Серебряный медведь - Владислав Русанов

Кир, разглядывая замок ландграфа Медренского из леса, сперва удивился: почему это у такого знатного вельможи замок деревянный? Но Мудрец живо разъяснил, что в Тельбии всегда имелось вдосталь бревен и теса, а вот с каменоломнями как раз плоховато. Местный камень или слабый, что-то вроде глинистого сланца, ломающегося даже от легкого удара кувалды, расслаивающегося с течением времени от непогоды, и строить из него фортификационные сооружения бессмысленно, или, напротив, такой крепкий, что вытесать из него более-менее правильной формы блоки для стены можно лишь ценой неимоверных усилий, а значит, стоимость возведенного из него здания взлетает до запредельных высот. А лес – вот он. Вали не хочу. И дубы, и буки, и березы, и смолистая сосна. Да и строил замок не нынешний ландграф, а, скорее всего, его прапрапра… в общем, много раз прадед. А тогда даже в Сасандре не гнушались работать с древесиной.

Кулак же сказал, что хоть строили в незапамятные времена, но строили с умом. Иного трудно ждать – в Тельбии междоусобицы очень часты и по сей день, а уж в старину… Во-первых, лес вырублен и раскорчеван между холмом и нынешней опушкой на два полета стрелы. Открытое пространство – гласис – сводило на нет любые попытки подкрасться к стенам незаметно. Во-вторых, тот самый барбакан, проложенный по насыпному валу. Даже если атакующие сломают нижние, не слишком-то крепкие ворота, им предстоит дальнейший путь под градом стрел и камней из надвратной башни – между двумя высокими оградами из толстых, заостренных бревен никуда не спрячешься. В-третьих, склоны холма несут следы заступа и кирки. Там, где они показались строителям слишком уж пологими, землю сняли, обнажив камень. Именно поэтому стену, окружающую форбург,[30] не потребовалось делать чересчур высокой – семь-восемь локтей на первый взгляд. В-четвертых, главная башня – бергфрид – обрамлена поверху крытой галереей, откуда удобно стрелять по осаждающим хоть из луков, хоть из арбалетов.

Скорее всего, это было старинное родовое гнездо ландграфов Медренских, в котором уже лет двести никто, кроме управляющего и десятка слуг, не жил. Наверняка у ландграфа есть свой дом в Медрене, торговом городке, довольно богатом по тельбийским меркам. Запустение угадывалось по покосившимся кое-где кольям крепостной стены, провалившейся крыше на галерее, пустым землянкам по правую руку от барбакана. Там раскинулась некогда большая и, по всей видимости, многолюдная, а ныне заброшенная слобода. Даже дымки не вились над крытыми дерном скатами.

Замок пропадал без дела долгие годы, а теперь вдруг понадобился правителю графства.

Почему? Какая необходимость погнала ландграфа из приносящего, надо думать, довольно неплохой доход города в лесную глушь? Тем более что против Медрена брошен целый полк сасандрийской пехоты. Где должен быть добрый правитель? Правильно! Вместе со своими подданными защищать имущество от разграбления. Командовать латниками и вооруженными горожанами. Или, если понял, что силенок недостаточно, пытаться найти общий язык с королем Равальяном, который, собственно, и позволил войти в Тельбию имперской армии. Якобы для поддержания порядка, недопущения раскола страны и установления всеобщего благоденствия.

Какое такое это самое обещанное благоденствие и как сильно местные селяне, горожане и знать любят сасандрийцев, Кир уже успел заметить. Хотя, на его взгляд, армия генерала Риттельна дель Овилла вела себя на удивление благопристойно. То есть вешала только тех, кто оказывал вооруженное сопротивление, сжигала лишь те деревни, где фуражирам поднесли отравы в пиве или попортили лошадей, чтобы не достались ремонтерам. Никаких массовых казней, повальных грабежей и изнасилований. Ну, разве что единичные случаи, за которые виновники, допустившие проступок, строго наказывались. Сержанты лишались нашивок, солдаты отправлялись наводить мосты и валить лес для строительства фортов, офицеры шли под домашний арест, который в походных условиях заменялся на ритуальный офицерский караул у палаток полковников и генералов. И тем не менее продвижение армии Сасандры в глубь Тельбии никак нельзя было назвать кровавым. Так, рядовое завоевание, проводимое к тому же с ведома и согласия короля…

– Не, мужики, я что-то не врубаюсь, – пожал плечами Карасик. – Чего у них ладу в королевстве нет? Король Сасандру зовет, графы… Те на дыбки сразу. За топоры…

– Тебе не один… энтого… хрен? – выразительно скривился Почечуй.

Кулак даже не оглянулся на болтуна. Он разглядывал графский замок насупив брови, наморщив лоб и по обыкновению сжимая бороду в горсти. Рядом Мудрец упер острие двуручника в корягу и сосредоточенно молчал. Впрочем, молчал он довольно часто. Зато потом, в отличие от некоторых, высказывал весьма дельные мысли.

– Да хрен-то, может, и один! – не сдавался арунит. – Я ж не проверял, не знаю… А вот непонятно мне – почему король Равальян так под руку империи просится? Если бы я королем был…

Негромкий, но дружный хохот прервал его глубокомысленные рассуждения.

– Ты себя видел? – воскликнул каматиец Тедальо. – Король! Смех и грех!

– А что?! – Карасик гордо расправил плечи, вскинул подбородок. Кир едва не покатился со смеху, представив это лицо – курносое, круглое, обрамленное кустистой бородкой, – увенчанное королевской короной. – Что ржете, остолопы? Я ж так, к слову… Ну, растолковали бы мне, если такие умные…

– Я тебе… энтого… растолкую… – Коморник, смеявшийся до того, уткнувшись носом в конскую гриву, перевел дыхание. – Предположим, женился ты… энтого… а с бабой справиться не можешь.

– Кто? Я? Да я…

– Помолчь! Говорю же… энтого… предположим.

– Ты, старый, сказать хочешь, – прогудел Бучило, – что он, ежели с бабой не справится, к соседу за подмогой побежит?

– А то?! – подмигнул Почечуй.

– Какой же он мужик после этого? – сплюнул под копыта коню Мигуля.

– А никакой… энтого… – с готовностью согласился старик. – Так из Равальяна тоже… энтого… король, как из дерьма… энтого… пряник. Вот оно и… энтого… выходит – то на то!

Кондотьер толкнул Кира локтем в бок:

– Пошли, господин лейтенант, думать будем…

Парень, отвыкший от обращения по уставу, которое ко всему прочему из уст наемников звучало как легкая издевка, вздрогнул. Потом кивнул. Раз Кулак зовет, значит, так надо. Попусту он дергать не будет.

Они передали поводья коней Брызгу, Тычку и Карасику, назначенным в приказном порядке коневодами, и, отойдя в сторонку, уселись под раскидистый бук.

Кулак, Мудрец, Почечуй, Мелкий, Пустельга и Кир. Если не считать молодого человека, то совет в обычном составе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});