Ты и Я - Сводные (СИ) - Сью Ники

— Да я смотрю ты, только обо мне и думаешь? — шутил Рожков. Он то и дело пытался махнуть своим павлиньим хвостом перед девчонкой, только вечно получал средний палец.

— В твоих снах, Сэм, — скрестила руки на груди Ната, возводя глаза к потолку. Ребята приблизились к подоконнику, где стоял Саша с Игорем, и обменялись приветствиями. Редко, когда они вот так стояли вместе, но видимо сегодня был особый повод: споры между Наташкой и Рожковым не утихали, еще немного и клыки покажут.

— Да ладно вам, — попыталась вставить свои пять копеек Маринка. Ее голос звучал настолько тихо, настолько неуверенно, что никто и не заметил.

— Ты просто бесишься, что твоя подружака сегодня в центре внимания Царя. Признай, — саркастично усмехнулся Семен, нагло закидывая руку на плечо Романовой.

— Постой, ты о чем сейчас? — Саша выпрямил спину, даже ладошки в карманы черных джинс закинул. Правая бровь его слегка приподнялась, а губы обтянуло ниткой.

— Ты совсем охренел? Руки убрал! — крикнула раздраженно Наташа. Глаза ее полыхали пламенем, но Рожкова реакция девчонки только забавляла.

— Семеч, — щелкнул пальцами перед лицом друга Саша. — Ты сейчас про кого говоришь?

— Злишься! Вон как глазки забегали.

— Слышишь ты! — Романова развернулась, и толкнула в грудь Рожкова, высоко задрав подбородок. — Еще одно телодвижение в мою сторону, и я…

— ЭЙ! АЛЕ! — Беляев втиснулся между другом и бывшей подругой, расставив руки в разные стороны. — Семен! Ты про кого, твою мать, говоришь?

— Про Дашу, — тихо, почти не слышно произнесла Маринка. Неожиданно воцарилась тишина. Правда, всего на несколько секунд, но и этого хватило, чтобы пальцы сжались в кулак у Беляева. Откуда-то волна раздражения накатила, и настроение пропало.

— По… что.. что значит в центре внимания Царя? — кое-как выдавил Саша, делая глубокий вдох.

— Ты бы видел, Санек, — начал заливаться смехом Рожков. — Как Царь подскочил. Что уж там у них с Лисицыной случилось я не знаю, но как он на нее пялил… мне кажется, в эти секунды он ее глазами трахнул.

— Конченный извращенец! — выплюнула Наташа, делая шаг в сторону подоконника. Глянула на Семена с отвращением, а затем и вовсе отвернулась. Беляев тоже отреагировал как-то неожиданно, для самого себя, жестко. Резко схватил за грудки друга и встряхнул как следует, стараясь привести в то ли в чувства, то ли заставить прекратить нести подобную чушь.

— Эй, да я серьезно! Ты что! Вон… — кивнул в сторону одноклассниц Рожков, пытаясь вырваться из хватки друга, — у девчонок спроси. Скажите же! Что он там говорил? Закон притяжения они обсуждали.

— Какого нахрен притяжения? — процедил сквозь зубы Саша. И только сейчас до него дошло, что Дашка же сидит с Ильей. Ну точно. Сэм говорил об этом пару недель назад, но в голове не отложилось. Тем более Царь с девушками со школы не общается, от слова совсем. Да и ни разу не видел Беляев, чтобы Лисицына как-то здоровалась или обменивалась короткими фразами с Ильей. А ведь они вполне себе могут контачить, хотя это из области фантастики. Ладно он, Сашка, маячит перед Дашей, но у него причина есть, тут все ясно. А Царев? Ему зачем? Наверное, друг все же преувеличивает. Он любит фантазировать. Скорей всего там какая-то фигня, а у Семена просто язык без костей.

С другой стороны, в груди у Сашки защемило неприятно. Стоило только представить, что его Даша улыбается Илье, что они мило беседуют о чем-то… как вены моментально натягивались, а челюсть сжималась до хруста. Противное, словно гвоздем по стеклу, чувство. Неужели ревность? Неужели он, Саша Беляев, ревнует? Да и кого? Лисицыну? Эту простушку? Быть не может. Это просто за гранью реальности.

