Разбитые сердца (ЛП) - Гувер Колин

Один из парней сидит на невидимой скамейке запасных, а двое других готовятся к игре.

— Привет, — отвлекаю их я. Все трое оборачиваются и смотрят на меня. Подойдя ближе, я слегка смущаюсь. Рассмотрев габариты парней, понимаю, что могу выставить себя на посмешище. — Нужен еще игрок?

Парни переглядываются. Самый высокий из них отвечает с ухмылкой на лице.

— Ты уверена?

Меня раздражает его ухмылка.

— Ага. И справедливости ради готова встать в пару с самым плохим игроком из вас троих.

Они смеются. Двое указывают на парня, сидящего в стороне.

— Он играет хуже всех из нас.

— Это правда, — соглашается сидящий на песке парень. — Я отстойно играю.

— Отлично. Давайте сыграем. — ПиДжей стоит возле меня и, отведя его в сторону, где он не будет мешать, я велю ему сидеть.

Ребята представляются перед началом игры. Парня в моей команде зовут Джо. Самого высокого — Тофер, еще одного Уолкер. Он подает мне мяч, и я с легкость отбиваю его через сетку.

Уолкер пасует мяч Тоферу, и тот пытается бросить его мне, но не успевает и глазом моргнуть, как я успешно блокирую подачу.

— Впечатляет, — бормочет Тофер, когда я зарабатываю первое очко.

Джо даже не успевает коснуться мяча, как я уже забиваю три очка.

Я уже давно не тренировалась и замечаю, что запыхалась быстрее, чем обычно. Это тоже спишу на противозачаточные. И на песок. Раньше никогда не играла на песке.

Парни забивают еще два очка, и мы с Джо теряем право подачи. Я уже собираюсь передать им мяч, как вдруг вижу Самсона, стоящего на балконе.

Он пристально наблюдает за мной. Машу ему рукой, но он не машет в ответ.

Он ревнует?

Оттолкнувшись от перил, он уходит обратно в дом.

Какого черта?

Меня это всерьез злит. Самсон знает, что я играю в волейбол. И должна иметь возможность поиграть без подозрений с его стороны в том, что я флиртую с этими парнями.

Меня переполняет злость, и я бью по мячу сильнее, чем хотела. К счастью, он падает прямо на линию.

Вот, что меня беспокоило. Что со временем проявятся черты Самсона, которые мне не особо нравятся. Ревность, например, мне категорически не нравится.

Мы заканчиваем короткий сет, и я бросаю взгляд на балкон. Самсон так и не вышел.

Я направляю всю злость и энергию в игру. Бросаюсь к мячу и падаю на колени. Затем падаю еще трижды, а Джо так и не касается мяча. К концу игры я буду вся синяя от ссадин.

Мы забиваем еще одно очко и сравниваем счет на четырех очках. Джо подходит и дает мне пять.

— Похоже, это будет первая игра, в которой я выиграю, — говорит он.

Я смеюсь в ответ, но улыбка быстро увядает, когда я вижу, что по лестнице спускается Самсон. Если он подойдет и устроит сцену, я буду очень зла.

Да. Он идет к нам.

И в руках у него… стул.

— Мяч, — кричит Джо. Я поднимаю взгляд и вижу, как в мою сторону летит мяч, но мне не дотянуться. Бросаюсь вперед и, случайно отбив его, падаю на землю и набираю полный рот песка.

— Вставай, Бейя! — кричит Самсон.

Вскакиваю на ноги и смотрю на него. Он идет к нам со стулом в руках. Ставит его на песок рядом с ПиДжеем в паре метров от сетки и садится, поднимая очки с глаз на макушку. Затем рупором складывает ладони у рта.

— Давай, Бейя, — кричит он.

Что он делает?

На сей раз мяч летит Джо, и ему наконец-то удается передать его мне прямо возле сетки. Откуда им знать, что я была лучшим доигровщиком в своей команде.

Я посылаю мяч строго между Тофером и Уолкером. Когда он падает в песок, и мы зарабатываем очко, Самсон вскакивает с места.

— Да! — кричит он. — Еще, Бейя!

Я потрясенно распахиваю рот, когда до меня вдруг доходит. Самсон запомнил, как я говорила ему, что никто никогда не приходил на мои игры.

Он пришел, чтобы поболеть за меня.

— Что это за чувак? — спрашивает Джо, глядя на Самсона.

