Рейтинговые книги
Читем онлайн Воители трех миров - В Фёдоров

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 52

Виднелась там, тая в ярком светлом мареве,

Будто серебряная бляшка

На рогатой старинной шапке.

Взором всевидящим окинул

Все утаенные уголки

Госпожи Матери-Земли,

Глянул оком мудрым

За пределы великих морей,

Внимательным взглядом обвел

Дальние берега

Океанов бездонных...

И увидел,

Дети мои,

Что Одун Хана роковое предначертание

Готово сбыться,

Чынгыс Хана указание

Намерено исполниться,

Бечева оберега шаманского вот-вот оборвется,

Солнце с неба грозит сорваться.

На восьмикрайнюю, о восьми ободах,

Обидами и распрями обуянную,

Цветущую и изобильную Мать-Землю изначальную,

Оказывается, обрушилось

Столько страшных грехов

— Что и коню не вытянуть,

Навалилось столь много

Тяжких преступлений,

Что и быку не вывести...

Скользя взглядом по будущей сытой и самодовольной Европе и обозревая ее страны, шаман-орел вдруг при виде "одной из наций" "прячет в страхе глаза". Почему? Да потому, что ее народ и предводитель...

"На белом свете

Единственный хищник — я", — говоря,

Быком-порозом он ревет.

"В срединном мире только я —

Победитель всех и вся", — кричит,

На дыбы встает.

Во всевышнее небо

Жердиной пихает,

Самой преисподней

Дубиной угрожает,

Еще тридцать лет назад

Настроившись воевать,

С незапамятных времен

Скопил оружие для войны,

Сердце у него ядовитое,

Разум его злобный,

Царство ею — Германия,

А имя ему — немец

И немец тот говорит:

"Если б мне знатных народов

Благословенные царства

Удалось взбаламутить разом,

Как кумыс в бадье,

Единственным всемирным

Был бы я властелином..."

То есть шаман Кулаковского с конкретностью, завидной для Нострадамуса, фактически однозначно предрекает не- мецкий фашизм и его идейного лидера Гитлера. А далее рассказывает, к какой разрушительной войне, к чему он приведет человечество.

Города разорены повсюду,

Губернии испепелены повсеместно.

Людей растерзано видимо-невидимо,

Войск полегло непомерно,

Армии разгромлено неисчислимо.

Лучшие мужчины изрешечены пулями...

Столько ребер расколотых

Сложено как дрова —

В ямы все не зарыть,

Сколько костей раздробленных

Свалено в кучи —

В могилы не вместить

Сколько плоти искореженной

Смешано с песком —

Все земле не предать...

На долгие дни,

На длинные годы

Битва началась страшная...

Не обходят вниманием Кулаковский и его шаман и зреющую на планете революцию. И если в год создания поэмы сам писатель еще мог как-то чувствовать, что:

Малые мира сего

Маются и ярятся в гневе

— Мрачная и непримиримая

Злоба зреет исподволь.

Чернь рабочая,

Расплодившаяся в городах,

Как комариная рать

Кишащая в лесах,

Решается на борьбу

— Хочет переломить судьбу..

Беспощадно драться

Братьев созывает,

то откуда ему становится известно в 1910 году, что почти через десяток лет, в день, когда свобода и закон

Станут за власть сражаться,

Страданья и мука на пару

Сил лишат насовсем.

В день, когда прежний уклад

Перевернется кувырком,

Долгий мучительный глад

Выморочит всех вконец.

В день, когда предков мир

Рухнет, вдребезги упадет,

Гибельная разруха

Навалится и все подомнет...

или

Легионы людей,

В белое облачась,

В бешеной схватке сплелись,

Миллионы людей,

В красное нарядясь,

В кровавой сече полегли...

Кто сегодня был со щитом,

Оказался завтра на щите,

Кто назавтра победил,

Послезавтра был поражен,

Кто нынче власть захватил,

Крах через год потерпел.

Видя, что в конце концов партия большевиков (он ее так и называет прямым текстом) одержат-таки пиррову победу в братоубийственной войне, шаман озвучивает для нее множество "если", при соблюдении которых (и то под вопросом) очень нескоро что-то и получиться у новой власти. Итак, "ежели" она:

Умерит излишнюю ярость,

Утишит чрезмерную гордосгь,

Уравновешенно будет судить,

Учение ущербное отбросит,

Уберет из речи дерзкие слова,

Опомнится, пойдет на попятный,

Уклонятся не станет слишком

Ни влево, ни вправо

, Путь выберет посередине,

Учтет мнение многих,

Узнает, что людей беспокоит,

Только при таком итоге

Сможет иль нет лет через тридцать

Житье стать легче,

Эдак лет через двадцать

Бытье стать лучше,

А может, через полвека

Возникнуть что-то хорошее?..

