Венгерская вода - Зацаринный Сергей

Глаза моего собеседника светились хищным огнем пса, учуявшего неприятеля. На лице не осталось даже тени былого благодушия.

– Значит, старый ворон Авахав куда-то поспешал? И ему до зарезу были нужны деньги? – Ромей скрипнул зубами. – Серебро нужно купцу, чтобы купить товар. А товар этого сына собаки – интриги и коварство.

После долгого раздумья он хлопнул меня по плечу и заговорил, словно избавляясь от наваждения. Бодро, весело и быстро:

– Спасибо тебе, что рассказал мне эту историю. Этот Авахав по уши сидит в русских делах. А я ведь к русским и еду. Кто знает, не по мою ли душу готовятся ковы на те деньги, что ему срочно понадобились? – Он беззвучно рассмеялся. – Не буду тебе забивать голову своими делами. Думаю, ты и так всего этого наслушался на две жизни, пока плыл с Киприаном с Афона. Он болгарин. Эти русские, сербские, болгарские, валашские дела для него – вся жизнь. Может, он и прав. Хоть его учитель и говорит: «Мое отечество – Град Небесный», в грешной земной юдоли всегда легче понять друг друга тем, кто говорит на похожем языке. Сейчас у славян сила. А вера у нас с ними одна. Кто, как не они, спасет восточный Рим, когда сам он уже стоит на краю пропасти? Значит, про это самое заемное письмо…

Грек недаром учился в прославленных на весь мир константинопольских школах, которые ведут свое начало от древних философов и академий. Тайнами логики и диалектики он овладел в совершенстве. От его изощренного разума не ускользала ни малейшая связь между событиями и фактами, даже если их разделяли века и месяцы пути. Все имеет причины и следствия. Нужно только цепко держаться за путеводную нить, которая связывает между собой не связанные на первый взгляд факты. Тогда она приведет туда, где тайное станет явным.

Обернувшись назад и озирая пройденный путь, ты подчас даже удивляешься: а почему столь очевидные вещи не бросились тебе в глаза с самого начала? Поневоле вспомнились слова одного мудрого человека, учившего, как отличить просто хорошего танцора от искуснейшего: «Если ты восхищен его танцем, восторгаешься и говоришь, что подобное умение для тебя недосягаемо, хоть всю жизнь учись, – ты видишь обычного умельца. А вот когда тебе кажется, что ты легко можешь повторить за танцовщиком все его телодвижения – перед тобой великий мастер. Который делает легко очень трудные вещи».

Мой собеседник летал по путям истины с непринужденностью ночного мотылька.

Что было нужно купцам из Египта? Рабы. Не просто рабы, а обязательно кипчаки. Черкесы им никак не годились. Вот тут сразу и возникают трудности. Кипчакских невольников можно найти только в царстве Джанибека, куда вход франкам сейчас заказан. Генуэзцы сидят за каменными стенами Каффы. Откуда рукой подать до гаваней на берегу Кавказа. Туда рука Золотой Орды не достает. Там нет недостатка в рабах, но все они черкесы. Горы мало пострадали от недавней чумы, а пропитания там больше не стало. В тех краях сейчас много лишних людей. А в остальных местах их как раз не хватает.

Дело даже не только в рабах. Почему сейчас эмиром в Тане назначен Хаджи-Черкес? У него сила – многочисленные отряды соплеменников, набранные в горных аулах. Они легко обеспечивают порядок на степных путях и в окрестных селениях. Дружные, связанные круговой порукой, а зачастую и родством, эти отряды легко смогут противостоять самоуправству старых кипчакских и монгольских орд, сильно поредевших после мора. Они сейчас верховодят по всему краю, прилегающему к горам. В той же Матреге или Воспоро по берегам Киммерийского Босфора.

А вот татарских рабов на невольничьих рынках стало меньше. Сейчас и в степи нужны пастухи и воины, благо зерна там столько, что излишки вывозят через Тану десятки кораблей. Да и то сказать, что кипчакские рабы и в прежние благодатные времена ценились выше.

Ворота в царство Джанибека сейчас одни – это Тана. Есть, конечно, обходные пути: через Матрегу или Крым. Только по ту сторону Киммерийского Босфора вряд ли можно найти кипчакских рабов, а в Крыму сейчас торговля плоха. Это вообще скорее остров, связанный со степью узким перешейком. Попасть морем туда гораздо проще, чем сушей. Тем более сейчас, когда войска хана перекрыли все подходы.

