Старуха 2 (СИ) - Номен Квинтус

— То есть она, как я понял, за хорошую учебу хорошую жизнь студентам обустраивала?

— Не совсем так, хорошую жизнь она обеспечивала за работу по проектам НТК. Но для того, чтобы в этих проектах участвовать и получать заметную, я бы так сказал, заработную плату сверх стипендии, студенту нужно было очень хорошо знать материал, который преподавателями давался. Взять, к примеру, расчет термодимнамического равновесия в ее химических реакторах: без прекрасного, углубленного знания и, что важно, понимания методов дифференциального исчисления к такой работе и приступить невозможно. Вот студенты и старались…

На химфаке и вовсе в обсуждении любой темы все разговоры быстро превращались в восхваление этой девочки — и Иосиф Виссарионович начал потихоньку понимать, почему товарищ Берия, хотя и ругмя ругал строптивую девицу, почти всегда исполнял «любую прихоть» белобрысой химички. Ведь все — по крайней мере в университете так точно — были абсолютно уверены, что ее «прихоти» были направлены исключительно на ускорение промышленного развития страны и увеличение мощи ее научного потенциала. И Иосиф Виссарионович подумал, что девица эта, с ее невероятной «пробивной способностью», наверняка не только в университете авторитет огромный завоевала. А уж ее способностям «из любого места извлекать деньги» на строительство чего-то нового — и очень стране нужного, можно было лишь позавидовать.

Он вдруг вспомнил, как товарищ Берия рассказывал, каким образом в НТК получается все свои предприятия строить так быстро и качественно, не вытаскивая при этом огромные суммы из бюджета Союза:

— Это все Старуха придумала, то есть она говорит, что у нас люди мало что работают даром, так еще и доход НТК обеспечивают.

— Это как «даром»? Она, что ли, их под конвоем работать заставляет?

— Под конвоем даром не получится, конвою-то тоже деньги платить нужно. Она просто деньги по-другому считает: мы рабочим платим довольно неплохую зарплату, но следим за тем, чтобы он эту зарплату у нас же и тратил. Не заставляем, боже упаси, а делаем так, чтобы ему всю получку в наши же магазины нести было всего выгоднее. Подсобные хозяйства обеспечивают все наши заводы продуктами, и получается, что часть денег рабочие нам же за еду и отдают. А остальные деньги… У нас же каждая стройка начинается с обустройства жилого городка. В нем квартира для рабочих обходится тысячи в три с половиной, рабочий, в нее заселившись, рублей двадцать пять каждый месяц в квартплату отдает, пятерку, а то и десятку — за электричество платит. Которое на своих же генераторах вырабатывается. А квартиру-то рабочий пустую получает! Вот он еще год все остатки с зарплаты тратит на мебель, занавески, еще посуду покупает и утварь кухонную, затем квартиру украшать начинает — и получается, что если из его зарплаты вычесть деньги, которые он нам через магазины возвращает, то работает он, выходит, и вовсе бесплатно. А в магазины наши и другой народ заходит…

— А где ту же мебель берете?

— По ее предложению… на самом деле это даже не предложение было, она так хитро контракты какие-то с буржуями заключила, что вместо денег пришлось станки забирать, так вот, у нас уже дюжина неплохих мебельных заводов. Мебель там желают простую, оттого и дешевую — и народ ее покупает чуть не в драку. Собственно, мы у австрийцев после такого и закупили станки для вязания фильдеперсовых чулок: я просто окончательно поверил в то, что выгоду она считать получше любого умеет. А тому, что станки эти, на три с половиной миллиона шиллингов закупленные, окупились выручкой в одной лишь Австрии меньше чем за полгода, я и не удивился даже. Хотя, думаю, австрийские дамы нам не очень в этом помогли: там, вроде бы, итальянцы в основном прибарахлялись. Но Старуха всегда говорила: неважно, кто нам денежку принесет, важно, на что мы ее потратим…