Прочитав подобные слова, легко понять, почему у коммунистических идеологов были веские основания не любить Кулаковского и изо всех сил выставлять "бредом больного воображения" и это совместное провиденье шамана и поэта, и вещие речи других ойунов, о которых мы вспомним далее. В еще более сложной ситуации, чем Кулаковский, оказался другой известный якутский поэт, ученый и государственный деятель Платон Ойунский, арестованный по сфабрикованному делу и умерший в тюрьме перед судом в конце 30-х годов. Можно только удивляться смелости человека, взявшего и сохранившего до самой смерти подобный псевдоним в годы яростной и слепой борьбы с "опиумом для народа", во времена сталинского террора. Душа Ойунского, как это видится нам сегодня, разрывалась на две части. С одной стороны, "пламенный Платон" в юности горячо принял революцию, стал ее певцом-трибуном и практическим творцом новой жизни и власти, занимая в отдельные годы высшие ее посты, а с другой — пытался как мог сохранять фольклор, традиции и прежнюю историю собственного народа, изо всей силы сталкиваемые с "корабля современности". За подобную защиту "пережитков прошлого" он был не раз жестоко и публично критикован быстро "покрасневшими" коллегами и бывшими друзьями, не говоря уже о "доброжелателях", которые в конце концов и подвели его под репрессию. Но Ойунский все же успел записать и сберечь для будущих поколений цитированное нами олонхо "Нюргун Боотур Стремительный", поставленное ныне в один ряд с самыми великими эпосами мира. Также очень важное и непреходящее место (в отличие от некоторых "большевистских" стихотворных призывов) заняли в его творчестве поэтическая драма "Красный шаман" и повесть-предание "Кудангса Великий", в которой шаманская составляющая играет довольно большую роль. "Праведный" шаман Ойунского, принявший на себя миссию борца за угнетенных и их пророка, надеялся, что его слова и действа станут "добрым набатом", но поскольку в них были изначально заложены неразрешимые противоречия, они привели сначала к гибели воплощенной в девушке-богине вселенской красоты и гармонии, а затем и Красного ойуна. В соответствии с идеологией, главный герой, конечно же, вынужден был перед смертью отречься от самого себя, иначе бы эта драма никогда не увидела подмостков театра. Но финал ее весьма неоднозначен, и еще неизвестно, что победило в итоге По сути, Красный шаман — это и есть в какой-то степени сам Ойунский со всей несовместимой двойственностью его сознания — одновременно мифологического и большевистски-атеистического Недаром при чтении тех или иных его произведений иногда создается впечатление, что они написаны хоть и в едином литературном стиле, но разными авторам.

В этом смысле примечательно, что некоторые "идеологически нежелательные" сочинения Оиунского долгие годы не включались в его издания на родном языке и до сих пор не переведены на русский, хотя книги "классика якутской советской литературы" выходили в Москве и до его репрессии, и после реабилитации К таким произведениям относится повесть "Кэрэкэн", получившая название по имени шамана, от которого, по преданию, Ойунский вел свой род и который дач основания взять урожденному Платону Слепцову его "шаманский" псевдоним.

Легенды утверждают, что именно Кэрэкэн якобы в свое время предсказал приход первых русских казаков на Лену и колонизацию ими Якутии. И он же посоветовал своим родичам откочевать подальше от великой водной дороги, чтобы не попасть под пресс пришельцев Для этого шаман отправил "куда глаза глядят" белого жеребца с девятью отметинами и по его следу через три дня пришел в Таттинский улус, в благодатную местность, видимо, уже позднее получившую название от слова ойун Тогда же, почувствовав близкую смерть, Кэрэкэн обратился к сыновьям и сказал, что назавтра он сам бросится в реку, а когда погибнет, то тело его уплывет в верх по течению на три версты Там и надо будет построить арангас и уложить в него останки По истечению какого-то времени сквозь кости прорастет дерево с большим "шаром" из ветвей, а через несколько поколений под этим деревом потомки должны зачать ребенка, чтобы Кэрэкэн "нашел продолжение на земле" Когда же тот человек доживет до преклонных лет и умрет, а дерево погибнет от старости, — на его месте вырастет точно такое же новое, и все опять повторится.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 52
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Воители трех миров - В Фёдоров бесплатно.
Похожие на Воители трех миров - В Фёдоров книги

Оставить комментарий