Благородный вор - Алим Тыналин

он, тяжело дыша. — Как все прошло? Я слышал, какой-то шум поднялся под конец.

Я кивнул. Но времени рассказывать нет.

— Где живет Томский? — спросил я в ответ. — Ты мне это лучше скажи. Нам надо к нему. Срочно. Прямо сейчас. Прямо пожар.

Якунчик на минутку задумался. Потом указал в сторону Москвы-реки.

— А вон там он. Заяузье. На Таганке. На Нижней площади. Не знаю точно, где, но слышал, что там. Ежели только он сейчас дома.

Но я уже хлопнул Фролку по плечу.

— Гони на Таганку. Быстро.

Фрола подгонять не нужно. Все равно, что на ветер дуть.

Извозчик оглушительно свистнул. Лошади прибавили ход.

«Фаэтон» круто свернул на повороте. Чуть не завалился набок.

Якунчик чуть не вылетел. Я схватил его за шиворот. Удержал, втащил на сиденье.

Фролка снова оглушительно засвистел. Прибавил скорости. Хотя казалось бы, куда уже.

Мы примчались на Таганку через десять минут. Хотя обычным ходом заняло бы полчаса. Подъехали на Нижнюю площадь через улицу Таганский рынок.

Я посмотрел на Якунчика.

— Ну, где он? Давай, говори, не томи.

Помощник мотал головой. Осматривался. Потом соскочил с повозки. Нырнул в толпу, кружащую недалеко от площади. Что-то здесь сегодня немало народа.

Я чуток подождал. Смотрел на площадь. Интересное чувство. В двадцать первом веке тут все выглядит по-другому.

Тут еще нет красного куба театра на Таганке. Нет панелек на стрелке Таганской и Марксистской улиц. Нет Таганского тоннеля и Ульяновской эстакады.

Зато есть Садовое кольцо. Ряд двухэтажных строений вокруг площади. Некоторые довольно примечательные.

На самой площади процветала торговля. Нижняя площадь шла по линии Гончарной улицы и Больших Каменщиков. Торговые ряды добротные. Из камня, разукрашены яркими красками.

Крики и шум. Впору уши затыкать. Со стороны Верхней площади выскочила открытая повозка.

Лошади чуть не врезались в наших. Фролка начал ругать возницу. Тот огрызался.

Пассажир спокойно сидел на заднем сиденье. Смотрел на кучеров. Те готовы были друг другу горло перегрызть.

Из толпы снова выскочил Якунчик. Подошел к нашему экипажу. Сокрушенно покачал головой, стоя на мостовой.

— Никто не ведает, ваше благородие. Видать, нам на Верхнюю площадь надо было. Там поспрашиваю.

Но я втащил его к себе. Поставил перед собой. Заслонился от соседней повозки. Кивнул на них.

— Тихо. Не оборачивайся. Томский как раз за нами. Это он сидит в повозке.

Умный Якунчик не обернулся. Так и стоял, не двигался. Наконец, возницы перестали лаяться. Мы медленно двинулись дальше.

Когда другая повозка проехала, я коснулся Фролки.

— Чего тебе, вашблагородь? — сердито ответил тот. Полез за папиросой. — Ты смотри, цаца какая. Ты видел, барин? Уселся на апстрийский ландо и сидит, нос задрал.

Это он про другого извозчика. Я приложил палец к губам.

— Это и есть тот, кого мы искали. Ну-ка, давай, двигай за ним.

Фролка сначала не понял. Потом улыбнулся. Оглянулся на врага.

— Вот оно что, вашблагородь. Надо же, как мы удачно наткнулись. Ну дак, это я завсегда с радостью. Мне хочется этого гаденыша прижать. Придавить клопа.

Он развернул повозку. Мы поехали следом за Томским. Чтобы не мозолить глаза, отстали. На пол-квартала.

Копыта лошадей четко цокали по мостовой. Фролка что-то буквально под нос.

Мы ехали за Томским еще минут пять. Наконец, он заехал на Яузскую улицу и повозка остановилась перед в трехэтажным особняком, сложенным из кирпича и обильно покрытого толстым слоем штукатурки и белого камня. Выглядит очень красиво. Сразу видно, строили люди со вкусом.

У здания имелись два флигеля на задней стороне, фасад опоясывали крытые галереи, на каждом этаже лоджии с мраморными статуями крылатых купидонов с луками, фавнами с копытцами вместо ног и в центре две колонны в виде двух атлантов, поддерживающих козырек.

Короче говоря, неоклассицизм. Сделано, как я говорил, довольно умело.

— Кто здесь живет? — спросил я у Якунчика. Мы остановились через улицу от здания, впереди стояли другие повозки, а по тротуару фланировали прохожие. — Это явно не купеческий дом. Скорее всего, дворянский. Если только его не выкупил какой-то новоиспеченный богач.

Парень сидел рядом со мной и внимательно вглядывался в дом. Морщил лоб, озабоченно потирал подбородок и хмурил глаза. На лбу у него то и дело собиралась горизонтальная складочка.

— Нет, ваше благородие, увольте, но не могу знать, — наконец, ответил он. — Это не купцы, зуб даю. Кто-то из вашей братии, из баринов. Из очень серьезных баринов.

Я и сам так думал. Судя по всему, Томский приехал к аристократу. Визит вежливости.

Я недолго решался. Время сейчас лихое. Так что, придется рискнуть. Пару мгновений я прикидывал, глядя на помпезный особняк.

Потом огляделся. Мы тут стоим почти на самом видном месте. Наш «фаэтон» остановился рядом с другим особняком, двухэтажным и скрытым за густыми вязами, растущими на территории дома.

Впереди на дороге стояла шестиместная черная карета, дальше открытый дормез и крестьянская повозка. По улице ходили прохожие, в основном, местные мещане. Где бы можно переодеться?

— Вы чего, ваше благородие? — спросил Якунчик. Тоже огляделся. — Неужто опять хотите забраться к ним в дом? Там же полно народу. Опасно это.

Я усмехнулся. Поглядел на подмастерье. Покачал головой.

— С чего бы это? Что я, обезьяна что ли, все время лазить по окнам и стенам? Есть и другие способы. Ты мне скажи, где бы тут переодеться? В мой обычный дворянский костюм. У меня есть запасной комплект.

Якунчик пожал плечами. Тоже огляделся. Его вихры покачивались под ветром.

Наконец, он указал в сторону рынка. Откуда мы только что приехали.

— Можно зайти в магазин одежды. Попросить там. Быстро переодеться.

Хорошая идея. Только займет много времени. А вдруг Томский возьмет и уедет? А я хотел бы встретиться с ним лицом к лицу.

Я уже придумал сам. Взял мешок со своей одеждой и туфлями, спустился с «фаэтона».

Подошел к карете впереди, посмотрел, нет ли кучера. Нет, к счастью, там никого нет. Сиденье впереди пустое.

Тогда я открыл дверцу кареты и нырнул внутрь. Задернул занавески.

Начал быстро переодеваться. К счастью, я умею делать это сам. Могу обойтись без помощи слуги.

Через пару минут уже выбрался обратно. Полностью преображенный. В своем костюме для прогулок, правда, слегка помятом.

Якунчик мигом очутился рядом. Поправил мне прическу. Разгладил шляпу.

— Ваше благородие, вы настоящий сумасброд, — улыбнулся он. — С вами не соскучишься. Залезть в чужую карету, это же надо придумать!

Я пожалел, что нет