В такой обстановке группа монархически настроенных офицеров, связанных с масонами, выступила против императора.

1 февраля 1823 г. совещание высшего офицерского состава войск, осаждавших Веракрус, по предложению командующего Хосе Антонио Эчаварри приняло «план Каса-Мата»[23]. В отличие от «плана Веракрус» он предусматривал не восстановление распущенного Итурбиде парламента, а созыв в кратчайший срок нового национального конгресса при поддержке и под охраной армии. Важное значение имел пункт 3 этого краткого документа, гласивший: «Ввиду того, что среди сеньоров депутатов, составлявших разогнанный конгресс, были такие, которые вследствие своих либеральных убеждений и твердости характера снискали всеобщее уважение, тогда как другие не оправдали оказанного им доверия, провинции получат полную возможность переизбрать первых, а вторых заменить людьми, более способными исполнять свои нелегкие обязанности»{146}.

Призыв к обновлению состава конгресса отвечал желаниям как противников, так и сторонников Итурбиде, ибо деятельность этого органа до его роспуска не удовлетворяла ни тех, ни других. Вместе с тем по тактическим соображениям в «плане Каса-Мата» не только не ставился вопрос о привлечении императора к ответственности, но даже специально подчеркивалось, что армия не намерена посягать на его особу.

Все это позволило враждебным Итурбиде силам в какой-то мере и на какой-то срок замаскировать свои подлинные намерения, дезориентировать приверженцев империи и даже привлечь некоторых из них на свою сторону. Таким образом им удалось выиграть время, необходимое для распространения движения на другие районы.

«План Каса-Мата» быстро получил широкое признание. Уже на следующий день после его провозглашения муниципалитет Веракруса и командование тамошнего гарнизона во главе с Санта-Анной заявили о поддержке сформулированной в нем политической платформы. В течение февраля к нему присоединились Пуэбла, Оахака, Гуанахуато, Гвадалахара, Керетаро, а на протяжении первой недели марта — Сакатекас, Сан-Луис-Потоси, Мичоакан, Юкатан, Дуранго, Нуэво-Леон. В правительственных войсках шел процесс разложения. Гарнизоны городов один за другим переходили на сторону восставших. В столице солдаты и офицеры дезертировали целыми подразделениями.

Кризис империи Агустина I усугублялся ее затруднительным внешнеполитическим положением.

Патриоты Южной Америки с сочувствием следили за освободительной борьбой мексиканцев и с восторгом встретили их победу. Вскоре после вступления «армии трех гарантий» в Мехико перуанский государственный министр Хуан Гарсия дель Рио 6 октября 1821 г. обратился к правительственной хунте Мексики с посланием, в котором от имени протектора Перу Хосе де Сан-Мартина принес поздравления ио поводу установления независимости и высказался в пользу союза между обоими государствами{147}. Несколько дней спустя президент Колумбии Симон Боливар сообщил Итурбиде: «Правительство и народ Колумбии с неописуемой радостью узнали о победе руководимых Вашим превосходительством войск, обеспечивших независимость мексиканскому народу»{148}. Одновременно Боливар назначил одного из своих сподвижников, уроженца Веракруса Мигеля Санта-Марию, чрезвычайным посланником и полномочным министром в Мексике.

Не прошло, однако, и месяца, как первоначальная дружественная и доброжелательная позиция колумбийского правительства уступила место крайне настороженному отношению. Это резкое изменение объяснялось тем, что, получив более подробную информацию о программе и политике Итурбиде, его монархистских амбициях и экспансионистских планах, Боливар усмотрел в них прямую и реальную угрозу республиканским институтам, территориальной целостности и самой независимости Колумбии и других молодых южноамериканских государств.

Уже в середине ноября он с тревогой писал Сан-Мартину: «Если испанское правительство утвердит договор, заключенный в Мексике генералами Итурбиде и О’Доноху, и туда прибудет Фердинанд VII или какой-либо другой европейский монарх, то подобные же претензии будут выдвинуты и по отношению ко всем остальным свободным правительствам Америки… Поэтому я полагаю, что сейчас более, чем когда-либо, необходимо завершить изгнание испанцев со всего континента»{149}.

В письме одному из своих помощников генералу Карлосу Сублетту (от 22 ноября) Боливар заявлял, что даже при отказе Бурбонов занять мексиканский престол «корона неизбежно достанется тому в Мексике, кто проявит больше всего смелости и решимости». Мексиканская монархия, указывал президент, из ненависти к республиканскому строю Колумбии и страха перед ним обязательно будет вести против нее подрывную деятельность, добиваться ее подчинения своей власти и при первой же возможности осуществит вооруженную агрессию{150}.

Предвидя в будущем неминуемые осложнения, а быть может, и военный конфликт с Мексиканской империей, колумбийское правительство вместе с тем занимало до норы до времени выжидательную позицию и, пока Мексика оставалась монархией без монарха, готово было поддерживать с ней дипломатические