Чингисхан. Пенталогия (ЛП) - Конн Иггульден

2

Тумен – наиболее крупная организационная тактическая единица монгольского войска XIII—XV вв., численность которой составляла обычно 10 000 всадников.

3

Нукер – дружинник на службе знатного господина в период становления феодализма в Монголии.

4

Хошлон – большой шатер.

5

Империя Цзинь – государство в Китае (1115—1234), управлявшееся чжурчжэньской династией Цзинь.

6

Гадзар – старомонгольская мера длины, равная 576 м.

7

Ныне Пекин.

8

Суту – наделенный почтением.

9

Нойон – светский феодал в Монголии.

10

В этой битве (1211) монгольское войско практически уничтожило кадровую армию империи Цзинь.

11

Империя Сун – государство в Китае, существовавшее с 960 по 1279 г. Правящая династия – Чжао.

12

Видимо, Угэдэй имеет в виду Оэлун, мать Чингисхана. К слову, Темугэ – ее родной сын.

13

Речь идет об арбалетах, заимствованных монголами у китайцев.

14

Тэмуджин – собственное имя Чингисхана.

15

Пайцза – верительная бирка, металлическая или деревянная пластина с надписью, выдававшаяся, в частности, монгольскими правителями разным лицам как символ делегирования власти, наделения особыми полномочиями.

16

Мэргэн – меткий стрелок.

17

Бухэ – бугай.

18

Алд – мера длины, равная 1,6 м.

19

Джагун – сотня.

20

Минган – тысяча.

21

Гутул – сапожок с острым загнутым носком.

22

Бектер – сводный брат Чингисхана.

23

Хурут – сухой творог или молодой сыр, заготавливался впрок вместо хлеба.

24

Баурчи – стольник.

25

Здесь и далее: Псалтирь Ефрема Сирина (I, 23).

26

Ныне Нуристан; исторический регион на границе между Афганистаном и Пакистаном, провинция (вилаят) Афганистана.

27

Цифра представляется сильно завышенной – на самом деле не более 50 тысяч.

28

Табард – короткая накидка без боков и чаще всего без рукавов.

29

Сесиль Родс (1853—1902) – английский и южноафриканский политик, бизнесмен, строитель собственной всемирной империи.

30

Горацио Нельсон (1758—1805) – английский адмирал, в 1798 году в сражении у Нила одержавший победу над французским флотом адмирала Брюи.

Конн

Иггульден

Завоеватель

Видимо, проклят род великого Чингисхана, ибо нет покоя в его империи – и мира между его потомками. И десятилетия не прошло со дня смерти великого хана Угэдэя, а поминальщицы уже оплакали его сына, хана Гуюка. А остальные внуки великого завоевателя принялись рвать огромный Чингисов улус, как волки – павшего оленя… Недалек тот час, когда брат пойдет на брата, мечтая об одном – о троне в Каракоруме, а планы Чингисхана о завоевании мира пойдут прахом. Но нашелся чингизид, который железной рукой остановил развал империи – и расширил ее до пределов возможного. Его называли по-разному – и неженкой, и книжным червем, и предателем. Но именно ему предстояло стать настоящим наследником своего деда. Завоевателем и покорителем, великим ханом Хубилаем…

Посвящается Клайву Руму

Основные действующие лица

Мункэ, Хубилай, Хулагу, Арик-бокэ – четыре сына Тулуя, внуки Чингисхана.

Гуюк – сын Угэдэй-хана и Дорегене.

Бату (Батый) – сын Джучи, внук Чингисхана, поработитель русских княжеств.

Субэдэй-багатур – великий полководец времен Чингисхана и Угэдэй-хана.

Дорегене – мать Гуюка, после смерти Угэдэя стала регентом.

Сорхахтани – мать четверых внуков Чингисхана – Мункэ, Хубилая, Хулагу и Арик-бокэ. Жена Тулуя, младшего сына Чингисхана, отдавшего жизнь за спасение Угэдэй-хана.

Байдур – сын Чагатая, отец Алгу, властитель Чагатайского улуса, сосредоточенного вокруг Самарканда и Бухары.

Часть первая

1244 год

Глава 1

Над Каракорумом бушевала гроза. Дождь так и хлестал в ночном мраке, по улицам текли бурные потоки. В загонах с толстыми стенами жались друг к другу овцы. Жир на их шерсти защищал от влаги, но овец не выводили на пастбище, вот они и блеяли от голода, жалуясь друг другу. Временами то одна, то другая становилась на дыбы и пугала остальных – получалась живая гора с множеством безумных глаз и лягающихся ног, которая вскоре снова растекалась бурлящей массой.

