Сыны Каина: история серийных убийц от каменного века до наших дней - Питер Вронский

включая противоречивость его показаний и другие детали процесса, чтобы сохранить его душу для Бога, а не судить ее, обрекая тем самым на вечное забвение. Более того, согласно словам добрых монахов, которые начали наставлять и окружать его заботой, он уже показывает ненависть и отвращение к своим преступлениям, о чем свидетельствуют его слезы и покаяние.

Суд отклоняет все прошлые и настоящие прошения и согласно принятому решению приговаривает Жана Гренье к пожизненному заключению в одном из монастырей города. Всю оставшуюся жизнь ему надлежит служить на благо монастыря. При попытке к бегству заключение надлежит заменить смертной казнью».

Семь лет спустя, подобно тому, как агент ФБР из Отдела бихевиористики допрашивает заключенного серийного убийцу, адвокат по делам, связанным с колдовством и оборотничеством, Пьер де Ланкр, по совместительству также судья и особый советник короля Генриха IV, навестил Жана Гренье в монастыре и задал ему несколько вопросов. Ланкр писал: «Мне представился юноша лет двадцати, среднего роста и необычайно тощий для своего возраста. Глаза у него черные и запавшие, а взгляд совершенно дикий и обезумевший. Казалось, он понимает все несчастье своего положения и стыдится его, а потому за разговором избегает смотреть собеседнику своему в глаза. Жан выглядит сбитым с толку, хоть и понимает, что слышит, и добросовестно выполняет просьбы добрейших монахов. Несчастный, по-видимому, так и не проникся верой и на вид все же был лишен понимания простых вещей, вполне знакомых здравомыслящему человеку.

Прежними остались длинные желтые клыки – больше, чем у обычного человека. Они выступали вперед и были гнилыми и почерневшими после того, как мальчик набрасывался на несчастных и рвал ими плоть. Ногти у него тоже были довольно длинные, а некоторые совершенно почернели от основания до кончика, даже на большом пальце левой руки, который не постригался по завету дьявола. Самые черные были более обломанными, даже, можно сказать, до половины стертыми и кривыми, потому что ими он пользовался чаще, чем теми, что на ногах. Все это ясно говорит о том, что в самом деле он был оборотнем, бегал на четырех конечностях и хватал руками детей и собак за горло.

Жан проявил разумность, признав, что все-таки превращался в оборотня и в облике волка бегал по лесам и полям, выполняя приказы Хозяина леса. Об этом он свободно рассказывал всем, ни разу не отрицая, что когда-то был оборотнем, потому что верил: так возможно избежать всякой критики и немилости за свои деяния…

Я также заметил, как велико его презрение к отцу своему, ведь юноша верил, что именно он повинен в плохом воспитании. Более того, Жан был искренне убежден, что тот тоже был способен обращаться оборотнем, ведь он использовал ту же самую волчью шкуру и сказал об этом сыну. Поэтому, когда я указал на болезнь и его осенило четкое понимание своего недуга, Жан возненавидел отца за это. Он также весьма откровенно признался, что до сих пор не прочь отведать детской плоти, в частности маленьких девочек, которая особенно нежна и вкусна. Я спросил, не будь запрета, продолжал ли бы он поедать человеческую плоть, и Жан чистосердечно ответил, что будь его воля – давно бы утолил свой голод мальчиком или девочкой, даже лучше последней, потому что их мясо более мягкое»{177}.

Адвокат серийных ликантропов

Далеко не все грамотные аристократы и ученые, которые выступали в суде на процессах по делам оборотней и ведьм, на самом деле верили в существование подобных сверхъестественных созданий. Когда оборотней начали судить, а особенно после апелляции Гренье, обсуждение этого явления в рамках судебной медицины сосредоточилось на двух главных вопросах.

• Правда ли некоторые люди способны превращаться в волков, и одержимы ли они при этом дьяволом?

• Возможно ли, что эти люди на самом деле заблуждаются (их разум затуманен дьяволом) и не являются настоящими оборотнями?

Другими словами, оставался острым все тот же давний вопрос: правда ли существуют оборотни (и ведьмы)? Или же люди просто бредят или, говоря современным языком, страдают от психопатологии, психического заболевания или поведенческого расстройства?

В то время эти вопросы требовали срочного решения. Споры об оборотнях между демонологами – охотниками на ведьм и лекарями – в эпоху Возрождения перетекли в XIX веке в дискуссии между богословами и судебными психиатрами (тогда их еще называли алиенистами) на тему мании убийства или мономании (монопсихоза) и даже стали предвестниками современных обсуждений психопатологии серийных убийц, некрофилов и каннибалов и их представления в медицинской и психиатрической терминологии в кругу криминалистов, социологов и психологов.

В 1596 году вышла книга «Беседы о ликантропии, оборотнях и возможности превращения человека в волка» монаха-францисканца Клода Приёра, в которой он отрицает существование оборотней, что могло быть расценено как ересь. Он писал: «Известно мне, что люди порой чрезвычайно злосердны и потому заслужили зваться чудовищами за все свои безбожные деяния, а не благомыслящими созданиями Творца, но не слышал я, чтобы теряли они свой облик человеческий… Так много их сейчас, и кажется невозможным мне отрицать, что есть на земле люди, что превращаются и обретают облик чужой, а после пожирают других диких зверей, встречных путников, а более всего – маленьких детей. И что до меня, я верую: они истинно люди, а не чудовища, и по природе своей такие же, как мы с вами… Призна́юсь вам, возможно, и есть такие люди, что идут против природы и набрасываются на других, подобных себе, главнейшим образом детей, живых и мертвых, желая растерзать их плоть и поглотить ее, и может так случиться, что облик у них волчий, чему есть совсем недавние свидетельства; намедни пришли из Парижа два письма, которым можно верить, и дата на них двенадцатое августа: в этот день пожрали двух маленьких детей и сотворили это те самые, о которых вы могли многое слышать, особенно что их целых семнадцать и все в одном месте, и столько же в других соседних городах. Но я и другие отцы церкви никогда не согласимся, что люди