Эдемский Маг (СИ) - Швейц Игорь

В миг всё изменилось, в одну короткую секунду. Мелкая грязно-зелёная лапа, широко размахнувшись, погрузилась в жирный необъятный живот.

«Навряд ли он пытается убить себя… Это нечто другое. Может его настоящая техника?»

Жирная рука всё ещё была погружена в жирную плоть, под смех и гогот капитана стражи.

Саркис был твёрд и непоколебим. Любая трудность делала его счастливее, а очередная битва приносила тонну эмоций. Приносила то, что богатырь всю жизнь презирал своим нутром, но одновременно мечтал обрести. Приносила то, за что он ненавидел всех этих жалких людей.

Рука вернулась обратно, но уже цепко сжимая гранённый булыжник, вытащенный прямиком из недр огроменного големного живота. Тот сразу уменьшился, стал во сто крат более плоским и аккуратным. Да и щёки сдулись, превратившись в дряхлые повисшие мешки.

— Ты необычный. Такой крутой, смелый и классный! Обожаю… — дыхание мага из Эдема пресеклось, а душа ликовала, как никогда в своей жизни. — Ты на самом деле не толстый. Ты — настоящее оружие, расходник, созданный для опасной и стремительной битвы. Я всё понял…

Голем продолжал улыбаться, а рука замахнулась для атаки. Огромный булыжник коротко крикнул и пустился в полёт, сливаясь с серым унылым городским пейзажем.

Эдемский маг был безумен: ветер подхватил его длинные кудри, поигрался с концами куртки, набросился на серую пыль, что вихрем окружила гордое тело мага. Чёрные ботинки посерели от осевшей пыли, а в глазах кипела настоящая страсть:

— Давай, капитанчик, покажи мне на что ты способен!

Саркис оторвался от земли, и за его спиной неслась серая дымная дорожка. Ноги слились, превратившись в незаметное общее мельтешение. Снаряд же грохнулся где-то позади, разлетевшись на мелкие камушки.

— Быстр и наверняка вынослив… — голем снова запустил руку в живот, ловко достав очередной булыжник. — Моя обязанность — истощить себя до конца, совершить харакири, полностью превратившись в смертоносное орудие… — голем сощурился, наблюдая за несущейся и петляющей по сторонам точкой.

Бегая по серой земле, крутясь и вертясь вокруг голема, Саркис всё пытался предпринять хоть одну попытку хорошего доброго огненного удара. Но предстояло ещё спровоцировать врага на атаку, изучить его технику, и только после этого выбрать одно из доступных и подходящих заклинаний.

Голем вертел головой, то и дело наблюдая за мелькающей фигурой. Вот он — изящно скользит по всей округе, ветер треплет его волосы, а ноги стали едины с городским пейзажем.

«Идеально» — рука жирдяя отогнулась в сторону и плавно бросила камень, отправляя его в стремительный полёт. Ноги голема раздробили землю, а ликующий взгляд говорил о скорой победе.

Булыжник свистнул, будто солнечный луч изничтожил расстояние и рухнул в мелкую богатырскую точку. Камень громко взорвался грязным салютом и увлёк мелкую фигуру далеко к чёрному муравейнику. Тело долбанулось о стену, забрасываемое мелкими камнями и сухой пылью.

Грохот понемногу стихал, возвращая Чёрный город в обыденную загробную тишь. Саркис так и не встал, наполовину погребённый под остатками стремительно нёсшегося снаряда.

Голем начал ход и земля вновь заходила ходуном, как какой-то болванчик:

— Мой бросок был идеален, ты не находишь? — поинтересовалась тварь, попутно достав из жирной ноги небольшой грязный шарик. — И каждый из них будет идеальным, только верь в меня.

Станцевав небольшой озорной танец, макака прокрутилась на месте, изящно изогнула руку и наконец бросила шар, наблюдая полёт снаряда и его идеальное попадание прямо в лежачего мага. Облачко дыма вспорхнуло над телом, как безликая серая птица. Тело высоко подскочило от безжалостного удара, но тут же грохнулось наземь.