И тут внезапно оборвалось все, будто струны на гитаре отлетали одна за другой: медленно, раздирая кожу на части. Из учительской вышла Даша вместе с Ильей. Они шли нога в ногу, разговаривали о чем-то. Лисицына эмоционально размахивала руками, а Царев периодически поглядывал в ее сторону.

— Мне делать типа больше нечего, да? — Саша отпустил, наконец, Семена, и подошел к подоконнику. Вся дружная компания, не только он, повернулись и явно пытались старательно прислушаться к разговору Царя с Лисицыной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ну если бы руки не распускала, — спокойно отвечал Илья, будничным тоном.

— То есть это я виновата?

— Хорошо, что ты это сама понимаешь.

— Ты лежал на моей книге, Илья, — возмущенно продолжала Дашка. Она и не обратила внимания на Беляева, и на остальных, которых в любой другой день сразу замечала.

— Она находилась на моей половине парты.

— Я с тобой любезно поделилась.

— Если бы хотела со мной чем-то любезным заниматься, то этого разговора вообще бы не было, Да-шень-ка, — Царев то ли улыбнулся, то ли усмехнулся, но не в его привычной манере. Наоборот, выглядело это настолько… дружелюбно, что Беляев едва не сел там же, где стоял. Хотелось подойти, схватить Дашку за руку и утащить подальше от этого самовлюбленного черта. Хотелось… да много чего хотелось Сашке. И именно в эту минуту он вдруг осознал: ревность не появляется из ниоткуда. Она возникает только к тому человеку, которого хочешь себе полностью и без остатка. С которым охота встречать рассветы и закаты, гулять под луной и укутываться в теплый плед.

И от этого прозрения Беляеву сделалось дурно. Он может выиграть спор, но что делать потом с собственным сердцем?..

Глава 23

Даша

Клара Генриховна вызвала нас к себе на ковер и отчитала, как первоклашек. Илья еще откидывал свои дурацкие шуточки, чем вызывал явное раздражение у женщины. В итоге, она заявила, чтобы мы написали реферат к среде. Один на двоих. А вишенкой на торте станет проверка через антиплагиат. Ох, я разозлилась. Во-первых, физику не люблю, ну не мое это. Во-вторых, написать к среде такой объем… это ж прощай свободное время на сериалы, книги и все остальное. Зато Царев довольно хмыкнул. Его, кажется, вообще такой расклад устраивал.

— Напишешь же к среде, Лисицына? — протянул он злорадно, стоило нам только выйти из учительской.

— Мне делать типа больше нечего, да?

Спор наш разгорелся до самого урока. Но что удивительно, никто не шептался на этот счет. Хотя вот, когда увидели меня с Сашей, моментально языки развязались. Это было и странно, а с другой стороны, рядом с Ильей я чувствовала себя более спокойно. Буднично что ли.

На большой перемене Наташа с Мариной подошли ко мне, и мы отправились в буфет. Романова молчала большую часть дороги, а Лебедева без умолку верещала про какой-то клип с участием Ын У, на который она случайно наткнулась в интернете. Обещала даже скинуть, чему я безумно обрадовалась, как истинная фанатка.

В столовой мы выбрали столик возле окна, самый крайний. Там была приоткрыта форточка, и, собственно, проникал хоть какой-то кислород. Я села напротив окна, а девочки на другую сторону. Минуты через две нарисовался и Беляев со своей компанией. Саша, который утром сиял, подобно летнему солнышку, сейчас почему-то выглядел хмуро. Взгляд такой, словно свинцовые тучи повисли в небе, и вот-вот разразиться дождь. Мальчишки одолжили скамейку у соседнего стола и пристроились рядом, ко мне никто не сел. Хотя обычно Беляев садится или же Наташка. Но заострять внимание я не стала, голова была забита мыслями только об одном — Илье. Его как будто подменили. А я ведь уже привыкла к доброму, и в какой-то степени заботливому сводному брату. Пусть и на короткий срок, но мы стали ближе.

Разговор между ребятами сегодня не особо клеился. Беляев непривычно молчал, Ната тоже ковыряла вилкой в тарелке. Только Семен нес всякого рода чушь, что в принципе ему было свойственно.

И тут просто по велению волшебной палочки, рядом со мной приземлился Царев. Все моментально ожили, глаза распахнулись, даже есть перестали. Мне казалось, никто и не дышит, до того шокированы. А может это только я не дышала.

— Держи, — положил на стол какую-то толстую энциклопедию Илья.