В конце мая вышло постановление НТК о том, что в высших учебных заведениях «технического профиля» срок обучения студентов увеличивается до пяти лет. Пока это постановление не касалось выпускников тридцать первого года, но все же только на химфаке почти восемьдесят человек потенциальных выпускников были оставлены «на дообучение»: новые химические предприятия все же требовали гораздо более квалифицированных специалистов, чем были отучившиеся четыре года студенты. Тем не менее все же большинство студентов благополучно защитили дипломные проекты и разъехались по всей стране, чтобы уже начать «наносить пользу» советскому химпрому. То есть непосредственно из университета по заводам разъехалось все же меньше половины выпускников, а изрядная их часть начала работу в исследовательских институтах. И довольно многие остались в Москве и ближайших ее окрестностях, а Вера, начиная с середины июня, постоянно моталась по этим институтам. Ну и по заводам тоже, а чаще всего она ездила в Сергиев, где началось строительство сразу двух «химических заводов». Один — непосредственно на окраине города, а один — рядом с поселком одиннадцатого завода Вохимтреста. По сути, новый завод в поселке был «расширением» завода уже существующего, с той лишь разницей, что военному химтресту он не подчинался. Но Лаврентий Павлович подозревал, что и «старый» завод Вера планировала «захватить»: ее постоянные жалобы на то, что практически одинаковые заводы подчиняются самым разным ведомствам и потому работают крайне неэффективно, на это явно намекали. Но вот способы такого захвата товарищ Берия пока не понимал: когда он в лоб спросил у Старухи, не желает ли она этими Сергиевскими заводами сама руководить, та ответила:

— Вам самим-то не смешно мне такое предлагать? Ну какой из меня руководитель завода?

— А я не предлагаю, а просто спросил. Чтобы понять, зачем ты так срочно эти заводы строить захотела.

— Я же показывала вам зачем.

— Ну да, а кто все это делать-то там будет?

— Вот как раз там есть кому все это делать. Одиннадцатый завод под руководством товарища Рдултовского создавался, там рабочий грамотный. А если меня на завод ставить… я же исследователь, завод больше ничего произвести не сможет: все будут заняты проведением интересных мне экспериментов. И кому это понравится?

Разговор этот ничем тогда и не окончился, разве что к новому поселку срочно начали железную дорогу тянуть от разъезда Бужаниново Ярославской дороги, а Вера, убедившись, что стройки идут по плану, снова пристала к начальнику с просьбой о «загранкомандировке»:

— Лаврентий Павлович, мне тут кое-какие станки срочно понадобились, и я даже наверное знаю, где их можно купить. То есть думаю, что эти станки купить можно, но они не самые дешевые и могут все же не подойти. Так что сначала их посмотреть нужно… это в Линце.

— Где?

— В Линце, это город такой в Австрии.

— Ну ты меня за полного-то дурака не держи, где Линц я знаю. А вот отпускать тебя опять на пару недель почему-то ни малейшего желания не испытываю.

— Я тоже не испытываю желания две недели где-то мотаться. Так что день — самолетом в Берлин, на второй день самолетом же в Линц. Там максимум день потрачу — и назад. А если вы снова не начнете мне читать нотации на тему выкидывания с таким трудом заработанных мною денежек на всякую ерунду, то уже через трое суток вернусь.

— Это как?

— Это так: от Берлина до Линца два-три часа лету, и если арендовать там самолет… Утром в Линц, днем — все дела там, вечером уже снова в Берлине…

— Я так понимаю, что ты уже об аренде самолета договорилась…

— Хуже, мне Марта свой предоставит. Но бензин — за мой счет, и оплата пилоту тоже.

— Черт с тобой, лети. Но если с тобой что-то случится…

— Как там матери детям обычно говорят, которые на ручку купаться идет: утонешь — домой можешь не возвращаться. Но не получится вам от меня так просто избавиться, и не надейтесь!

На самом деле Вера вдруг вспомнила, как ее муж примерно в это же время ездил в Австрию договариваться о закупке какого-то оборудования. Не договорился, но жене потом сказал, что в Линце довольно немелкая компания распродавала прекрасные ткацкие станки буквально за копейки. Советских представителей сделка не заинтересовала, ведь станки были спроектированы для работы с вискозными нитями и с хлопковыми использоваться не могли. Но если хлопок использовать даже не планировалось…