Эдемский маг не двигался. Да что там не двигался — он еле дышал. Грудная клетка болела, воздух покинул её, оставив страдать в одиночку. Каждая кость чувствовалась как сломанная, а в глазах была тьма. Однако даже с такими травмами Саркис безразлично лежал, не показывая ни одну эмоцию. Ему было больно, но никаких эмоций это не вызывало. И его поражение… оно отнюдь не чувствовалось, даже учитывая разбитое состояние самого мага.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Громогласный топот приближался, просачиваясь даже сквозь потухший, еле теплящийся слух.

«Добивать пошёл. А ведь если я так и продолжу лежать, то у него всё получится. Он добьёт меня и дело с концом. Что мне предпринять? Как повести себя? Смогу ли я вообще встать?»

Маг поднатужился. Мышцы сжались, зубы крепко сомкнулись, аж до противного скрипа.

«И это я то такой беспомощный? Сильнейший маг, съевший не один, а сразу два плода с того эдемского Древа Жизни и получивший силу целых двух стихий. Это я сейчас лежу почти убитый на страшной земле во владениях убийцы моего брата? Да, это я. Тот человек, что смог взломать само время, обмануть законы природы, отринуть их, махнуть на всё рукой и оказаться за миллиарды лет вперёд. Я лежу и ничегошеньки не могу поделать? Я? Будучи ужаленный адским ожившим куском камня?»

Голем явно был плодом того же чокнутого некроманта. Весь из себя сильный и крутой, он, вероятно, был уверен что жизнь можно давать кому хочешь. Даже бездушным отвратительным камням. Он даровал им угнанные из мира души, как сделал и с Кассандрой, превращая её в идеальную рабыню и крепко слаженный щит.

«Такие гнусные методы! Такое извращённое мышление вкупе с фантазиями!»

Мышцы не хотели работать. Кости казались поломанными и искрошившимися, особенно в области груди, где плотными рядами шли хрупкие рёбра.

— Я… Я не хочу п-подчинять одну лишь природ-д-ду.

— Чего? — прогнусавил живой камень, по-прежнему громыча огромными ногами.

— Я х-хочу подчинить себе и эту жалкую мерзкую плоть. И когда я так говорю… Обычно я добиваюсь своего!

Голем снова достал камень, уменьшая тело уже в который раз. Монстр бешенно смотрел вперёд, а слова Саркиса птичками проносились мимо его мерзких ушей.

Шаг, другой, третий. Ловкий обезьяний взмах должен был быть самым молниеносным и смертельным, но…

Тело эдемского мага вздрогнуло, словно от мощного электрического разряда. В самом начале двинулись руки, на которые богатырь и облакатился. Следом само туловище, неестественно и глупо дёргаясь, встало на ноги, подпрыгнуло, словно управляемое невидимыми нитками. Неведомая сила управляла безумным эдемским магом, сила страшная и невиданная, отрекающая и плюющая на все законы природы.

Рука голема зависла в воздухе, крепко сжимая грязно-зелёный булыжник. Однако на этот раз пальцы плотно давили на него, заставляя мелкую сеть трещинок густо выступить на камне:

— Как ты это сделал? Я уверен, что твои кости искрошены, а мышцы находятся вне доступа сети. Тогда как?

Булыжник, крича и оставляя за своим телом густую дымную дорожку, рухнул прямо пред эдемский магом, так и не долетев до Саркиса. Богатырь лишь надменно окинул оставшиеся мелкие каменные крошки, а после гнусно посмотрел на опешившее лицо голема:

— Ты должен ликовать. Господин Саркис вновь в строю и готов надрать тебе твой каменный зад!

Мышцы двигались, затопленные густой жёлтой маной. Держащиеся на одной лишь энергии, они работали во много раз лучше и быстрее, за исключением неестественности каждого движения.

«Ману придётся потратить как следует. Капитану стражи несказанно повезло, он увидит мой самый гениальный ход — не это ли мечта?!»

Враги смотрели друг на друга, но если Саркис ликовал и неестественно разминал тело, то вот голем смотрел на мага, как заведомо проигравший. Оживший от чар некроманта камень знал, что этого боя ему не пережить!

Глава 17

Голем внимательно следил за каждым движением противника, однако ни одно из них не смогло быть предугаданным. Казалось, маг подвешен на тонкие бесцветные нити и управляется неким кукловодом, засевшим за ближайшей чернявой пирамидкой.

Неестественные, невозможные для человеческого тела движения, скорость и молниеносность — Саркис был воплощением чистой первородной энергии.