Зверобои залива Мелвилла - Петер Фрейхен

Когда по возвращении домой Пиули отдохнул от поездки к "Пупу Земли", он спросил о Квидлугтоке. Трое эскимосов были в подавленном настроении и страхе; они даже подумывали, не покинуть ли стойбище, отправившись восвояси еще до приезда Пири. Теперь Квидлугток сказал своим спутникам, что, может быть, Пиули намерен приумножить радость от возвращения домой, застрелив их за то, что они вернулись без Марвина. С тяжелым сердцем сказал он Арналуак, что идет на судно с Акиоком и Инукитсокпалуком.

Пири вышел к ним навстречу с приветливой улыбкой и поблагодарил за то, что эскимосы доставили пищу ему и собакам. Благодаря этому он сумел вернуться с "Пупа Земли". Это место он давно мечтал увидеть, хотя там и не на что смотреть. Он очень огорчен смертью Марвина, сказал Пири, но знает, что его никак нельзя было спасти. Затем он обещал, что они получат такие же ценные подарки, как и все другие эскимосы, и что теперь все трое снова могут питаться на корабле.

Он подарил им табак, чай и другие, приносящие радость подарки. Узнав, что Квидлугток привык жить с Арналуак, Пири предложил оставить все как есть. И когда они, наконец, вернулись на пароходе в Эта и там встретили Итукусука, Пири решил, что Арналуак больше не будет его женой, а станет женой Квидлугтока. Пири вскоре покинул Гренландию и никогда больше не возвращался в полярные страны, поэтому правда о гибели Марвина в течение многих лет была известна только эскимосам. Но произошло другое трагическое убийство, которое случилось еще до того, как тайна Квидлугтока была раскрыта, убийство, которое странным образом перекликалось со смертью Марвина.

Спустя некоторое время после отъезда Пири из Гренландии, в Эта прибыла новая американская экспедиция, во главе которой стоял Дональд Мак-Миллан Налагапалук, как его звали эскимосы. Его хорошо знали, как одного из спутников Пири; с ним приехали белые, и они построили в Эта большой дом. У этих людей было больше разума, чем у Пиули; они приехали, чтобы посмотреть, что кроется в земле, а не тратили силы и время на открытие "Пупа Земли", которого никто так и не смог увидеть. Мак-Миллан отправился в далекое путешествие в новые земли с Итукусуком, который раньше сопровождал доктора Кука. Мак-Миллан очень насмешил эскимосов, рассказав, что доктор Кук вернулся домой и стал говорить, будто бы он тоже побывал у "Пупа Земли", и многие белые ему поверили. Кавдлунаки доказали, что они не понимают, что значит это путешествие и какие с ним связаны трудности, если поверили, будто бы человек, вроде доктора Кука, мог его проделать. Белые не знали, что только такой человек, как Пиули, мог найти "Пуп Земли", который бывает лишь в одном определенном месте. Ведь никто не родится с двумя пупками - ни человек, ни сама земля, уверяли они Мак-Миллана, поэтому Кук, конечно, не мог там побывать.

Некоторые из американцев, приехавшие с Мак-Миллапом, совсем не походили на него самого и на участников экспедиции Пири. Одного звали Грин, и хотя он был молодой человек, никто не видел на его лице улыбки. Эскимосы называли его Колерссуак. Молодость его проявлялась только в безудержном влечении к женщинам; он выбрал себе красивую женщину по имени Алакрасина. Она была замужем за Пиуватсорком. Грин часто брал ее к себе, не спрашивая разрешения у мужа.

Когда пришла весна, Мак-Миллан запланировал длительную санную экспедицию на другую сторону Земли Элсмира. У Пиуватсорка появилась охота покинуть стойбище Эта и вообще уйти от белых людей. Тем временем Грин настолько привык к красотке Алакрасине, что вовсе не отпускал ее от себя.

Бедняга решил уже уехать из Эта без жены, когда Мак-Миллан предложил ему отправиться в длительную экспедицию - его желание было так велико, что Пиуватсорк не смог отказаться. Мак-Миллан не знал о том, что случилось в лагере, и распорядился так, что Пиуватсорку пришлось ехать в пролив Эврика вдвоем с одним из белых - этим белым оказался Грин.

Никто точно не знает, что произошло во время этой роковой поездки к проливу Эврика. Они выехали вместе - неопытный Грин, который никогда не смеялся, и добродушный Пиуватсорк, у которого Грин украл жену. Через много дней Грин вернулся один.