Значит что? Значит, большая партия кипчакских рабов прибыла морем. Откуда? Мы ведь знаем, что это могут быть только земли, подвластные Золотой Орде.

Теперь посмотрим внимательно, что такое Чембало. Укромная закрытая бухта, словно созданная для того, чтобы прятаться. Рядом Херсонес, который многие века был столицей греческих владений в Крыму. Греки там со времен незапамятных. Еще Одиссея чуть не съели листригоны в тамошней бухте. После захвата франками Константинополя Крым отошел трапезундским императорам. Тогда все побережье принадлежало им до самой Керчи. Крым так и именовался у них – заморскими владениями, Заморьем. Ператией. Трапезундский император еще совсем недавно именовал себя императором Востока, Иверии и Заморья. Хотя уже давно реальными хозяевами здесь стали татары.

В местные дела они не лезли. Получай ярлык, плати дань и живи как знаешь. Правда, дань они брали не за просто так. Вместе с ханским ярлыком на эти земли пришел давно не виданный здесь порядок. А до татар кто только не пытался стать хозяином на этих берегах!

Куш того стоил. Потому как в Крым сходятся все морские дороги. Зря, что ли, само море называется Сугдейским? Пытались и турки здесь похозяйничать. Особенно после того, как отобрали у Трапезунда Синоп. Они тогда и Сугдею к рукам прибрали, уже и мечеть там построили. Только их самих скоро татары к ногтю прижали. Да что турки? Тогда татары до Константинополя доходили, сам ромейский император перед ними заискивал и отдаривался.

Так вот, про Чембало. Уже сказано было, что место это укромное. Рядом горы, где свои князья. При ярлыке, конечно, вроде как даже трапезундское Заморье, а на деле – давно сами себе хозяева. Горы есть горы. Кто там не засел со времен незапамятных! Готы, иудеи, греки, аланы. Не зря ведь сами франки зовут те места Готией.

Воротами туда всегда был Херсонес. В те времена и море называлось Русским. Почему? Сразу видно, кто тогда был в этом море хозяин. Шел к нему большой путь по реке Днепру из Русских земель. По нему и сейчас много народа ходит. Через Киев. Можно на Москву свернуть, можно на север, до самого Новгорода пойти, в Литву. Можно на Волынь. За которой Польша и Венгрия. Только Херсонес, после того как его полвека назад Ногай пожег, совсем захирел. Однако не один Ногай тому виной. Торговля стала уходить в Сугдею. На восток. Причин этому много, но главная – именно с востока теперь шли главные товары. А ворота туда – Тана. Одно плохо: порт там неудобный. Товар приходится перегружать на малые суда, чтобы поднять по реке. Морские корабли бросают якоря далеко от города, у пристаней на косе. Да и плавание от Крыма по Азакскому морю не всегда безопасно: рядом Кавказ, а там свои порядки.

Потому морские ворота в улус Джучи по-прежнему в Крыму.

Прочнее всего там сейчас встали генуэзцы. Место им выделил еще Менгу-Тимур почти сто лет назад. Несколько раз потом их изгоняли то Ногай, то Тохта, пока они не укрепили Каффу каменными стенами. После того как Джанибек о них зубы обломал, стало ясно, что надежнее места для морской торговли нет.

Вот только рабов забирали из Чембало. Почему? Чембало – это Херсонес, а стало быть, старый путь на Русь. Выходит, по нему эти рабы и прибыли. Осталось найти откуда. Привезти их могли только на корабле. Значит, или на реке где-то в степи погрузили, или в морском порту на тамошнем побережье.

Если на реке, то это уже земли Джанибека. Коли кто там без ханского ведома рабами торгует, то это уже дело нешуточное – изменой попахивает. Немудрено, что концы хоронят подальше, в Чембало. Если этим занимается кто из степных эмиров, тогда и немудрено, что нити тянутся в Тану. Здесь главный степной перекресток.

Когда эти ниточки в один клубочек сведешь, очень ладно все складывается. Набрал некий эмир живого товара, да и отправил его потихоньку на продажу генуэзцам. Возможно, и хану кто-то донес. Не зря же тот спешно в Чембало войско отправил? Хотя из-за одной лишь незаконной торговли вряд ли поднялось бы столько шума. Похоже, здесь что-то другое. Не зря в дело замешался Авахав – бывалый любитель понырять в мутной воде.