Последняя песнь Акелы. Книга вторая - Сергей Бузинин

— Еще чего! — с негодованием отвергла предложение Поля. — Не первое окошко в моей жизни и, сдается, не последнее. Я, чтоб ты знал, целый год в пансионе мадам Сурье проучилась!

Девушка отработанным движением перекинула ноги через раму, привычно прижала подол рубахи к бедрам и ловко соскользнула на землю.

— Однако! — уважительно качнул подбородком Пелевин. — Страшно подумать, чему б ты научилась, если б у той Сурье не год, а два гостевала… Кстати! А чего так мало-то? Всего год?..

— А через год бабушка сочла, что нанять репетиторов выйдет дешевле, чем регулярно выплачивать за меня штрафы, и забрала домой, — озорно тряхнула челкой Полина. — Хотя я б еще поучилась. Видел бы ты, как мы с девчонками…

Чем она и неизвестные Пелевину девчонки развлекались в пансионе, трапперу узнать так и не довелось. Сначала в окно попытался вылезти Каломи. Видимо, не до конца очнувшись от алкогольного сна, он что-то не рассчитал и зацепился погончиком мундира за остатки рамы. Некоторое время он довольно-таки сносно балансировал на краю подоконника и, вполне возможно, в скором времени сумел бы освободиться, если бы не вмешательство Судьбы в лице Феи. Неугомонная кошечка, то ли из благих побуждений, то ли приняв кафра за огромную мышь, запрыгнула тому на спину. Не выдержав таких испытаний, погон с хрустом разорвался пополам, и «кавалерист» звучно шмякнулся о землю. Фея спрыгнула вниз и, потоптавшись в танце победителя по поверженному кафру, гордо замяукала, возвещая об очередной победе.

Словно по сигналу, на улицу вывалились и остальные участники попойки. Изя трепетно прижимал к груди сочащийся жиром окорок, Олунду тащил на вытянутых руках тамтам, а Батонга — Вольдемара. Правда, почему-то удерживая того за горло. Тапер сучил ножками и верещал что-то о бутыли с пальмовым самогоном, припрятанной во дворе. Совместными усилиями, правда, с огромным трудом, собутыльникам удалось убедить Батонгу, что жизнь тапера представляет для всей компании интерес, ну хотя бы до той поры, пока самогон не будет найден. А оторванный рукав… потеря, конечно, великая, но вполне восполнимая, и утром тетя Роза за смешные деньги (какой-то фунт, да и тот можно серебром) приведет пиджак в порядок. Пока приятели, словно пираты в поисках клада, переворачивали двор вверх дном, отыскивая заветную бутыль, Олунду ловко сграбастал удивленно пискнувшую Фею за шкирку и подбросил вверх. Взмыв к звездам, та истошно взвыла, но уже восхищенно, и когда громадный кафр аккуратно подхватил ее, кошка недовольно фыркнула, требуя продолжения феерического полета. Последующие два полета прошли как по маслу: кошка, выделывая в воздухе акробатические кульбиты, довольно вопила, Полина, прижав ладони к щекам, испуганно визжала, Олунду громогласно хохотал. Очередной бросок мог закончиться плачевно, если бы не своевременное вмешательство Бирюша. Поскользнувшийся Олунду не сумел ее подхватить, и пьяненькая от бжеи Фея неминуемо попала бы под ботинок отплясывающего нечто шаманское Каломи, если бы пес в последний момент не схватил несущегося к земле котенка за шкирку и не оттащил отчаянно брыкающийся комок взъерошенного меха в сторону.

Глядя на эту картину, Алексей мрачно усмехнулся, глотнул из горла мутной обжигающей гортань жидкости и провалился во тьму.

Глава четвертая

22 февраля 1900 года. Торговая фактория Коули

Проснулся он, когда солнце уже светило вовсю, и почему-то на полу. Развалившийся рядом Бирюш встретил его пробуждение радостным лаем, но затем, присмотревшись к хозяину, тяжело вздохнул и принялся вылизывать помятое после ночной попойки лицо траппера. Опираясь на верного друга, Пелевин с трудом поднялся с пола и, шаркая на каждом шагу, доплелся до рукомойника. Все мучения оказались напрасны. Воды в нем не было. Проклиная весь мир, всю водку мира, ее изобретателей и самого себя, Пелевин дотащился до таверны и, еле слышно хрипя, попросил слугу принести пиво, потом пиво и еще раз пиво. Готтентот понятливо кивнул, сбегал на кухню и, о чем-то пошептавшись с тетей Розой, поставил на стол кувшин с водой. Алексей смерил негра уничижительным взглядом и жадно припал к сосуду. От живительной влаги он оторвался, только услышав бряцание чего-то тяжелого. Не отрываясь от кувшина, он скосил глаза и увидел, как тетя Роза с недовольным видом водрузила на стол сковороду с яичницей и высокий стакан, наполненный чем-то желтым со стойким запахом спиртного.

— Таки это випей, это съешь, — женщина последовательно ткнула пальцем в стакан и сковороду. — И таки даже не думай за то, что сюдой придет этот шлемазл Изя и ви будете иметь слово за вторую пьянку.