Ханский дворец освещали лампы, потрескивающие и плюющиеся маслом на стены и ворота. За стенами дворца раскаты грома казались гулом; он звучал то громче, то тише, пока ливень хлестал внутренние дворики. Испуганные грозой слуги с благоговением взирали на залитые дождем сады и дворы. Они стояли небольшими группами, смердя мокрой шерстью и шелком, из-за грозы позабыв свои обязанности.

Гуюку шум ливня досаждал, как погруженному в раздумья человеку досаждают поющие себе под нос. Он аккуратно налил вина своему гостю и отодвинулся подальше от окна, каменный подоконник которого уже потемнел от влаги. Пришедший по его зову нервно оглядывал зал для приемов. Размер его, по мнению Гуюка, должен был подавить любого, кто привык к утлым равнинным юртам. Ханский сын вспомнил, как сам впервые заночевал в этом тихом дворце, как боялся, что камни и плиты обрушатся и раздавят его. Сейчас те страхи вызывали у него усмешку, а вот его гость то и дело поглядывал на потолок. Гуюк улыбнулся. Его отец Угэдэй построил Каракорум, мечтая о великом.

Когда ханский сын отставил каменный кувшин и вернулся к гостю, его губы вытянулись в тонкую полоску. Ради титула, принадлежащего ему по праву, отцу не следовало ни угождать царевичам, ни давать взятки, ни умолять, ни угрожать.

– Угощайся, Очир, – проговорил Гуюк, протягивая чашу двоюродному брату. – Вкус мягкий, как у айрага.

[1]

Он старался быть вежливым с едва знакомым ему человеком. Впрочем, Очир – один из сотни ханских внуков и правнуков, в поддержке которых нуждался Гуюк. Хачиун, отец Очира, был большим военачальником, его память чтили и по сей день.

В виде одолжения Гуюку Очир осушил чашу без пауз и заминок – сделал два больших глотка и рыгнул.

– Как вода, – объявил он, но снова протянул чашу.

Улыбка Гуюка теперь больше походила на оскал. Один из его помощников молча поднялся, принес кувшин и наполнил обе чаши. Ханский сын опустился на длинное мягкое сиденье напротив Очира, стараясь сбросить напряжение и держаться вежливо.

– Тебе наверняка известно, зачем я сегодня тебя вызвал, – проговорил он. – Ты человек влиятельный, из хорошей семьи. Когда в горах хоронили твоего отца, я был там.

Очир подался вперед, стараясь не упустить ни слова.

– Жаль, что он не видел того, что повидал ты, – сказал он. – Я… едва его знал. У отца было много сыновей. Но он хотел идти в Большой поход на запад вместе с Субэдэем. Его смерть – огромная утрата.

– Да-да, конечно! Твой отец был человеком благородным, – легко согласился Гуюк. Он рассчитывал сделать Очира соратником, значит, пустая хвала не помешает. Царевич глубоко вдохнул. – Ради твоего отца я и позвал тебя сюда. Очир, семьи той ветви тебе подчиняются?

Очир глянул в окно: дождь стучал по подоконнику так, словно не собирался останавливаться. Гость Гуюка был в рубахе, узких штанах. Сверху – простой халат дэли, на сношенных сапогах никакой отделки. Даже шапка решительно не соответствовала роскоши дворца: грязная, вся в жирных волосах, такие пастухи носят.

Очир осторожно поставил чашу на каменный пол. Мужественным лицом он напоминал хозяину дворца покойного Хачиуна.

– Мне известно, что тебе угодно, Гуюк. Я сказал это посланникам твоей матери, когда они приезжали ко мне с дарами. О решении своем я объявлю на курултае вместе с остальными, и не раньше. Опрометчивых обещаний у меня не вырвут. Я говорил об этом, и не раз.

– Ты не присягнешь на верность родному сыну Угэдэя? – осведомился Гуюк. Его голос угрожающе зазвенел, щеки зарделись от вина, и Очир, заметив тревожные знаки, не стал спешить с ответом. Помощники царевича зашевелились, как псы перед дракой.

– Я так не говорил, – с осторожностью ответил гость. В зале для собраний ему становилось все неуютнее, и он решил поскорее отсюда выбраться. Гуюк промолчал, и Очир поспешил заполнить паузу. – Твоя мать – хороший регент. Она не позволила нам распасться, наша сплоченность – ее заслуга, с этим не поспоришь.