Целитель-8 - Валерий Петрович Большаков

твою душу, тезка, – усмехнулся главный идеолог.

- Да я так и понял… Прорвемся!

* * *

«Малое Политбюро» в новой конфигурации», - посетила меня мысль. Перетряска, перезагрузка, перестройка…

Отведав угощений тети Нины, высокие гости расселись в просторной столовой и внимательно слушали мой незатейливый «доклад». Сидели тихо, не ерзая. Только и слышно было, что меня, да отрешенное качание маятника – стрелки часов замерли на половине первого.

Ближе всего устроился хозяин дачи – внимал, по-мужицки упираясь в мосластые колени. Рядом присел Леонид Ильич в ладно сшитом костюме. Перевод с нервной должности генсека на председателя партии долил здоровья Брежневу – и лицо у «бровеносца» подтянулось будто, и кожа вернула живой цвет. Избавился запущенный организм от наркоты, и зажил спокойно.

Прямо напротив меня вольно расселся Андропов, заняв весь диван. Впрочем, даже нацепив президентские регалии, Ю Вэ не изменял себе, оставаясь по-прежнему сдержанным и осторожным. Машеров по-свойски притулился на мягком подлокотнике – они с Юрием Владимировичем два сапога – пара. Вознесясь в Генеральные, Петр Миронович не растерял своей простоты и не утратил скромности. Зато чванливых функционеров прижал так, что ни вздохнуть, ни охнуть.

Я перевел взгляд на Громыко. «Мистер Нет» вообще не дал отдых ногам – неторопливо прохаживался у окна, время от времени бросая на меня цепкие взгляды.

Косыгин оседлал стул в сторонке, как будто подчеркивая: не политики мы, технари. Роковой поход на байдарках всё же состоялся, но на этот раз обошлось – никто Председателя Совета Министров не топил. И слава богу…

«Слава мне!» - решил я, и подвел черту:

- …Не до конца уверен в Ротшильде, но Барух нам точно будет полезен. А Рокфеллер сам, по собственной воле, решил вложиться в народное хозяйство СССР. Позавчера я наведался в филиал «Чейз Манхеттен банка», и подписал договор – помогу клану Рокфеллеров обогащаться. Чтобы они помогали богатеть Союзу ССР! Думаю, имена олигархов пока не предадут огласке, но сам тон западных газет и телеканалов должен измениться, иначе сотрудничество с «Советами» будет выглядеть, как минимум, странно. И весьма не комильфо. Можно предположить, что поток помоев, который льет на нас «независимая» пресса, ослабнет и разбавится струйками правды…

- Уже! – громко сказал Громыко, останавливая свое хождение. – В «Нью-Йорк таймс» намедни появилась статья под броским заголовком «Миру – мир», где нас осторожно хвалили. Мы-де и армию сокращаем, и террористов не поддерживаем… Good Russian guys! Хорошая, такая, емкая аналитика…

- Это не просто аналитика, – хмыкнул Брежнев, шаря по карманам в поисках сигарет. – Это разрядка! – развернувшись всем корпусом, он оглядел гостиную, и удивился: - А товарищ Устинов где? Он что, не приехал?

- Дмитрий Федорович в Калининграде, - сообщил Андропов, озабоченно сводя брови. – В Польше неспокойно после краковских событий…

- Опять я что-то пропустил! – оживился Леонид Ильич, азартно елозя. – И какие там события?

- Неизвестные застрелили Леха Валенсу, профбосса «Солидарности», - сухо поделился информацией Машеров. – А за день до того, только в Риме, убили польского кардинала Войтылу. Я созванивался с немецкими товарищами – в Штази полагают, что действовала одна и та же группа…

«Даже знаю, какая!», - подумал я, но вслух сказал, флегмой смягчая цинизм:

- Меньше врагов – меньше проблем. И еще… - поколебавшись, всё же выложил: - У меня в швейцарском «Юнион банк» лежат шестьдесят четыре миллиона долларов с хвостиком…

- Вот это ничего себе! – расхохотался президент, хлопая себя по коленям.

- Впервые вижу советского миллионера, - выдавил улыбку Косыгин, сутулясь и теребя замок потертого портфеля.

- …Я бы хотел использовать эти средства на нужды Центрального штаба НТТМ, - невозмутимо продолжил я. – Купить кооперативные квартиры для сотрудников и молодых ученых, открыть лаборатории, оснастить их по последнему слову…

- Поддерживаю, - выпрямил спину Алексей Николаевич, и решительно щелкнул замком.

Воскресенье, 11 июня. День

Москва, Серебряный Бор

С самого утра палило солнце, донимая зноем, а ночной дождик лишь усилил духоту. Я, правда, достал маме кондиционер «БК» -шумный, но надежный, как «Калашников». И дорогой – триста пятьдесят рэ. Вставил в окно на кухне, и «оконник» нагонял оттуда прохладу, доставая до самых, до спален.

Но разве так борются с летней жарой? «Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья!» И мы, побросав вещички в «Ижик», отправились купаться в Серебряный Бор.

Пляж встретил нас шумом, гамом и разморенным весельем. Взрослое поколение отдыхающих устроило лежбище на бережку, млея на солнцепеке. Самые активные лупили по волейбольным мячам, взрывая пятками сыпучий песок, а детвора, нацепив дутые круги, резвилась и брызгалась на мелководье, под бдительным присмотром растревоженных мамочек.

Я, как человек семейный и основательный, выставил шезлонг, нацепил плавки и солнцезащитные очки. Разлегся, впитываю ультрафиолет, и любуюсь тремя грациями. Даром я, что ли, выискивал им чего-нибудь поизящней, в приятном для глаз минималистском стиле?

Маминым глазам очень шел голубой цвет – бикини красиво раздевал ее. Настю едва прикрывал купальник на завязочках, алый, как пионерский галстук, а Риту – белый, оттенявший двумя полосками ткани загорелую кожу. И когда только успела?

Все трое стоили друг друга. По маме и не скажешь, что выносила двоих – утянута талия, и животик плоский. Вот, что гимнастика животворящая делает! Настя догнала и перегнала родительницу по длине ног, но малость отставала по размеру груди. А Рита как бы уравновешивала собой старшую и младшую, пленяя идеальной фигурой.

Надменно дефилируя, сфокусировав на себе всё внимание особей мужеска полу, грации вдруг сорвались с места и с восторженным визгом бросились в воду.

- Ми-иша! – разнесся мамин зов. – Иди к нам!

- Вода теплая-теплая! – завлекала Настя.

- Ага, теплая… - ворча, я неохотно покинул шезлонг. – Холоднючая, небось…

Разбежавшись, чтобы набрать инерцию – тогда точно не увильнешь от нырка! – я прошлепал по мелкой воде, и бросил тело вперед. Ноги успели передать мозгу: «Зябко, вообще-то!», но извилины упрямо велели конечностям оттолкнуться, и…

«Уй-я!.. Прибью эту Настю!»

Весьма прохладная водичка охватила меня влажными лапами, и я выдал мощный брасс, чтобы попросту согреться.

«Ага… Вон она где…»

Поднырнув под Настю, я ухватил ее за ноги, и девушка заверещала, колотя руками по воде.

- Что, страшно? – всплыв, я отер лицо ладонью. – А мне дуборно!

- Да? – комически изумилась сестричка. – Мерзляка! Вода, как парное молоко!

- Корова, по-твоему, холодильник?

Хихикая, Настя увернулась