Когда Мак-Миллан спросил его, что случилось с Пиуватсорком, Грин спокойно ответил: "Я застрелил его!" Мак-Миллан пришел в ужас: он боялся, что эскимосы отомстят за убийство, если узнают об этом. И вдвоем с Грином они сочинили историю, которую я услышал в Туле. Гренландцам рассказали, что Грин и Пиуватсорк построили снежную хижину под скалой и во время сна на них обрушилась снежная лавина, засыпавшая их. Грин чуть не задохся, но ему удалось выбраться из-под восемнадцатифутового слоя снега. Но Пиуватсорка он не обнаружил - его либо раздавила лавина, либо он задохся под снегом. Еще тогда мне показалось странным, что они разбили лагерь в таком неподходящем месте и что молодой и неопытный Грин выбрался и спас себе жизнь, а опытный и ловкий Пиуватсорк погиб. Но так рассказывали, да и чего не случается во время путешествия на санях. Не было никакой возможности опровергнуть эту версию, пока Грин твердо ее придерживался, а труп Пиуватсорка не был найден; кроме того, никто не допускал мысли об убийстве.

После этого случая Грин стал сам не свой. Он потерял всякий интерес к жене погибшего, красавице Алакрасине, и не ладил со своими соотечественниками. Поздней осенью Грин послал ко мне гонца с письмом, где просил приютить его на некоторое время. Я совсем не знал этого человека, но отклонить такую просьбу было немыслимо. Грин приехал и прожил с нами много месяцев.

Однажды я попытался разузнать, при каких обстоятельствах умер Пиуватсорк и что в действительности произошло в проливе Эврика. Он побледнел, заволновался и просил меня не говорить с ним на эту тему думать об этом для него невыносимо. У меня создалось впечатление, что молодой человек был глубоко подавлен тем, что не смог спасти своего спутника, этим и объясняется его нежелание говорить; в дальнейшем я никогда не упоминал о несчастном случае. Велико же было мое изумление, когда через несколько месяцев, поехав в Упернавик за почтой, я получил письмо от датского инспектора в Годхавне, представляющего высшую власть в Северной Гренландии. Он писал мне: "Ходят упорные слухи о том, что один американец из экспедиции Мак-Миллана убил эскимоса!" Он хотел бы знать подробности этого дела, хотел выяснить, не является ли это, как часто бывает, просто необоснованным слухом.

Как возник такой слух, я не знаю и больше всего склонен думать, что гренландцы это выдумали сами. Я ведь не мог знать, что все соответствует действительности.

Во всяком случае, пока Грин гостил у нас в доме, мы ничего не подозревали. Наварана и я делали все, чтобы ему было хорошо у нас. Он тоже всегда был доброжелателен и вежлив, пока жил с нами, но тем не менее все эскимосы инстинктивно не выносили его; у нас же никогда не возникало с ним никаких споров. Только когда он покинул Туле, я впервые понял, как он в действительности относится к здешним жителям.

Я обещал ему и еще трем членам экспедиции переправить их через залив Мелвилла, потому что корабль, который пришел, чтобы отвезти экспедицию домой, затерло льдами. Я должен был доставить их в Упернавик. Как только мы выехали из Туле и сделали первую остановку на льду, чтобы укрепить постромки на собаках, Грин сказал, что, наконец, он счастлив и снова чувствует себя свободным, так как покидает это проклятое место. За все долгие месяцы, проведенные здесь, сказал Грин, он не встретил ни одного эскимоса, который превосходил бы в своем развитии собаку. Я сделал вид, будто бы не обратил внимания на его слова, хотя они меня глубоко оскорбили, и совершенно спокойно заметил ему, что в течение пяти месяцев он был гостем моей жены. Грин как будто не понял своей бестактности, так как ответил мне, что это не имеет никакого значения - ничто не может изменить его мнения об эскимосах!

Тогда я еще не знал, что он убийца; я подумал, что ему просто хотелось облегчить муки нечистой совести. Он дал погибнуть своему спутнику-эскимосу и теперь пытается, думалось мне, убедить себя и других, что жизнь эскимоса не дороже жизни собаки.

Много месяцев спустя я получил книгу Мак-Миллана об этой экспедиции. В ней он цитирует Грина, который нагло заявил: "Да, я действительно убил эскимоса у пролива Эврика. Я был вынужден застрелить его, так как он не слушался моих приказаний!"

Это признание произвело сенсацию в Гренландии. Насколько нам было известно, ни один белый в этой части земного шара не убивал эскимоса. После Пиуватсорка осталась вдова и множество малышей, и о них некому было позаботиться. Когда все стало известным, то было выдвинуто требование о вознаграждении пострадавших от этого преступления. Но случилось так, что был выдвинут встречный, столь же обоснованный иск.

Вскоре после отъезда Грина в Туле приехал новый пастор. Там уже и раньше бывали миссионеры, но вновь прибывший оказался способным и авторитетным служителем церкви. Ему удавалось обращать эскимосов в свою веру и он усердно крестил их. Сначала они выучивали начатки христианской религии, а перед принятием в лоно церкви от них требовали признания своих прегрешений.