Ветвления судьбы Жоржа Коваля. Том II. Книга I - Юрий Александрович Лебедев

«нулевых годов»:

«Единственный случай общения «на острые темы» был связан со мной. Однажды за общим столом я, скажем так, допустила одно не очень корректное высказывание… Тогда разговор шел по поводу ситуации с приезжими в Москве, и, прежде всего, с кавказцами. И я сказала, что в Кузьминках вообще невозможно пройти – одни… не помню точно, какое обидное слово я тогда употребила… И после этого я услышала – в первый и единственный раз! – как дядя Жорж повысил голос. Он сказал, что таких разговоров он не потерпит, он достаточно пережил, когда были отдельно вагоны для белых и вагоны для черных, и чтобы в его присутствии никто ничего подобного себе не позволял!»[303]

К таким идеалистам относились и некоторые друзья Жоржа Абрамовича. Вот что рассказал мне профессор А. И. Родионов:

«А.Р.…был ещё момент, когда Жорж Абрамович сильно заволновался. Это было «дело врачей»… Мы тогда с Глебом Николаевичем Макаровым его успокаивали: «Да что ты волнуешься? Ты что, врач, что ли?».

Ю. Л. Его ведь можно понять – дело-то было громкое, во всех газетах…

А. Р. Да, конечно, но мы с Глебом Николаевичем ему говорили: «А ты-то здесь при чем?». Но он нервничал…».[304]

И я понимаю, почему он нервничал! Ни А. И. Родионов, ни Г. Н. Макаров, конечно, не знали, что «волноваться» нужно было не только врачам. Более того, врачам волноваться нужно было не в первую очередь. Ведь «дело врачей» – юридический миф:

«историки, знакомые с документами о репрессиях в последние годы жизни и правления Сталина могут вас удивить. Они неожиданно скажут: такого дела просто не было. Как не было? А что же было? В материалах следствия фигурирует "Дело о "сионистском заговоре" в МГБ" – Министерстве государственной безопасности СССР. Оно-то потом получило название "дело врачей"».[305]

И в рамках этого дела хорошо отлаженная репрессивная машина «выжимала» антисемитский яд даже из таких закалённых своих «винтиков» еврейской национальности, как Л. Л. Шварцман, заместитель начальника Следственной части по особо важным делам МГБ СССР, полковник госбезопасности, один из активных участников сталинских репрессий и М. Г. Белкин, заместитель начальника 1-го Управления (внешняя контрразведка) МГБ СССР, генерал-лейтенант, бывший в своё время начальником Смерша нескольких фронтов и армий (Северо-Кавказского фронта, Отдельной Приморской армии, Прибалтийского фронта и др.).

Шварцман оговорил[306]

«30 высокопоставленных сотрудников МГБ – евреев по национальности. Им «шили» участие в подготовке терактов, антисоветскую деятельность».[307]

Среди оговорённых и был Белкин, которого, после ареста,

«страшными непрерывными пытками вынудили дать показания против большинства евреев в аппарате МГБ.[308] В Министерстве началась повальная чистка, перекинувшаяся и на Генштаб. Евреев изгоняли из этих спецслужб подчистую».[309]

И, в отличие от Родионова и Макарова, Жорж «по своим каналам» не мог не знать обо всём этом. Да и не только из-за его причастности к спецслужбам ему грозила беда. Как выяснилось, и по факту его приезда в СССР он оказывался подозреваемым в «шпионской деятельности». Здесь-то он точно был «при чём».

13 января 1953 года в стартовой статье антисемитской кампании газета «Правда» писала:

«Установлено, что все участники террористической группы врачей состояли на службе у иностранных разведок, продали им душу и тело, являлись их наемными платными агентами.

Большинство участников террористической группы – Вовси, Б. Коган, Фельдман, Гринштейн, Этингер и другие – были куплены американской разведкой. Они были завербованы филиалом американской разведки – международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт». Грязное лицо этой шпионской сионистской организации, прикрывающей свою подлую деятельность под маской благотворительности, полностью разоблачено… Разоблачение шайки врачей-отравителей является ударом по международной еврейской сионистской организации. Теперь все могут видеть, какие «благотворители» и «друзья мира» скрываются под вывеской «Джойнт»».[310]

Как видно из «официальных источников», главной еврейской шпионской организацией считался «Джойнт». Но именно усилиями «Джойнт» и ИКОР семья Ковалей попала на Дальний Восток СССР! Значит, по логике любого тогдашнего кадровика, «колхозник из Биробиджана» Коваль – американский шпион! А по логике кадровика ГРУ – двойной агент! Было от чего «нервничать» Жоржу Абрамовичу. Вариант развития событий с настоящими еврейскими погромами в Москве был вполне реален – недаром А. И. Микоян назвал предстоявшее переселение «принудительным».

Дискуссия историков о том, насколько справедливы эти слухи, продолжается до сих пор. Не отрицают их обоснованность даже такие апологеты Сталина, как Сергей Кремлёв (Брезкун), но, конечно, в их представлении, события выглядели бы почти «вегетариански»:

«Ведь каким мог быть результат разворачивания той критики, самокритики, о которой в 40–50-е годы в СССР много было сказано, но которая пока удавалась не очень? В результате критики и чисток на её базе из руководящих и прочих системно значимых кресел были бы вычищены самодуры, бюрократы, разгильдяи, бездари и рвачи. А среди них автоматически оказались бы многие из уже имеющихся или потенциальных членов «пятой колонны».

Расстрелы разоблачённых открытых членов этой «колонны» имели бы в 1953 году не массовый, а знаковый характер <подчёркнуто мной – Ю. Л.> – применить высшую меру социальной защиты требовалось бы теперь к десяткам, а не к десяткам тысяч».[311]

Другой набор «отрицательных качеств» подлежащих репрессиям социальных групп перечисляет Владимир Успенский:

«… борьба с низкопоклонством и космополитизмом, на которую до сих пор жалуются иудеи, была отнюдь не преследованием еврейской нации, а целенаправленным наступлением на те личности или группы, которые так или иначе противопоставляли себя идеям коммунизма, деяниям советской власти, лично товарищу Сталину. Без различия национальности, пола и возраста».[312]

Ключевым в этих пассажах является слово «автоматически». Вот как в аналогичной ситуации подметил это писатель В. Некрасов:

«В одну из годовщин расстрелов у Бабьего Яра на неофициальном митинге выступил Виктор Некрасов. Его речь прервал выкрик из толпы:

"Здесь похоронены не только евреи!"

Некрасов ответил:

"Да, верно. Здесь похоронены не только евреи. Но лишь евреи были убиты за то, что они – евреи"».[313]

Эвфемизм «пятая колонна» используется Сергеем Кремлёвым для того, чтобы затушевать смысл – это евреи. Их характеристика – самодуры, бюрократы и т. п. И сидят они не только в руководящих (от мастера и бригадира и выше), но и в «системно значимых» (учителя, врачи, библиотекари, артисты, учёные и т. п.) креслах. И расстрелы, по мнению С. Брезкуна, не были бы «массовыми». Правда, и микояновская «принудительность» не исключается.