Александра - Олег Ростов

самое ответственное. Кишка на самом деле оказалось пустой, за исключением сцементировавшегося кала. Но он оставался в отсечённом участке кишки. Взяла это в руки и выложила на глиняную тарелку, которую мне подставила Фрося. Я посмотрела на Дарёну.

— Пульс?

— 55.

Замедление, но пока в переделах нормы. Знать бы ещё давление. Начала анастомоз кишки, то есть сшивать конец в конец. Шила тонким гекутом. Очень тонким. Мы сумели такой сделать. Правда совсем немного. Очень муторно и долго делается такой кегут. Технология ещё не отработанная. Закончив, осмотрела всё. Нормально. Провела ревизию полости, не забыла ли чего, а то не дай бог. Проверила кишечник полностью. Мало ли вдруг закольцовано где. Действовала предельно осторожно. У меня рентгена нет. Зондов тоже нет. А если у него спайки где есть? Как проверить? Дьявольщина. Того нет, другого нет. Аж зло берёт. Потом ушивала саму полость. Наложила внутренний шов. После внешний. Здесь шёлковая нить пошла. Когда сделала последний узелок на шве, поняла, что нахожусь в диком напряжении. Отошла в сторону от операционного стола. Подняла голову вверх и закрыла глаза. Ни на кого не глядя, сказала.

— Операция закончена. Дарёна, пульс?

— 55.

— Не меняется?

— Сначала замедлился, потом опять вернулся к этому.

— Сколько длилась операция?

— Минутная стрелка сделала три полных оборота и пол оборота. Чуть больше.

Значит операция длилась три с половиной часа.

— Дарёна. Смажь ему шов мазью. Нельзя, чтобы огневица на него села. Коновал, выпей свою долю спирта. Но далеко не уходи. Все сегодня дежурим здесь. Будем ждать кризиса. Господи, помоги нам.

Впервые после смерти мужа и отца, и их похорон, сама по доброй воле перекрестилась. Все остальные повторили это за мной. Фрося зашептала молитву. Вышла на крыльцо. Убрала маску с лица. Ко мне сразу подошли Иван и мои бойцы. Они ждали.

— Саша, что? — Смотрел на меня Иван. Я пожала плечами.

— Пока не знаю. Больную часть кишки я удалила. Теперь будем надеяться, что он выживет. Всё от него зависит.

На подворье пришли ещё трое человек. Это оказались сопровождающие Джованно. Двоих их нанял ещё в Москве. А вот третий оказался любопытным кадром. По одежде я поняла, это китаец. Вернее, их сейчас называли ханьцами. Мне сказали, что это слуга Джованно. Идёт с ним с самого Китая. Он посмотрел мне в глаза.

— На всё воля божья. — Ответила ему на немой вопрос. Не знаю понял ли он меня, но он поклонился и ушёл.

Джованно пришёл в себя вечером. Застонал. Меня позвали к нему. Когда подошла к лежаку, на котором лежал флорентиец, то сразу напоролась на его взгляд. В нём была боль и надежда. Я села рядом.

— Я всё сделала, Джованно. Завтра покажу тебе, что вытащила из тебя. Увидишь, сам ужаснёшься. С этим ты жил и это готово было убить тебя.

— Принцесса, я теперь буду жить?

— Я очень на это надеюсь. Главное, чтобы воспалительный процесс не начался. Как ты себя чувствуешь?

— Болит всё. — Он положил руку поверх одеяло, которым был накрыт, в место где живот.

— Конечно болит. Ведь там у тебя сейчас рана. Она будет заживать. Поэтому сначала будет больно. Сегодня ты ничего пить и есть не будешь, так надо. Единственное, Дарёна, моя помощница даст тебе немножечко отвара. Совсем маленько. Он поможет твоему заживлению. И даст тебе немного сил. Твой организм совсем истощён. Потом, завтра, тебе дадут куриного бульона. Пока только жидкое будешь пить. Твёрдую пищу будем вводить постепенно.

Джованно накрыл мою пальцы своими. Чуть сжал их.

— Спасибо, принцесса.

— Рано ещё благодарить меня, Джованно.

— Нет, ваше Высочество. Даже если я умру, то умру с улыбкой на губах.

— Почему?

— Какой дворянин может похвастать тем, что его лечила сама принцесса? Поверьте, Ваше Высочество, мало таких дворян. Практически нет. Ведь и принцесс-лекарей нет.

Я улыбнулась ему в ответ. В эту ночь я плохо спала. Часто бегала в свой госпиталь. А потом вообще там осталась. Прилегла там на одном из лежаков. Утром проснулась укрытая одеялом. На полу, облокотившись спиной на мой лежак, дремал Иван. Он что, караулил меня? Тихо встала. Ваня продолжал спать. Умаялся поди, сердешный. Прошла в операционную к Джованно. Он спал. Тут же дремала Фрося. При входе в мой госпиталь-сарай стояли на часах двое моих бойцов со щитами и саблями. Эти бодрствовали. Увидев меня, вытянулись по струнке.

