Итальянские и русские любовники - Таормина Феникс

свой след.

Глава 11.

Босоножки.

Кристиану нравился секс со мной. Ему хотелось секса по несколько раз в день. Каждый день. Он предлагал разные позы и я соглашалась.

Мог дать мне такое "задание":

– Сегодня в интернете посмотришь новые позы. После работы попробуем.

Я вытаращила на него глаза от такой наглости. Но отвечать на такой наглеж ничего не стала.

Кристиан ничуть не смутился.

Вечером он скомандовал применить позу 69. Я послушно подчинилась.

Не трахались мы разве что на люстре и на заднем сиденье автомобиля. Кристиан любил комфорт. И я тоже.

Кристиан очень любил хвастаться своим членом.

– Посмотри какой он у меня! – горделиво показывал мой мужчина на свое орудие для половой ебли.

Блин. Думала я. Извращенец какой-то, эксгибиционист, как онанисты в советские времена около школ и женских учебных заведений!

С кем я связалась? И сама такая же стала.

– Ну смотри какой, а? – хвастался Кристиан.

А выражение глаз такое, как у маленького мальчика, который показывает новую машинку. Ну как тут этого дурачка не похвалить?

– Ну большой, большой. – соглашаюсь я.

– Как старые мобильные телефоны! – раздувался от гордости Кристиан.

Позднее на работе он решил использовать сравнение как кодовое слово для обозначения, что он меня хочет.

– Сегодня. Мой старый мобильный телефон звонил тебе несколько раз! – улыбался Кристиан.

Это, типа, его стояк замучил, глядя на меня.

Я всегда поражалась тому, что в Кристиане уживаются несколько человек. Разговаривая о сексе, Кристиан превращался в какого-то недоумка. Подросток-спермотоксикозник, блин.

Но когда дело касалось работы, то эта маска с Кристиана слетала моментально и я видела серьезного, жесткого мужика, которому дорогу лучше не переходить. Он на глазах превращался в строгого, высокомерного и колючего профессора.

Мне нравилось, что он такой разный.

Когда он работал, я его боялась больше, чем своего прямого работодателя – директора.

Директорская маска реального пацана меня пугала, но не особо. Потому что директор, как бы ни строил из себя крутого босса, на меня производил впечатление обезьяны с гранатой. Обезьяну боятся, но не слишком уважают.

Я ведь раньше уже работала с металлургами, а там начальники посуровее были. Авторитетный начальник это тот, кого уважаешь, а не тот, чьей непредсказуемости боишься. Директор стекольного завода был мелковат для видавшей виды меня. Не таких быков в консервные банки закатывали! Как говаривала моя сокурсница Лариса.

В Кристиане же я чувствовала породу. Он привык командовать. Распоряжался естественно. Как те начальники, которых я уважала. Да что говорить, мой папа был начальником и я выросла в атмосфере подчинения сильному авторитету. Папа мог и наказать по первое число, если я слишком дерзко безобразничала. А мог на шее покатать и подарками завалить.

Мужчину моей среды я узнаю безошибочно. Даже, если он итальянец.

Может поэтому я не подпускала к себе простых рабочих? Они не умели мной командовать? Возможно. Авторитетно раздавать указания могут единицы.

Кристиан был именно таким.

Его беспрекословно слушались рабочие. А это уже знак.

Мужики, обычно, попадают под влияние альфа-самца на инстинктивном уровне. Если мужчина альфа-самец, то неважно, что он иностранец и не очень хорошо говорит по-русски. Его приказы будут исполняться.

Стоило Кристиану властно махнуть рукой в цеху, как к нему тут же подъезжал автопогрузчик или подходил рабочий, которому он жестами давал понять, что ему надо сделать. Кристиана слушали, ему подчинялись, его побаивались. Такой лоб еще ввалить может – мало не покажется.

Я любовалась властными жестами Кристиана. Жесты Кристиана, его походка, его повадки командира были как две капли воды похожи на повадки мужа моей сестры. Ее муж работал крупным руководителем. Глядя, на Кристиана, я видела своего зятя. Как же так получилось, что моя сестра и я крепко запали на мужчин, похожих друг на друга повадками, телосложением и даже походкой?

Я знала ответ на этот вопрос еще тогда.

В природе существует такое понятие как импринтинг.

Википедия толкует импрининг вот так:

Запечатле́ние, или импри́нтинг (от англ. imprint – оставлять след, запечатлевать, отмечать) – в этологии и психологии специфическая форма обучения; закрепление в памяти признаков объектов при формировании или коррекции врождённых поведенческих актов. Объектами могут являться родительские особи (выступающие и как носители типичных признаков вида), братья и сестры (детёныши одного помёта), половые партнёры, пищевые объекты (в том числе животные-жертвы), постоянные враги (образ внешности врага формируется в сочетании с другими поведенческими условиями, например, предостерегающими криками родителей), характерные признаки обычного места обитания (рождения). Запечатление осуществляется в строго определённом периоде жизни (обычно в детском и подростковом возрасте), и его последствия чаще всего необратимы.

Последствия импринтинга чаще всего необратимы…

Надеюсь, излишне объяснять на кого походили наши с сестрой избранники?

Некоторые, особо бедные на эмоции и фантазию "доброжелатели" советуют принимать антидепрессанты, психотропные и прочую химию для "излечения" от импринтинга.

Испытав на себе, необратимые последствия импринтинга я предлагаю наиболее действенный, радикальный способ устранения его последствий. Это лоботомия. Лоботомия – самый эффективные способ лишить человека всех эмоций и чувств разом. Правда после лоботомии человек перестает быть человеком…

Я видела Кристиана в деле. Ему все подчинялись. И я в том числе. Я долго не могла понять причины моего тотального подчинения всем причудам Кристиана. Все оказалось просто как дважды два. Биология.

В природе самка способна искалечить и даже убить слишком настырного самца, неподходящего ей для продолжения рода.

Ни одна дворовая кошка не подпустит кота для случки, если не унюхает в нем подходящего отца для своих котят. С подходящим котом кошка не будет тратить время на препирательства. Она сразу же расположиться в позе, удобной для случки и подставит шкирку для укуса.

С людьми все то же самое. Моя репродуктивная система распознала Патрика как особь, категорически неподходящую для продолжения рода.

Восстал весь мой организм. Меня изводили приступы физического отвращения к Патрику. Мои яичники взбунтовались против возможной случки и вызвали месячные раньше срока, чтобы исключить беременность, в случае чего.

Кристиана же мои женские органы признали самым подходящим самцом и моя покорность и желание подчиняться были таким же инстинктом, как у кошки.

На себе убедилась, что человеческие женщины от животных не отличаются. Так же, как и они мы припадаем в покорной позе перед выбранным самцом. "Жена, да убоится мужа своего." Эти слова именно об этом. Повести себя как-то неправильно, оттолкнуть своего мужчину неподобающим поведением я боялась больше всего. Да, я даже выругаться матом при нем не могла! Не могла прикрикнуть на кого-то, проявить раздражение. Мне хотелось смотреть ему в рот, быть паинькой и послушной девочкой. Вот так