Я тебя не хотела (СИ) - Малиновская Маша

Напротив бара, у стены, стоял длинный шкаф-купе. Я подошла и отодвинула одну дверь. Видно было плохо, ночной фонарик светил тускло, но я смогла разглядеть, что в шкафу на вешалках аккуратно развешены деловые костюмы. Ровненько так, аккуратно. Дальше несколько рубашек: сначала белые, потом тёмные — в темноте было не различить точно цвет.

Я провела рукой по гладкой ткани и остановилась наугад. Вытащила рубашку и стащила её с плечиков. Наверное, такая стоит столько, сколько весь мой осенне-зимний гардероб. Но это ничего, муженёк поделится.

Расстегнув на платье боковой замок и отцепив застёжки, которые скрепляли его на плечах, я позволила платью мягко схлынуть вниз, а потом переступила через ткань, оставшись в белье и чулках. Набросила рубашку, что прикрыла мне даже бёдра почти до середины, и высвободила волосы, потом прихватила пуговицы и взяла со столика бутылку.

Новый глоток алкоголя снова обжёг рот и внутренности, и я закашлялась. Едва восстановив дыхание, вздрогнула, когда сзади раздался приглушённый голос.

— Зря ты выбрала виски, у тебя с ним, помнится, не очень сложилось. Там есть ликёр. И яблочная водка. Они помягче будут.

Я резко развернулась и сразу же обнаружила, откуда исходит этот голос. Роман сидел, развалившись в кресле, в его руке был стакан. Рубашка расстёгнута, рукава привычно закатаны. Голова откинута на спинку, глаза полуприкрыты.

— Давно ты здесь? — мой голос звенел напряжением.

— А я и не уходил. Это ты пришла.

Пришла и продемонстрировала полупьяный стриптиз с бутылкой виски в руках. Что ж, отлично. Мне тут же отчаянно захотелось натянуть злосчастное платье обратно и рвануть в комнату. Конечно, делать я этого не стану, но убраться нужно поскорее, потому что я заметила, что у Должанова не просто усталый голос. Роман пьян. Конкретно так. А я по опыту знаю, что из этого может выйти.

Но то ли мой мозг совсем отключился, то ли алкоголь начал брать своё, потому что дальнейшие мои действия иначе не объяснить. Как там это называется, когда с красной тряпкой идут прямо на быка? В какой-то момент мне становится просто плевать, поэтому я подхожу к дивану, напротив которого в кресле расположился мой супруг, и сажусь, не отрывая взгляда от его лица.

Роман теперь смотрит на меня. Он действительно выглядит уставшим и осунувшимся.

— Что ты делаешь, Аня?

— А на что это похоже? — закинув ногу на ногу, я тряхнула волосами и расстегнула верхнюю пуговицу рубашки. — Разве у нас не будет брачной ночи?

Ну и дура же я. Ох и дура. Чего добиваюсь? Чтобы у пьяного злого мужчины планку сорвало? Хочу доказать самой себе, что грош — цена его заверениям, что он сожалеет, и мне не стоит его бояться. А если всё выйдет из-под контроля? Да и нет его, этого контроля… Просто плевать уже. Единожды солгавший, кто тебе поверит?

Роман же усмехнулся и сделал большой глоток из стакана.

— А ты бы хотела?

— А разве тебя интересует, чего хочу я? — даже в темноте я увидела, как недобро блеснули его глаза, а рот сжался в прямую линию. — Роман Должанов просто берёт, что хочет, разве не так?

Дальше мне пришлось сильно напрячься, замерев, потому что любое действие имеет последствия. Рома встал с кресла и неспешно подошёл ко мне. Медленно поднял руку и провёл большим пальцем по моей щеке, заставив сердце заколотиться, едва ли не кроша рёбра изнутри. А потом склонился ниже и прошептал почти в ухо, вызывая холод в спине:

— Я бы показал тебе, каково это может быть. Ты ведь и понятия не имеешь, правда? В тот раз я это понял… Жаль, что слишком поздно, — мужские пальцы скользнули мне в волосы, мягко обхватив затылок, а я просто не нашла в себе сил воспротивиться. Снова. — Сколько раз ты была с ним — своим недоженишком? Три? Четыре? Сколько раз кончила?

Такая пошлая откровенность заставила задохнуться похлеще крепкого алкоголя. Горячая волна, смешавшись со страхом, ударила где-то внутри и разлилась по бёдрам, которые мне просто невыносимо захотелось сжать.

