Красные волки - Сергей Самаров

– Добрый вечер, Григорий Владимирович. Как у вас дела?

– Вашими молитвами, Исмаил Эльбрусович.

– Я, конечно, знаю, что понятие атеизм по своему звучанию близко к понятию атавизм и некоторые верующие современные ученые говорят, что атеизм – это равносильно выросшему у человека хвосту, тем не менее я человек, верующий только по традициям моего народа, но не более. Следовательно, намаз за вас я не совершал. Тем более сегодня только среда, а не пятница, а намаз, как вы знаете, наверное, совершается по пятницам. Отсюда я делаю вывод, что дела ваши не слишком хороши.

– В чем-то вы правы, Исмаил Эльбрусович. Какими еще могут быть дела у человека, которого отстранили от должности? Я всю свою сознательную жизнь посвятил службе, а теперь временно остался вне ее. Наверное, самочувствие мое не может быть хорошим. А те обязанности, которые на меня возлагают, мне не слишком нравятся. Как погода в Женеве?

– Дождь моросит. Противный. Уже пятый день. Я прилетел, он уже несколько дней моросил, и все еще не прекращается. У меня здесь зонтика нет, не захватил. Думал, завтра купить, но жена звонила, в Лондон вызывает. Она у меня там живет. Срочные дела. Придется лететь. А там на квартире у меня зонтик имеется, кажется, даже не один. В Лондоне без зонтика пропадешь.

Все правильно, профессор клюнул на приманку. Но, что вполне естественно, не желает сообщать, что собирается Дагестан посетить. И даже не раскрывает того, что звонит из Москвы. По времени, он должен уже быть там.

– А какие обязанности на вас накладывают теперь? – продолжал профессор.

– Да все те же, о которых я вам сегодня говорил, обеспечение охоты для этих генералов. Послезавтра прилетают. Важные персоны, приходится исполнять. Даже вертолет сегодня выделили, чтобы провести, как у нас, у военных, говорят, рекогносцировку. Я летал туда, за перевал, искал стаю. Нашел и сверху передал им привет от вас.

– Спасибо. За привет, а не за то, что летали. Я даже не знаю, как смогу повлиять на эту охоту. Если прессу подключить, как я думал, мне нужны конкретные данные – кто прилетает, какие должности они занимают. Эти же вопросы мне задали и в комиссии ЮНЕСКО. Вы, наверное, единственный человек, кто сможет мне в этом помочь. Меня личности и должности этих двух генералов интересуют.

– Извините, Исмаил Эльбрусович, но это уже военная тайна.

– Ну хотя бы фамилии.

– И этого я вам тоже сказать не могу. Могу только сообщить, что это ответственные генералы с высоких постов. Мне, скажу честно, не нравится эта охота. Но я человек военный и вынужден подчиняться приказам своих командиров, если хочу вернуться к прежней должности. У меня нет злости на ваших красных волков, хотя сняли меня с роты по их вине. Я не кровожадный человек, но к приказам привык относиться уважительно и выполнять их. Вы знаете историю с Семеновским полком, который участвовал в восстании декабристов?

– Напомните.

– Царь Николай Первый запретил наказывать солдат, которые выполняли приказ своих командиров и вышли на площадь для участия в восстании. Он просто дал полку команду: «Кругом! В Сибирь, шагом марш!» И все. Убрал полк из столицы. Вот и я в положении солдат Семеновского полка. Тоже обязан выполнить приказ, и все.

– Я не спрашиваю вас, как волки себя чувствуют, потому что вы не сможете мне на этот вопрос ответить. Вы их слишком мало знаете.

– Мне показалось, что хорошо они себя чувствуют. Правда, удивило, что они вертолета не боятся. Обычно все звери боятся вертолета, как и человека.

– Да, – довольно произнес профессор, – красные волки не знают страха. У них не так сильно развит инстинкт самосохранения, как у серых волков, и потому они совершенно бесстрашны. И человека они тоже не боятся. Вашим генералам может не поздоровиться, если они, конечно, не надумают охотиться с вертолета. Нет у них такого желания?

– Не могу знать, Исмаил Эльбрусович, не могу знать. Но вертолет им выделили. Вполне вероятно, что охота будет вестись и таким варварским образом. Это сейчас даже модно, я слышал.

– Прискорбно, прискорбно… – вздохнул Идрисов. – Жаль, конечно, что вы не смогли мне помочь с данными на этих браконьеров, но я вас тоже понимаю. Это вопрос вашей карьеры и служебного продвижения.

– Конечно, – утвердительно сказал капитан.

– Удачи вам и неудачи генералам. Извините уж за откровенность, но я в таком черном деле никому удачи пожелать не могу. Если будут вопросы, я еще позвоню, не возражаете?

– Бога ради…

На этом разговор и закончился. А Григорий Владимирович сразу же позвонил подполковнику Моринцу и рассказал о содержании беседы с профессором Идрисовым.

