Правосудие бандитского квартала - Александр Ли

Когда я выглядываю, то вижу Александру. Она лежит в неестественной позе лицом вниз. Шансов уцелеть у нее не было никаких, да она к этому и не стремилась.

– Черт, – говорю я.

Мне, конечно, жаль девчонку, жаль, что моя мечта с превращением Александры в великую проститутку сорвалась в самом начале. Но думать и действовать следует быстро. Это мой стиль. Нельзя раз за разом переживать в мыслях случившееся. Его уже не вернешь. Надо думать о будущем.

– Крис, Билл, – распоряжаюсь я. – Бегите вниз и грузите тело в багажник. Нельзя, чтобы оно лежало на улице. Нас могут неправильно понять проститутки в Старом Городе. Подумают, что это мы выбросили ее из окна.

Угроза нешуточная. Тут и авторитет старой ведьмы не поможет. Шлюхи, впрочем, как и все женщины, стремятся увидеть во всем худшую сторону. Если нас заподозрят в убийстве девчонки и пустят такой слух, то нам несдобровать. Отряды самообороны у шлюх организованы отлично, и они часто действуют исподтишка. Я не хочу, чтобы меня или одного из моих парней потом нашли на улице с отрезанным членом.

Билл с Крисом выбегают. Старая ведьма смотрит на меня.

– Кевин, ты должен отдать мне за нее деньги, – тянет она ко мне костлявую руку.

И тут я взрываюсь, нервы сдают. Это уже форменное нахальство. Но взрываюсь я, конечно, внутренне. Внешне я спокоен, как и подобает на деловых переговорах.

– Кэтрин, мы ударили по рукам, – напоминаю я. – Она стала твоей. Я не в ответе за то, что случилось с ней после. Пусть даже это случилось секундой позже после удара наших рук. Это твои проблемы. Скажи еще спасибо за то, что я решу проблему с ее телом.

Я не собираюсь расставаться с деньгами. Это мои деньги и деньги моей маленькой семьи в лице Мэри. Ведь она живет на мои деньги. Старая ведьма еще что-то шипит, пытается обвинить меня в том, что я привез неподготовленную девушку. Я и сам знаю, что она не подготовлена. Но что я мог сделать, если она девственница?

Однако Кэтрин уже и сама понимает, что не права.

– Черт с тобой. Сегодня правда на твоей стороне, – говорит она вроде бы смягчившись.

Я подхожу к виолончели и трогаю ее струны рукой. Но инструмент под моими пальцами только противно скрипит. Мне никогда не извлечь из него те божественные звуки, которые умела извлекать Александра.

Мне не стоит дольше задерживаться. Парни уже запаковали мертвое тело в багажное отделение бусика, смыли кровь с мостовой. Благо окна аудитории выходят во двор, и, надеюсь, никто не успел увидеть распростертое обнаженное тело.

Мне не хочется показывать перед Крисом и Биллом свою слабость. Они подумают, что я жалею девчонку. Я уже давно приучил себя не видеть в будущих шлюхах живых людей. «Охотнику» это строго противопоказано. Мне жаль моего неудавшегося проекта.

* * *

От тела нужно непременно избавиться. Причем так, чтобы от него не осталось следов. Это золотое правило. Девушки должны просто исчезать. Нет трупа – нет и факта смерти. Пропавший человек для копов – небольшая проблема. Его просто объявляют в розыск. Вот и все. Родителям можно отвечать, что, возможно, их дочь просто нашла себе разбитного парня и сбежала из города или связалась с плохой компанией и отправилась путешествовать автостопом.

От мертвого тела надо избавляться, не оставляя ровным счетом ничего. Именно поэтому я взял на себя хлопоты по Александре. Старая ведьма тут бы могла и сплоховать. Она в этом не специалист, а я знаю, как следует избавляться от мертвецов.

Дилетант – тот, кто столкнулся с такой проблемой впервые, – сразу же подумал бы о крематории на Первом городском кладбище. Но это не лучшее решение проблемы. Да, можно подкупить кочегара, и он сожжет останки в топке. Но поручиться за то, что он будет потом держать язык за зубами так же надежно, как тот, кого вы убили, а он превратил в пепел, нельзя. Нужно действовать через проверенных людей.

Газовые факелы, способные испепелить человеческое тело, работают не только в крематории. Неподалеку от Бэйсин-Сити есть асфальтобетонный завод. Он работает от случая к случаю, но газ, поступающий в огромную, слегка наклоненную, вращающуюся стальную трубу, всегда можно включить. Ее обычно используют, чтобы высушить и раскалить перед тем, как смешать с битумом, щебень и песок. Откуда мне знакомы эти строительные тонкости? Просто я неплохо знаю сторожа и не раз платил ему деньги за подобные услуги. Процесс сжигания довольно длительный, а он болтлив и любит свою работу.

Бусик мчится по ночному шоссе. Крис за рулем, он сосредоточен и молчалив. Билл ковыряется пальцем в экране своего мобильника, листает страницы с фотографиями. Мне тоже не хочется говорить. За нами лежит упакованное в брезент мертвое тело прекрасной девушки, так и не успевшей превратиться в проститутку. Я не знаю, правильный ли выбор она сделала. Многие, кого я похитил, кто желал мне сдохнуть в страшных муках, брыкались, царапались, когда их насиловали мои парни, потом при встрече даже благодарили меня за то, что я сделал. Некоторые и не знали, что быть шлюхой – это их призвание. В конце концов, что в этом плохого? Тут вопрос воспитания. Им вбивали в головы, что трахаться за деньги – плохо. И они этому верили, даже ни разу не попробовав запретный плод.

А по мне – надо попробовать всего в жизни. Пусть по чуть-чуть. Чтобы понять вкус супа, не обязательно съесть всю кастрюлю. Достаточно и одной ложки. Мудрая мысль, и, как вы понимаете, она тоже принадлежит моему покойному папашке. Не знаю, дошел он до нее своим умом или подслушал, сидя в своем любимом баре за стойкой.

Мы сворачиваем с дороги. Вскоре из-за холма показывается труба асфальтобетонного завода, конструкции, штабеля щебня и песка. Рядом тянется защищенное навесом от дождей битумохранилище. Свет прожекторов погашен. Наклонная труба, вращающаяся на катках, уже крутится, в ее торце голубыми огоньками мигает газовая горелка. Пока она еще работает не на полную мощность. Мой знакомый уже знает о моем приезде и подготовил все, что нужно.

Он сразу чувствует мое неразговорчивое настроение, а потому и не вызывает на беседу. Он не знает, кого мы привезли. И не надо ему этого знать. Его дело – справиться с работой и получить деньги. Крис с Биллом вытаскивают завернутое тело из машины. Мне хочется взглянуть на Александру еще раз. Когда мы ехали через город, то на Мэдисон Холле все еще красовался плакат с рекламой ее концерта. Наверное, в пустом зале все так же подвешена в воздухе прощальная нота ее последнего выступления. Последнего, если не считать оборванной в самом начале игры в «Жемчужине в короне». Но я не останавливаю моих парней, когда они проносят тело рядом со мной и принимаются, чертыхаясь, втаскивать его наверх по узкой и очень гулкой сварной металлической лесенке. Я знаю, что Александры больше нет. То, что лежит в брезенте, – ее изувеченное тело, которое скоро превратится в пепел. Она не здесь. Она ускользнула от меня и старой ведьмы. Ее унесла музыка.

Я слышу, как начинает гудеть в торце сгорающий газ. Труба вращается чуть быстрее. Грохочут металлические катки. Телу Александры предстоит совершить путь длиной в пятьдесят футов навстречу пламени. Они, наверное, уже забросили его в трубу. Но понять по звуку это невозможно, а забивать голову не хочется. Я смотрю вдаль, на переливающийся огнями бессонный Бэйсин-Сити.

И тут у меня звонит мобильник. Я достаю его и смотрю на экран. Это моя сестренка Мэри. Она звонит мне редко, может не напоминать о себе месяцами, но иногда на нее находит, и она может позвонить среди ночи. Хотя сейчас время еще не очень позднее. Это здесь, за городом, кажется, что наступила глухая ночь.

– Да, Мэри. Надеюсь, ничего плохого не случилось.

– Привет, Кевин, – отвечает она мне и, наверное, вслушивается в шум, который издает грохочущая труба.

– Я тут немного занят. Но все равно рад тебя слышать. Я всегда рад слышать тебя.

– Я не отниму у тебя много времени. Я просто хотела спросить. Если у меня появится парень, ну, такой же, как я, около шестнадцати лет, я могу с ним целоваться? Ты не будешь против? Ты не станешь его бить?

– Так появится или появился? – уточняю я.

– Это я только так, умозрительно спрашиваю. Его еще нет в реальности. Но я должна знать, как ты к этому отнесешься.

– Если только целоваться, то можно, – разрешаю я.

– Вот и все, что я хотела от тебя услышать. Пока.

Я даже не успеваю толком попрощаться с сестренкой, как она отключает телефон. Все-таки быстро она у меня взрослеет. Надо будет сделать ей подарок. Она хотела украшения с настоящими бриллиантами, а я ей купил бижутерию.

Труба останавливается. Синий ореол пламени в ее нижнем торце гаснет. Кажется, что наступает полная тишина. Но тут же слышатся шаги спускающихся по гулкой сварной лесенке Криса и Билла.

Все, того, что раньше было телом Александры, больше нет. Есть лишь рассыпавшиеся на мелкие обгоревшие осколки кости. Они очень похожи на острые камешки щебня. Скоро их смешают с горячим асфальтом и уложат где-нибудь в Бэйсин-Сити. Прохожие будут ходить по ним и не подозревать, что они шлифуют своими подошвами. Да, я избавился от тела Александры. Но почему я не могу перестать думать о ней?