Сыны Каина: история серийных убийц от каменного века до наших дней - Питер Вронский

трупы и пожирал их.

Во время обыска в его лавке власти обнаружили бочку с останками многочисленных жертв, похожую на контейнер из-под химикатов из квартиры Джеффри Дамера, в котором тот хранил отрезанные части тел убитых в 1991 году. Неясно, решил ли сам безымянный портной, что он оборотень, но все звали его «оборотнем из Шалона» или «демоном-портным из Шалона»{172}.

Жан Гренье. Франция, 1603 год

Наиболее подробно описанным случаем и первичным прецедентом в европейской «ликантропной эпидемии» и судебной медицине раннего Нового времени выступает дело Жана Гренье от 1603 года. Тринадцатилетнего мальчика из коммуны Кутра неподалеку от города Бордо на юго-западе Франции обвинили в серийных убийствах и оборотничестве.

Согласно собственным показаниям обвиняемого, после того, как Жан стал оборотнем и начал вести ночную жизнь, он либо сам сбежал из дома, либо его выгнал отец. Гренье также утверждал, что мачеха видела, как его «тошнило лапами собак и пальцами маленьких детей»{173}. В ужасе от увиденного она отказывалась возвращаться домой, пока отец не выставил сына за дверь.

Бездомный мальчик бродил по окрестностям, попрошайничал и часто подходил к девушкам, пасущим овец в полях. Внимание местных властей он привлек после того, как поступили жалобы от группы встревоженных его поведением пастушек. В отчете по делу говорится: «Выглядел он довольно странно. Густые рыжеватые волосы, не знавшие ни гребня, ни ножниц, ниспадали на плечи и лицо. Маленькие светло-серые глазки свирепо и злобно поблескивали в глубоких глазницах. Лицо покрывал темно-оливковый загар, крупные зубы сияли белизной, причем клыки виднелись даже тогда, когда губы были сомкнуты. Большие сильные руки казались бы даже красивыми, если бы не уродливые грязные ногти, заостренные на концах, словно птичьи коготки. Бедняга был одет в тряпье, словно нищий. Сквозь старые лохмотья виднелось изнуренное тело»{174}.

Девушки заявили, что мальчик с ними заигрывал, пообещав, что женится на самой красивой, а после сказал им: «По понедельникам, пятницам и воскресеньям и в остальные дни я превращаюсь в волка за час до заката. Я – оборотень. Я убивал собак и пил их кровь; но маленькие девочки вкуснее, ведь их плоть нежнее и слаще, а кровь гуще и теплее. Во время вылазок мы с товарищами пожрали немало юных дев. Воистину, я – оборотень, и, будь сейчас вечер, я бы с удовольствием перекусил кем-нибудь из вас!»

Напуганные девочки бросились бежать, а их рассказ о встрече с незнакомцем вызвал интерес у властей, так как за несколько месяцев до этого в округе зверски убили, расчленили и съели младенца и нескольких девочек. В конце концов его узнала тринадцатилетняя Маргерит Пуарье, которая то и дело жаловалась на него родителям: бродячий мальчишка постоянно пугал ее страшными рассказами про оборотней, пока она пыталась пасти овец.

«Жан часто уверял ее, будто продал душу дьяволу и за это приобрел способность с наступлением темноты, а иногда и при свете дня превращаться в волка и рыскать по округе в поисках добычи. Мальчик признался, что уже задрал и съел несколько собак, но их мясо менее вкусно, чем нежная плоть молоденьких красавиц, ничего изысканнее которой быть не может. Жан сказал, что загубил уже немало девиц, но особенно запомнил два случая. В первом он насытился до отвала, а то, что не доел, бросил волкам, сбежавшимся на запах крови. В другой раз он был непомерно голоден и загрыз девочку до смерти, а потом сожрал целиком, так что от нее остались только руки, и выпил всю кровь».

Поначалу отец и мать не обращали особого внимания на жалобы дочери, списывая их на богатую фантазию (из-за подобного родительского скептицизма соседи доверяли приглядывать за своими детьми серийному убийце-некрофилу Эду Гину по прозвищу Псих; играя у него дома, мальчики и девочки видели сморщенные человеческие головы, чаши из черепов, костюмы, сшитые из мумифицированной женской кожи, и рассказывали об этом взрослым, но те лишь смеялись над ними).

Однажды девочка прибежала домой раньше обычного, от ужаса забыв про свое стадо, и рассказала, что мальчик превратился в ужасное чудовище и накинулся на нее, но ей удалось отбиться от него пастушеским посохом. По ее словам, напавшее на нее животное с рыжей шерстью, маленькой головой и коротким хвостом походило на волка, только было немного меньше. Бродячего мальчишку Жана Гренье взяли под стражу и допросили. Обвиняемый охотно рассказывал о себе и своих злоключениях: «Что до обвинений Маргерит Пуарье, то они справедливы. Я действительно собирался убить и съесть ее, но она отбилась от меня палкой. Я загрыз только одну белую собаку, но крови ее не пил».

Под давлением Гренье признался, что как-то раз в деревне, названия которой не помнит, он зашел в пустой дом и увидел в колыбели младенца. В комнатах никого не было. Тогда Жан схватил ребенка, кинулся с ним в сад, разорвал и сожрал, сколько смог, пока голод не утих. По словам убийцы, остатки тела он скормил волкам. Признался Гренье и в убийстве девочки, которая пасла овец при приходе Сент-Антуан-де-Пизон. Имени ее Жан не знал – помнил только, что на ней было черное платье. Он разодрал ее тело зубами и ногтями и съел. За шесть недель до ареста Гренье набросился еще на одного ребенка в том же приходе, неподалеку от каменного моста, но его отогнал случайный прохожий.

Показания Гренье подвергли долгому и тщательному расследованию. Никто не принял их за чистую монету. Собрали всех свидетелей, записали показания и методично просмотрели все детали признаний на предмет достоверности. Факт нанесения девочке в черном платье увечий и ее убийства был подтвержден, и Жана привели на место преступления представители суда, которые тщательно расследовали знакомство с жертвами и обстоятельства их гибели. Суд также активно рассматривал версию того, что Гренье был умалишенным{175}.

На суде мальчик сделал признание: когда ему было лет десять-одиннадцать, он встретил таинственного черного человека, который представился Хозяином леса и «оставил на руке знак своим ногтем», дал