— Я же сказал, что не трону тебя, Аня, пока сама не попросишь. Но провоцировать не стоит — я не железный, — Должанов выпрямился и убрал руку. — Так что беги в свою норку, маленький Фенек, и не дразни страшного серого волка.

Повторного приглашения я ждать не стала. Запал борьбы как-то резко иссяк, сменившись жутким ощущением пустоты. Единственное, чего мне сейчас хотелось — действительно залечь поглубже в какой-нибудь норе и вволю выплакаться.

Рома сделал шаг назад и убрал руки в карманы, давая мне возможность уйти. И я так и сделала. Но путь до комнаты в несколько метров показался мне бесконечным — так горела кожа на почти обнажённых бёдрах.

Легко не будет. Но я этого и не ждала. Так что сейчас — слёзы, а завтра… Будет завтра.

42

Утро встретило головной болью, не смытой с вечера тушью и гадким непонятным чувством внутри. Всё до кучи.

Я сползла с кровати и подошла к зеркалу, из которого на меня посмотрела хмурая девушка со всколоченными волосами и осыпавшейся тушью. Дисплей смартфона сообщил, что времени уже почти одиннадцать. Подумать только! Я никогда не позволяла себе спать так долго. Дедушка всегда говорил, что кто рано встаёт, тому Бог даёт. И я с ним была абсолютно согласна.

Надо привести себя в порядок, душ принять. Я осмотрела комнату и ванной тут не обнаружила. Чёрт, придётся искать её где-то в квартире. Неужто сын Ротканова не смог позволить себе жильё с несколькими ванными? Надеюсь, она если и единственная, то не в комнате Романа.

Сегодня воскресенье, наверное, Должанов тоже дома. И как же выйти в таком виде? Я ещё раз посмотрела в зеркало. Что-то я вчера переоценила длину его рубашки, а теперь, вся измятая, она едва прикрывала то, что мне совершенно не хотелось демонстрировать. Хоть в простыню заматывайся. Надо будет позвонить отцу, чтобы хоть что-нибудь мне привёз, не в свадебном же мне платье ехать за вещами на дедушкину квартиру. Я же вот совсем не подумала о том, что вещи следовало бы перевезти заранее. Да и не до этого было как-то уж совершенно.

Я беспомощно обернулась, будто и правда собралась стащить простынь с постели и обмотаться ею, как вдруг заметила на кровати сложенный халат. Взяла и развернула. Действительно, это был большой тёплый мужской халат — тёмно-синий, с длинными рукавами и капюшоном.

Внутри прошёл озноб. Рома входил ко мне в комнату, пока я спала. Я проинспектировала ручку на двери и обнаружила, что замка на ней нет, только защёлка. Вчера на это внимание не обратила, думала захлопнулась, значит открыть можно только изнутри или ключом. По крайней мере, в моей комнате в общежитии стояла именно такая.

Факт неприятный. Рядом с Должановым я и так чувствовала себя не в безопасности, а теперь и подавно. А его обещания… Не верю я больше в обещания. Ни в чьи.

И так как выбор у меня был не особо велик, в халат я всё же облачилась, утонув в нём, и отправилась на поиски ванной комнаты. В гостиной зоне на столе стояли две бутылки, из каждой изрядно отпито, особенно из квадратной. Наверное, та, что более вытянутая и круглая, вчера попалась мне. Через спинку дивана переброшено свадебное платье, при взгляде на которое у меня начали гореть щёки. Я же вчера в полутёмной гостиной просто сбросила его на пол, не зная, что за спиной в кресле сидит Роман.

Из гостиной вели только две двери: одна в комнату, в которой ночевала я, а вторая, судя по всему — в Ромину. Значит, ванную следует поискать дальше по коридору. Завернув за угол, я оказалась в большой светлой кухне, в интерьере которой чудесным образом сочетались такие далёкие, как мне кажется, друг от друга цвета — жёлтый и светло-серый. За барной стойкой на высоком стуле сидел Роман и что-то читал в телефоне.

— Доброе утро, — он поднял глаза.

Гладко выбритый, стильно одетый с свободные светлые брюки и голубую футболку-поло. Соломенные волосы, немного удлинённые на макушке, отброшены назад. Парень-недосягаемая мечта. Если не знать на что он оказался способен. Смотришь на такого и ловишь себя на том, что такому хочется верить, хочется довериться.