— Вы что здесь делаете? — Спросила их.

— Стоим на страже, царевна!

— Кто поставил?

— Палатин Иван Вяземский.

— Очень весело! Вы кому подчиняетесь?

— Тебе, царевна!

— А почему выполняете волю Ивана?

— Так он старший у нас. Уже палатин. Ты же сама так сделала, госпожа.

Посмотрела на них недоумённо. Не поняла⁈ Вообще-то Ивана я в свой спецназ не зачисляла. Хотя да, он мой палатин. Так стоп. Это что получается? А получается, что даровав Ивану титул палатина, я автоматом зачислила его в старшие своей дружины? М-да. ну ладно, пусть так и будет. Всё равно же Ваня не отвяжется. А замуж за него выйду, так хоть здесь буду его командиром. Ибо нечего. Семья, это семья, а служба, это служба.

Удивительно, но флорентиец довольно хорошо перенёс такую операцию. И главное, без последствий ввиде воспалительных процессов. Может у него и правда здоровье такое. Хотя я отмечала, что если сразу тут не скопытиваются, то на поправку идут довольно быстро. Ну а что? Экология тут хорошая. Да и настои с отварами, и мазями Дарёны своё дело делали. Она настоящий фармацевт. В голову пришла мысль. Как-то читала, что резину, вернее ластик можно получить из некоторых видов подорожника. Якобы в нём есть такие вот вещества. Вопрос только в том, как этот процесс наладить и какие виды подорожника для этого подойдут. А то перчатки нужны и трубки для медицинских целей. Надо будет с Ленкой поговорить. Но это на перспективу.

Первый день кормили Джованно куриными бульоном. Потом я с замиранием сердца ждала, как отреагирует нутро мужчины на это. Отреагировало нормально. Он улыбался.

— Принцесса Александра. Теперь я верю, что останусь жить. И увижу свою милую Родину!

— Конечно, увидишь, Джованно! Куда ты денешься с подводной лодки. — Я засмеялась. Он непонимающе на меня посмотрел.

— С какой лодки?

— Это я так, о своём, о девичьем. Не обращай внимания.

Первые два дня, несмотря на то, что его поили то куриным, то мясным бульоном, не считая отваров Дарёны, он только мочился. А вот уже по большому сходил только в конце третьих суток. — При этом выглядел счастливым. Ну слава богу, вроде процесс пошёл.

Вяземский старший, спустя пять дней, после операции на Джованно, вызвал нас с сестрой к себе.

— Ну вот, дочки. В воскресный день, венчание будет. Тянуть дальше нельзя. Как вы, царевны, не передумали?

— Не передумали, Фёдор Мстиславович. Вы правы, тянуть дальше нельзя. Чувствую я, гонцы скоро прибудут.

— Хорошо, Александра Вячеславовна.

Вечером в субботу я навестила флорентийца. Он уже вставал. Хотя ходил медленно. Я запретила ему напрягаться.

— Скажите, принцесса Александра. Я слышал, Вы завтра под венец идёте?

— Да. Я и моя сестра младшая, принцесса Елена.

— Я не видел Вашу сестру.

— А она сюда не заходит. Она не лекарь. У неё свои обязанности. Но я думаю Вас Джованно пригласят на пир. Правда Вам сейчас твёрдую пищу есть пока нельзя. Только бульоны и мелко измельчённую пищу. Вино и прочее хмельное пить нельзя. Так же, как и есть острое и пряное.

— Скажите, принцесса, Вас к замужеству принуждают?

— Нет, Джованно. Мы с сестрой идём под венец по своей воле и за тех кто нам люб.

— Это хорошо. И раз так, то я хочу пожелать Вам и Вашей сестре принцесса, счастья. Наследников обязательно и долгой жизни. Вы удивительная женщина, принцесса.

— Чем же я удивительна?

— С Вами есть о чём поговорить. Вы очень разносторонний человек. Вы образованны, умны, деятельны. В конце концов, Вы спасли мне жизнь. Чем я могу отблагодариться Вам?

— Чем хотите.

— А хотите я Вам покажу свою коллекцию?

— Какую коллекцию?

— Пойдёмте. — Мы вышли на подворье. Крытую повозку Джованно уже перевезли внутрь крепости. Там были все его вещи. Медленно подошли к повозке. Он что-то сказал китайцу. Причём говорил на китайском. Это я поняла. Только не понимала смысл. Но скорее всего велел что-то достать.