Вторая гробница - Филипп Ванденберг

– Недалеко от замка Хайклер. Он там работает поденщиком.

– Милорд, вот только я боюсь, что мистер Хэклтон совершенно не поможет моему делу.

– Мистер Хэклтон не поможет, – перебил его Карнарвон, – но вот его дочка Джейн!…

– С ней я тоже уже разговаривал, милорд. Она говорила, что ничего не может вспомнить.

Лорд Карнарвон скривился в ухмылке, которая не подходила к титулу «лорд», но он наслаждался своим триумфом. Карнарвон указал себе за спину, где стояла робкая девочка – Джейн Хэклтон.

В громадном холле господского дома она казалась еще меньше, чем в тот момент, когда ее спас Говард. Джейн вежливо сделала книксен перед Картером – он не мог припомнить, чтобы с ним когда-нибудь такое случалось. И лорд Карнарвон попросил ее все рассказать.

То, как лорд Карнарвон выставил девочку на всеобщее обозрение, не понравилось Говарду. Но когда Джейн начала говорить, он забыл обо всем на свете.

– Мистер Картер, – начала девочка, – я хотела бы поблагодарить вас за то, что вы спасли мне жизнь. Я хорошо помню события той ночи и помню, что Роберт Спинк пришел вам на помощь только после того, как вы вынесли меня из дома. Но Роберт Спинк предложил моему отцу пять фунтов, чтобы я всем говорила, что это именно он спас меня из огня.

– Не может быть, – прошептал потрясенный Картер. Вокруг него собрались лорд и леди Амхерст, Перси Ньюберри, дворецкий Альберт и миссис Криклвуд. Они начали аплодировать, как только девочка закончила, и закричали:

– Браво!

Тут Джейн подошла к Картеру и поцеловала его в щеку, что было очень трогательно.

– Пять фунтов, – стыдливо произнесла она, – это большие деньги для нашей семьи. Но мой отец вернет их. Непременно!

Перед входом стоял экипаж Карнарвона, и лорд напомнил Джейн, что нужно торопиться.

Когда Картер на прощание пожал руку лорду и высказал слова благодарности, тот ответил:

– Картер, вы мне нравитесь. Нужно бороться за порядок и справедливость.

После того как обстоятельства приняли для него такой неожиданный оборот, Картер наслаждался лучшими моментами своей жизни. Все свое время юноша посвящал работе с драгоценными реликвиями египетской старины. Он с легкостью справлялся с самыми трудными заданиями, которые поручал ему лорд Амхерст: копировал рисунки, надписи, иероглифы, значения которых не понимал, но замечал постоянно повторяющиеся сегменты.

Так случилось, что однажды Амхерст посвятил своего рисовальщика в тайну, которая для Говарда давно уже таковой не являлась, потому что ему давно доверила ее Алисия.

Лорд повел Говарда в подвал, где хранилась мумия, и взял с молодого художника слово, что тот никому не расскажет об этом. Картер пообещал, но был очень удивлен, почему лорд хотел сделать из этого тайну. Его младшая дочь Алисия все равно не могла держать язык за зубами.

Во время летней жары прохладные своды под боковым крылом Дидлингтон-холла были довольно приятным местом, но не сейчас, осенью, когда на Брекленд [8] опустились английские туманы. Картера знобило, а воздух был такой спертый, что он боялся глубоко вдыхать. К тому же освещение здесь было никудышное, и это очень усложняло работу. Перед Картером поставили задачу – зарисовать саркофаг египетской мумии с разных сторон, а также сделать отдельные наброски, которые можно было бы потом сравнить с другими экспонатами с раскопок.

Десять дней Картер запирался в душном подвале, как того требовал от него лорд Амхерст, чтобы никто не мешал его работе. За десять дней, проведенные наедине с мистером Бобом, Говард рассмотрел все до мельчайших подробностей, чтобы потом перенести на бумагу. Картер работал в шапке и пальто, обвязывал горло толстым шарфом и иногда даже ловил себя на мысли, что ведет с мистером Бобом беседу: он всегда спрашивал его утром о самочувствии, хорошо ли он отдохнул. Иногда Говарду казалось, что мумия ему даже отвечает: «Спасибо, что осведомились, мистер Картер, за долгие столетия становишься неприхотливым». Или: «Сегодня утром довольно свежо, вы не находите? Я все еще никак не могу привыкнуть к английскому климату».

Единственным, что нарушило одиночество Картера, стал визит Алисии. Она потеряла Говарда из виду и от Ньюберри узнала, где он сейчас работает. Девочка неожиданно постучала в дверь подвала и тихо позвала:

– Говард! Это я, Алисия!

Картер был не готов к появлению Алисии. Если лорд узнает об этом, он подумает, что Говард выдал тайник с мумией. Но Алисия избавила его от лишних подозрений.