Алексей поставил кувшин и тихонько хмыкнул. Пока тетя Роза в красках расписывала сорок казней египетских, «шлемазл Изя», стоя у нее за спиной, покачивался, точно маятник, в проходе между кухней и залом, а из отворота его кафтанчика предательски выглядывало бутылочное горлышко. Скандала, однако, не получилось. Чья-то черная рука, подобно щупальцу спрута, обхватила Коули поперек и уволокла в глубь кухни. Молча покивав на нотации дородной хозяйки, Пелевин, жутко скривившись, залпом закинул в себя спиртное, передернулся и принялся ковырять вилкой в яичнице.

— Ну и что мы теперь будем делать? — прозвенел у него над ухом голос Полины.

Не желая тратить время на ответ, траппер неопределенно пожал плечами и продолжил уплетать яичницу.

— Ты что, — только что по-доброму звеневший голос вдруг наполнился гневными обертонами. — Ничего не помнишь? Совсем-совсем ничего?

— Угу, — прожевав очередной кусок, Алексей развалился на спинке стула. — А чего я должен помнить?

— Ничего, значит, не помнишь, — зловеще шипя, повторила Полина. — Да ты теперь, как настоящий джентльмен, должен…

— Жениться?! — в ужасе разинул рот Пелевин. — Э… этого не может быть! Просто не может быть! Всю сегодняшнюю ночь я провел вместе с Бирюшем!..

— А-лек-сей! — еле сдерживая ухмылку, отчеканила девушка. — Меня совершенно не интересуют твои… эротические фантазии! Мне совершенно наплевать на то, что буквально вчера ты мечтал повести под венец Фею, а нынешнюю ночь провел с собакой! Мне абсолютно все равно с кем, где и как ты проводишь время! Меня интересует, когда и каким образом ты собираешься везти меня в Преторию?

— К-какую Преторию? — с очевидно заметным облегчением выдохнул Алексей. — Ни в какую Преторию я н-не еду.

— А вчера клялся, что меня отвезешь, — упрямо склонила голову девушка. — И не просто так, а всеми святыми!

— Ну, это враки, — полупрезрительно оскалился траппер. — Я? Да святыми? Да ни в жисть!

— Ты сказал, что клянешься именем деда Колывана, — ехидно ухмыльнулась Поля. — И что это имя для тебя дороже всех святых…

— Д-дедом? — поперхнулся куском яичницы Алексей. — Дедом мог. Уй-е-е, чего же я натворил-то? Чего я тебе наобещал?

— Ничего особенного, — пожала плечами Полина. — Сопроводить меня в Преторию, и только. Оплату за мое спасение и новый рейд мы собирались оговорить сегодня.

— Плату за спасение оставь себе, — скривился траппер. — Ничего ты не должна. А вот за эту… гребаную Преторию я с тебя три, нет, четыре шкуры сдеру! — Он перегнулся через стол и заорал: — Все расходы по подготовке экспедиции за твой счет! Все! Ты слышала меня? Все!

— А вот кричать на меня не надо! — обиженно поджала губы Полина. — Я все отлично слышу. Все, так все. Сколько?

— Изя-а-а!!! — сложив ладони рупором, снова заорал Алексей. — Изя! Ты что, провалился там, что ли?

— Ну шо ви так кричите, шо ви кричите? — Коули, высунувшись из-за занавески, разделяющей кухню и зал, преуморительно сморщился. — Шо ви таки хотите от бедного еврея? Водки? Таки она кончилась. Денег? Таки их у меня никогда не было. Может, ви имеете желаний за мою жизнь? Таки можете брать ее даром, потому шо разве ж это жизнь…

— Изя! Ты помнишь, что я делал вчера? Нет? Досадно, — потер саднящий висок Пелевин. — Вот и я не помню… Ты нам не залежалый товарец всучивай, а рассчитай, во что обойдется вояж на Преторию на… на одного человека, одну собаку и двух змей.

— И таки тебе надо срочно шо просто вчера? — плаксиво скуксился торговец, но, увидев грозное выражение лица приятеля, скулить перестал и скрылся за занавеской. — А фургон считать? — раздался через некоторое время его голос. — А лошадок, а фураж, а время ожидания?

— Какое ожидание? — протянули в унисон Пелевин и Полина и удивленно переглянулись. — Зачем ожидание?

— Таки ловите ушами моих слов за тот гешефт, — Коули вновь высунулся из-за занавески. — Плюсов для тебя шобы да, таки нет. Не понимаешь? Таки я объясню… Обоз из Стомбвилля таки доплетется сюдой только дней через десять, а если Рыжий Том таки нашел слов, шобы помириться с красоткой Сью, то еще позже. Все эти скучные дни ты таки не будешь жить на улице, а придешь до мине. Десять дней умножаем на две бутылки… или на три?… плюс закуска… плюс ночлег… плюс… — Коули продолжал бормотать что-то себе под нос, споро загибая пальцы. — Таки я скажу тебе, Алекс! Это очень дорогая идея! Может, ты желаешь чего-нибудь попроще и дешевле? Алмаз королевы или таки… власяницу Спасителя?