Тот с ногами забирается на стул и начинает скандировать.

— Бейя! Бейя!

Пожалуй, ничего более сопливого я в жизни не видела. Парень среди невидимой публики что есть мочи выкрикивает слова поддержки для девчонки, которую никогда так не поддерживали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Это самый трогательный поступок, который кто-либо для меня совершал.

Тофер подает мяч, и я поражена, что мне удается разглядеть его через застилающую глаза завесу слез.

Чертовы эмоции. Сейчас тоже виноваты противозачаточные.

Самсон долго не замолкает. Наверное, он раздражает парней, с которыми я играю, но мне кажется, я никогда в жизни так много не улыбалась. Я улыбаюсь, когда падаю, когда мы забиваем очки и даже когда из легких выбивает весь воздух. Я улыбаюсь, потому что никогда прежде так сильно не наслаждалась игрой. Сегодня же куплю волейбольный мяч. Нужно возобновить тренировки.

Конечно, я играю не так ужасно, как Джо. Он старается изо всех сил, но мы остаемся в игре только благодаря мне. В какой-то момент он так запыхался, что отошел в сторону, на добрых тридцать секунд оставив меня отыгрываться одну.

Каким-то чудом мне удается опережать противника на одно очко, когда игра близится к финальной точке. Если смогу забить еще одно, я выиграю.

Взяв мяч перед подачей, я замечаю, что Самсон молчит. Напряженно наблюдает за мной, будто всерьез погружен в игру. Он одаривает меня лишь легкой улыбкой и скромно выставляет пальцы вверх. Сделав глубокий вдох, я подаю мяч и молюсь, чтобы он упал на песок по ту сторону сетки.

Все происходит быстро. Тофер и Уолкер бросаются за мячом, но я знаю, что ни один из них не сможет его перехватить. ОЧКО! Когда мяч с глухим стуком падает на песок, Самсон вскакивает со стула.

— У тебя получилось!

Я стою на месте в состоянии шока.

У меня получилось. Я бы сказала, что у нас получилось, но Джо мало в этом участвовал. Я даю ему пять, а потом жму руки остальным парням.

— Ты отлично играешь, — говорит Тофер. — Хочешь сыграть еще?

Я смотрю на Самсона и качаю головой. Совладав с дыханием, отвечаю им:

— Не сегодня. Но я буду здесь, если завтра придете снова.

Помахав им на прощание, я бегу к Самсону. Он ждет меня с широчайшей улыбкой на лице. Я обхватываю его руками за шею, а он поднимает меня и кружит. Поставив меня на землю, он не размыкает рук.

— Ты, черт возьми, живая легенда, — говорит он, вытирая грязь с моего лица. — Грязная легенда.

Я смеюсь, и Самсон притягивает меня к себе. Прижимается щекой к моей макушке и стискивает меня.

Нас одновременно настигает осознание, что происходит между нами. Я чувствую, как он замирает всем телом, будто сам не уверен, стоит ли отпустить меня или обнять крепче.

Я стою, уткнувшись лицом в его рубашку.

Убираю руки с его шеи, обхватываю за поясницу и закрываю глаза, поглощенная его близостью.

Я чувствую, как он сжимает меня крепче и, вздохнув, проводит ладонью по моей спине. Слегка сдвигается, отчего наши тела еще лучше соприкасаются.

Мы так и стоим, пока мир вращается вокруг нас. Он обнимает меня. Я позволяю ему.

И хочу этого.

Я даже не представляла, что это настолько приятно. Все это. Каждое проведенное с ним мгновение заряжено эмоциями и волнением, и я чувствую их прямо в груди. Будто он пробуждает ту часть меня, которая спала все девятнадцать лет. Я ценю все то, что, как мне казалось, никогда не смогу оценить.

Мне нравится, когда меня целует тот, кто действительно уважает меня. Мне нравится, что он так гордится мной, что даже подхватил на руки и закружил в воздухе. Он из кожи вон лез и кричал, как дурак, сидя на глупой игре в пляжный волейбол, просто чтобы сделать мне приятно.

В какой-то момент во время наших объятий я начала плакать. Незаметно, но я чувствую, как влага течет по щекам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Мне кажется, что мы недостаточно близко, хотя ближе быть уже невозможно. Мне хочется раствориться в нем. Стать частью него. Хочется увидеть, ощутил ли он себя таким же живым внутри, какой заставил почувствовать меня.