Твой нож - Валерий Хорев

Бывают ножи со скользящими фиксаторами, когда вы должны сдвинуть пуговку или штырек вперед или назад на 5–10 мм.

Однако самый надежный, удобный и простой в эксплуатации (по мнению авторов, которое они ни в коем случае не навязывают) фиксатор представляет собой плоскую пружину, расположенную в рукоятке сбоку от клинка. По выходе его в рабочее положение пружина заскакивает за торец клинка — и намертво! В отличие от варианта с коромыслом, где система работает на разрыв, а потому малейшее отклонение поверхности зубьев от прямого угла чревато соскальзыванием и расцепкой, в данном случае клинок в стремлении закрыться упирается в торец пружины, то есть система работает на сжатие. Чтобы клинок несанкционированно закрылся, пружина должна быть попросту сломана, а это невозможно.

Для закрытия ножа достаточно большим пальцем слегка отжать пружину вбок — и клинок свободно повернется на оси. Поскольку добрая половина современных ножей имеет такой фиксатор, мы не приводим эскизов, а ограничимся фото.

Есть еще ряд конструктивных решений фиксации клинка подпружиненной деталью сверху, за зуб хвостовика, самые известные из которых присущи в качестве обязательного элемента продукции фирм «Лагвиоль» и мастера-ножевщика Жака Монжена.

Фиксатор ножей «Лагвиоль» оформлен в виде барельефа мухи или пчелы со всеми анатомическими подробностями — глазами, крыльями и пр.

Вариант, тиражируемый мсье Монженом, изящен, как все французское, но сложен и неудобен. Запирание клинка осуществляет обширная стальная планка хитрой формы, качающаяся на поперечной оси. Замыкание происходит, естественно, автоматически в момент раскрытия, но чтобы освободить клинок, придется потянуть за специальное кольцо.

Но худший тип фиксатора тот, где взаимодействие каких-то мелких выступов или пазов происходит где-то там, в недрах рукоятки — как правило, такие изделия ломаются очень скоро, и поэтому при выборе ножа мы бы рекомендовали простой и здоровый подход: чем крупнее детали, тем лучше.

К разряду фирменных принадлежит оригинальный кольцевой замок фирмы «Опинель». Все элементарно: вы раскрываете клинок до конца и вручную поворачиваете стопорное кольцо, чтобы паз сместился вбок. Все! Клинку больше некуда деться!

Замок работает прекрасно до тех пор, пока деревянная рукоятка хоть чуть-чуть не разбухнет от сырости (чему есть много свидетельств охотников и рыболовов) или в него не набьется песок и прочий мусор. Но разве такие известные ножи из превосходной стали предназначены только для кабинетов? Заметно лучше деревянных ведут себя красивые и прочные роговые рукоятки, и все же — на наш взгляд — крупная насечка на выступающем ободке кольца никак не помешала бы.

Подвести промежуточный итог можно следующим способом: разновидность замка есть дело личного вкуса, главное, чтобы были обеспечены:

1. Надежность фиксации клинка.

2. Удобство пользования.

3. Компактность и надежность механизма фиксации, следовательно — присутствие в нем минимального количества деталей вообще, а особенно мелких и подверженных износу (спиральные пружинки, фрикционные прокладки и т. п.).

4. Отсутствие контакта лезвия с деталями механизма и самой рукояти в сложенном состоянии. В противном случае сохранить остроту режущей кромки не удастся.

Прежде чем перейти к следующим темам, необходимо сказать несколько слов об одном типе складных ножей, страдающих от собственного совершенства. Это знаменитый «нож-бабочка», или балисонг. Чтобы читателя не ввело в заблуждение название «нож-бабочка», поясним: также именуется тяжелый, весом до 1 кг, вариант широкого тесака, имеющий длину до 50 см и ширину около 7 см. Это парное (!) оружие является каноническим в некоторых стилях китайского у-шу.

Мы же будем говорить о балисонге, рукоятки которого в умелых руках рассекают воздух с едва уловимым шелестом, похожим на взмах крыльев большого мотылька. Изображение этого оружия читатель видел в разделе о металлических рукоятях, но не грех повториться.