– Товарищ подполковник, где у нас неподалеку можно добыть ПЗРК? Есть такая возможность? Не знаю, каким способом, но добыть.

– В республике две воинские части, в которых ПЗРК на вооружении. Но там добыть ничего не удастся, даже при нападении большой банды. Это точно.

– Я уверен, что профессор будет искать ПЗРК.

– Есть одна банда, которую мы никак достать не можем. По слухам, у них имеется «Стингер»[24], но, кажется, всего одна ракета к нему. А командир очень бережет свое оружие, едва ли с ним расстанется.

– Что за банда?

– Эмир у них – Магомед-Огородник. Фамилию мы не знаем. Он все нынешнее лето тихо просидел, не высовывался, а в прошлом году много дел натворил. Мы даже готовились специально к его поиску. Но он в этом году в горы не вышел. Не могу знать, по какой причине. В прошлом году захватили живым одного из его парней. Тот сначала дал показания, потом закрылся, а позже вообще повесился в камере. Из его показаний мы и знаем о ПЗРК у Огородника…

– Извините, товарищ подполковник, у меня трубка показывает, что ко мне идет звонок. Если что-то важное, я вам перезвоню.

Капитан отключился от одного абонента и переключился на другого. Звонил лейтенант Лукашенков. Ему сообщили из Москвы, где уже подключили к работе своего переводчика с дагестанского, что после разговора с капитаном Шереметевым профессор Идрисов сразу позвонил Тофику и потребовал обязательно найти Магомеда-Огородника и договориться с ним о «Стингере». Пусть даже в три цены. Идрисов обещал расплатиться сразу, как только вернется.

Информация была как раз та, которую Шереметев и ожидал услышать, и сразу же доложил о новости подполковнику Моринцу. Юрий Трифонович, наверное, даже руки мысленно потер от радости и спросил:

– Тофик у нас под контролем?

– Да. Ваша «наружка» с ним работает. Вы капитана Нурмагомедова сами предупредите или мне ему звонить? Насчет Огородника и Тофика…

– Хорошо, я сам ему сообщу. Наверное, мы Огородника сразу и «повяжем».

– Ни в коем случае, товарищ подполковник! Идрисов с ним еще расплатиться обязан. И вообще, мало ли что, мало ли как слухи гуляют по Махачкале. Только когда профессор выйдет «на дело», тогда и «вяжите».

– Да, скорее всего, ты, Григорий Владимирович, прав. Я не подумал. Но очень уж хочется этому Огороднику в лицо взглянуть. Если что, сообщай…

* * *

Капитан Шереметев знал, что за усталость в человеческом организме отвечает отдельный участок коры головного мозга, и все сведения о ней накапливаются именно там, лишь потом передается команда мышцам, и только после этого человек начинает ее ощущать. Ученые утверждают, что люди умственного труда устают больше, чем занимающиеся трудом физическим, потому что постоянно перегружают свой мозг, который потребляет господствующую часть энергии человеческого организма. Кроме того, умственный труд не заканчивается моментом, когда человек уходит с рабочего места, а продолжается даже во сне. Тем не менее, отдохнув в предыдущую ночь после физической усталости и весь день занимаясь только умственным трудом, причем насыщенным и интенсивным, Григорий Владимирович усталости не чувствовал, наверное, умственная усталость просто не успела еще накопиться. Утром он был бодр и даже раньше времени снял с себя пояс из собачьей шерсти, потому что ходить в нем вторые сутки было уже тяжело. Все-таки, собачья шерсть очень теплая, и тело потеет. Это не всегда бывает приятно, особенно в прохладную погоду, когда спина потеет, а все остальное тело чувствует прохладу. От этого создается какой-то дискомфорт.

Посмотрев на часы, Григорий Владимирович убедился, что профессор Идрисов еще не прилетел, но прилетит вот-вот. В аэропорту, кроме Шамсутдина, который обещал приехать за Исмаилом Эльбрусовичем на своей машине, встречать его никто не будет. Так сразу решили. Мало ли что, случайно пойманный взгляд может профессора насторожить, а давать ему повод быть излишне осторожным не следует. Однако даже если Идрисов не домой поедет, а куда-то в другое место, его передвижение всегда сможет проконтролировать по трубке спутник управления космической разведки ГРУ, и найти Исмаила Эльбрусовича будет не сложно.

Старший лейтенант Медведь, передав все бразды правления Нурмагомедову, вернулся и уже вывел роту на занятия. Лейтенанту Лукашенкову тоже пора было бы со своим взводом соединиться. Все-таки, когда занятия проводит офицер, а не замкомвзвода, толку больше. И Шереметев поспешил сменить Лукашенкова на посту диспетчера. Майор Коваленко на время отсутствия командира перебрался в его кабинет, предоставив свой диспетчерам. Григорий Владимирович перешагнул порог, когда Лукашенков заканчивал очередной разговор, и лейтенант сразу доложил: