Благородный вор - Алим Тыналин

трости. Посмотрел на приказчика. Отдал кое-какие распоряжения. Помощник понятливо кивнул и уехал вместе с Фролкой.

Только я подошел к воротам, как там тут же появился привратник. Как чертик из табакерки.

— Как представить ваше благородие? — спросил он с легким поклоном.

Я лениво посмотрел на дом.

— Я проходил мимо и решил нанести визит вежливости. Заглянуть на минутку. Хозяева у себя?

Привратник снова поклонился.

— Их сиятельство князь Евдокимов сейчас у себя. Я сию минуту сообщу о вашем прибытии, ваше благородие…

Он замер в ожидании, когда я назову себя. А я тоже отключился от удивления. Князь Евдокимов? Неужели тот самый?

Глава 16

Ужин

Привратник продолжал выжидающе смотреть на меня. Видимо, не мог понять, чего это я так загрузился. Даже слегка наклонился ко мне.

— Ваше благородие, как вас представить? — вежливо напомнил он. Хотя про себя, наверное, думал, что опять столкнулся с сумасшедшим аристо, который забыл, чего ради он сюда вообще явился. — У их сиятельства сейчас гости и я мог бы…

Вот зараза, он меня что, сплавить пытается? Потихонечку. Ну, это никуда не годится.

От легкого возмущения я тут же опомнился. Сразу сообразил, как использовать ситуацию к собственной выгоде.

— Я Горский, — ответил я. — Ты, голубчик, не беспокойся. Их сиятельство меня давно уже звал на ужин, так что, я думаю, будет очень рад меня видеть. А еще скажи, у вас всегда так было принято, всех гостей держать на улице и допрашивать, как в полицейском участке?

Привратник оказался уничтожен. Он больше не сопротивлялся. Покорно пустил меня внутрь.

Я прошел через ухоженную дорожку, ведущую от ворот к дому, посмотрел на кареты, запряженные лошадьми и стоящие перед особняком и вошел внутрь. Привратник наверняка прикидывал, что это за нищий дворянин, пришедший на званый ужин пешком. Хотя, думаю, в итоге решил, что я приехал на повозке, вот только отпустил пораньше и прошелся пешком до дома Евдокимовых.

Заведя меня внутрь, привратник сообщил о моем прибытии другому слуге и тот поспешил за хозяином дома.

— А вас я прошу зайти сюда, — привратник указал на комнату слева от вестибюля. — Вы здесь можете расположиться с удобством. Прошу вас, ваше благородие.

Но я не двигался. А зачем мне уходить куда-то, когда почти следом за мной в дом вошла Настенька.

На девушке было надето красивое кремовое платье с рюшечками и бантами, с открытой шеей и плечами, прикрытыми, впрочем, белым полупрозрачным шарфиком. Прическа пышная и тщательно ухоженная, локоны слегка прикрывали шею сзади и по бокам, так что это создавало впечатление хрупкости и беззащитности.

— Бог ты мой, кого я вижу, — теперь меня отсюда можно было сдвинуть только табуном ломовых лошадей. — Настенька, вы еще более великолепны и ослепительны, чем до этого. Как же так можно быть такой красоткой и соперничать с солнцем, затмевая несчастное светило?

Девушка состроила холодную и неприступную физиономию.

— Сударь, однако, вам не кажется, что ваши сравнения неуместны? — заявила она. Проплыла мимо меня и хотела уйти дальше. Я, впрочем, не собирался отпускать ее просто так. Пытался схватить за руку, но девушка ожидала нападения и ловко увернулась. — Я знаю, что вы за тип, поэтому, прошу вас, сударь, давайте обойдемся без ваших бесстыжих прикосновений.

Ух ты, какая. Я не такая, жду трамвая. Кажется, я понимаю, почему она такая злая.

Не может простить, что я о ней забыл. Ну, что поделать, дела, дорогая, неотложные и срочные дела. Надо спасать империю.

Я не стал спорить. Поклонился, развел руки, развернулся и направился в ту самую комнату, в которую меня приглашал слуга.

Настя осталась сзади, замерев на месте от удивления. Конечно же, она не дала мне уйти далеко.

— Как это понимать, сударь? — возмущенно спросила она. — Вы что же, даже не можете достойно встретить барышню, без этих ваших чудачеств и сумасбродств?

Ох уж, эти женщины. Сама только что просила не прикасаться к ней, а теперь предъявляет претензии.

— Что поделать, вы сказали, что мои прикосновения слишком бесстыжие, — я стоял на месте и не оборачивался. — Так что, как я понимаю, вам будет отвратительно ощущать, как мои губы прикоснутся к вашей ручке.

Я подождал еще чуток. Настя молчала. Надо же, я не думал, что она так терпелива и осторожно. Я ожидал бурных возражений.

— Правду сказать, сударь, это для меня действительно будет отвратительные ощущения, — ответил сзади голос. Вовсе не нежный Настенькин, а грубый и властный баритон. — Так что, лучше обойдемся без этих душегубительных церемоний.

Я обернулся и увидел перед собой незнакомого мужчину. Ба, я кажется подозреваю, кто это такой. Его светлость Михаил Иванович Евдокимов, собственной персоной.

Высокий и седовласый тип, с резкими чертами лица, между прочим, ничуть не похожий на князя. Словно разбойник с большой дороги. Такие рожи я видел в притонах Хитровки и харчевнях Аржановки в Проточном переулке на Смоленке.

— Ваша светлость, — я тут же снова поклонился. — Позвольте представиться, я…

Но князь не дал мне закончить. Подошел ближе, пожал руку, пихнул в грудь. Однако, кажется, такая фамильярность не совсем оправдана. Но князь ничуть не смутился.

— Знаю я, кто ты таков. Настенька все уши прожужжала. Виктор Горский, воспитанник Толстова. Путешественник и непревзойденный оригинал. Ну что же, теперь вижу, что ты тот еще фрукт. А где твой кровожадный дикарь из джунглей Суматры? Неужто не взял? Я так хотел на него посмотреть. Ну, пойдем, чего встал, представлю тебя гостям.

Вот так спокойно и без всяких хитростей я попал за один стол с Томским. У князя Евдокимова и вправду проходил ужин в тесном кругу. Ну как сказать, в тесном, тут собралось человек двадцать гостей.

Некоторых из них я знал, а вот Томский удивленно поднял брови при виде меня. Улыбнулся и сделал вид, что обрадовался. Хотя уверен, что он насторожился, просто не показал этого.

— Надо же, мы только недавно встретились с вами у купеческого старшины, — заметил он. — А теперь и здесь, у светлейшего Михаила Ивановича, и это очень странное совпадение, не находите?

Меня усадили напротив него, правда, по диагонали. Настенька еще не пришла, поэтому я мог развлекаться, как хотел. Что, если проверить Томского на принадлежность к анархистам и всем этим делам, закрутившимся вокруг конторы Лунина?

— Нет, нисколько не нахожу, — я улыбнулся