История создания этого смертоносного шедевра покрыта тайной. Несмотря на распространенную уверенность в том, что мы имеем дело с национальным образцом ножа родом с Филиппин, где его историю можно проследить чуть ли не до VII века, все не так просто…

Во-первых, несколько слов о боевой культуре Филиппин. Этот культурный слой представляет собой неповторимый феномен наложения восточного менталитета и методик психофизической подготовки бойцов на развитую технику использования холодного оружия европейского происхождения. Связано это с испанской колонизацией Филиппин и 300-летним господством испанской короны на архипелаге. Испанская школа фехтования того времени — самая передовая в Европе — легко сравнима по технической и теоретической проработке с лучшими образцами боевых искусств Востока. И именно противостояние квалифицированных и обученных испанских солдат перманентным попыткам освободительных движений сформировало реальный облик оружия и боевых искусств Филиппин. Данному явлению существует масса исторических объяснений, не лежащих в плоскости нашего разговора. В связи с этим во второй половине ХХ века, после обретения независимости, были предприняты серьезные усилия искоренить малейшие упоминания об испанском владычестве и его влиянии на все аспекты национальной культуры.

Во-вторых, достоверно известно о наличии французских и испанских моделей подобного типа середины и конца XIX века — в противовес очень невнятным летописным свидетельствам об «исконном» использовании подобного оружия филиппинцами.

Так что выяснить теперь, кто что завез, а кто что вывез, просто невозможно. Достоверно известно, что официально на Филиппинах отцом этого направления признан Perfecto de Leon — владелец небольшого предприятия в местечке Балисонг (провинция Батангас), который в начале XX столетия, уловив зародившуюся тенденцию на механизацию сельскохозяйственного производства, переключился с производства традиционного филиппинского «боло» (т. е. мачете) на складные ножи. Датой рождения балисонга, который на родине именуется «батангасский нож», принято считать 1905 год.

С тех пор производство этих ножей распространилось по всей провинции, его стали производить по соседству в местечках Пак, Були и Толо. Свою версию начали делать и в другой провинции — Маниле. Главное отличие заключалось в расположении замка (пьюнье): на батангасских моделях он расположен на той половинке рукояти, в которую входит лезвие, а на манильской — обух. Средняя общая длина оригинального филиппинского балисонга в сложенном состоянии колеблется от 28 до 30 см, хотя встречаются и более крупные, изготовленные по индивидуальным заказам и достигающие полуметра и более, поэтому сравнение с теми китайскими самоделками, которые мы видим на привокзальных прилавках, не может вызвать ничего, кроме ироничного смеха. При этом тема качества вообще остается за кадром.

Простая и надежная конструкция, технологичность, возможность открытия одной рукой и удобство использования в роли универсала — от чистки картошки до смертоубийства — говорят сами за себя. А почти цирковая виртуозность знатоков, раскрывающих нож одной рукой, перебрасывающих его с прямого в обратный хват и обратно, с руки на руку, просто завораживает. Возможность использования раскрывающихся ручек ножа нормальных размеров как короткой дубинки умножает достоинства конструкции. Филиппинские боевые стили «кали» и «пананандата» очень серьезно занимаются этим вопросом и демонстрируют разнообразную впечатляющую технику.

В Северной Америке этот нож появился довольно рано — известна модель 1910 г. изготовления, но подлинная популярность ждала балисонг только после Второй мировой войны, когда возвращавшиеся с тихоокеанского театра военных действий солдаты начали привозить их с Филиппин. С легкой руки великой державы эта популярность захватила весь мир. Предприимчивые американцы быстро освоили собственное производство. Логотипом одной из наиболее известных фирм в данной области стала бабочка и надпись на ней BALI-SONG. Сперва фирма именовалась Bali-Song Cutlery, потом Pacific Cutlery, а ныне она называется Bench-made (знатоку последнее название говорит о многом!). Но независимо от названия, бабочка украшает ножи этой фирмы, хотя балисонгов она уже почти не производит.

Однако у каждой медали есть две стороны: популярность балисонга (не без медвежьей помощи кинематографа) прочно соединилась в сознании обывателей и работников правоохранительных органов с обликом «плохих парней», жонглирующих им перед лицом своих жертв. В результате в 80-е годы XX века в большинстве штатов США этот образец был зачислен в разряд инерционных ножей, запрещенных еще в 50-е годы, и попал под репрессивные меры. Российские законодатели в этом отношении оказались даже более «бдительны», чем заокеанские коллеги, и запретили балисонги вместе с бумерангами еще до их широкого распространения на просторах нашей Родины. Чтоб не быть голословными, отсылаем читателя к части 1 статьи 6 Федерального закона «Об оружии» 1996 г. С основными положениями этого закона читатель может ознакомиться в «Послесловии».