– Папа уехал на открытие парламента в Лондон, – сообщила она. – Обычно он задерживается там дня на три, так что не беспокойся! Я совсем не хочу тебе мешать, просто посмотрю, как ты работаешь. Ведь ты мне позволишь?

Говард кивнул.

– К сожалению, мне некуда тебя посадить. А что твой отец делает на открытии парламента?

– Амхерст – член парламента. Разве ты этого не знал?

Картер тихонько присвистнул сквозь зубы.

– Нет, не знал.

– Представляешь, – говорила Алисия, наблюдая, как Говард уже во второй раз зарисовывает профиль мумии, – папа относится к той категории людей, которые в жизни боятся только одной вещи – скуки. Его пригласили на такое количество должностей что для семьи у него совершенно не остается времени. Я вижу папу только в одной позе, когда он сидит за столом перед тарелкой. Он совсем обо мне не вспоминает, может, только за семейным ужином. Но и тогда он рассказывает о своих задачах и делах. Он еще ни разу не спрашивал, есть ли у меня проблемы или заботы.

Картер держал перед глазами карандаш то горизонтально, то вертикально, снимая размеры. Не отрываясь от работы, он спросил Алисию:

– А у тебя есть проблемы и заботы?

Тут маленькая рыжеволосая девочка, которая все время шутила, вдруг стала серьезной и вытерла нос рукавом.

– Мне не нравится, что мама поставила себе жизненную цель – выдать замуж пять дочерей, не обращая внимания на их чувства. Четыре раза ей уже это удалось.

– Значит, ты последняя, – констатировал Говард, не отвлекаясь от рисования.

– Именно так. Иногда я готова задушить ее. Как ты думаешь, зачем они пригласили этого лорда Карнарвона?

– Я понимаю. Тебе, наверное, не нравится Карнарвон?

– Я терпеть не могу этого самодовольного франта и поссорилась с матерью, потому что на празднике она хотела посадить меня рядом с ним. Я пригрозила ей скандалом. В наказание меня, как ты сам видел, отправили в дальний конец стола. Но это все равно было лучше.

– Однако же Карнарвон – очень интересный человек! Он молод и образован, к тому же успел много повидать в жизни.

– Это еще не повод, чтобы выходить за него замуж! – пошутила Алисия. – Вообще, я не считаю, что мне нужно становиться чьей-то женой. Надо отказываться от этого, пока есть возможность. Для женщины замужество означает лишь одно: ее права урезаются вдвое и во столько же раз увеличиваются обязанности.

Картер рассмеялся.

– Алисия, ты не лучшего мнения о мужчинах. У тебя уже был негативный опыт? Это было бы прискорбно.

– Упаси бог! Я много читала. С меня и этого хватит.

– Тогда ты еще никогда не была влюблена!

– Да. Я еще не имела такого удовольствия.

Картер, казалось, углубился в свой рисунок, но на самом деле в мыслях он был далеко от этого места и карандашом лишь прорисовывал уже имеющиеся контуры. Наконец он сказал:

– Это может случиться скорее, чем ты можешь себе представить. Это всегда случается внезапно, тебя как будто поражает молнией. Ты словно парализован, ты ни о чем больше не можешь думать. Ты просто ничего не хочешь, кроме как всецело обладать любимым человеком. Ради этого ты готов отдать последнюю рубаху, готов к унижениям, готов выставлять себя на всеобщее посмешище, но иначе уже не можешь. Если ты еще ребенок, то в одно мгновение начинаешь взрослеть. Все плывет перед глазами, и ты будто пьян. Это выбивает почву у тебя из-под ног…

– Эй, Картер! – Алисия взяла Говарда за плечо и толкнула, чтобы вернуть к реальности. – Бьюсь об заклад, что ты не прочитал об этом в какой-то книге!

– Да нет же! – упрямо ответил Картер.

– Правда? – язвительно спросила Алисия.

Говард пробормотал что-то извинительное и продолжил рисовать с особым рвением, а Алисия за ним внимательно наблюдала.

Они немного помолчали, и через некоторое время девочка произнесла:

– Интересно… Ты не хочешь рассказать мне, что ты чувствовал?

– Нет! – коротко отрезал Говард.

Но Алисия не отступала:

– А почему нет? Может, тогда причину назовешь?

– Нет! – повторил Картер.

– Ну и не надо! – Алисия гордо отвернулась и сделала вид, будто уходит из подвала. Но прежде чем она дошла до дверей, Говард крикнул:

– Постой, Алисия! Я не хотел тебя обидеть. Мне просто тяжело говорить об этом. Любовь – это таинственная штука, и тот кем она овладевает, лишается рассудка.

Слова Картера лишь распалили любопытство Алисии. Она вернулась и вопросительно взглянула на Говарда. Но он разрывался на части: с одной стороны, ему хотелось поделиться своим счастьем, с другой – его мучила совесть, что он выдаст тайну. Пока он боролся с собой, Алисия сказала: