Через мой труп - Миккель Биркегор

Он все еще был в отключке. Временами бедняга начинал что-то бубнить себе под нос, однако с тех пор как покинул душевую кабину, он ни разу не открывал глаз и не произнес ни одного связного слова. По дороге к озерам никто из нас не нарушал молчания. Анна приготовила постель в гостевой комнате — той, что во времена «Скриптории» была моей, — а мы с Бьярне раздели Мортиса, облачили его в пижаму Бьярне и уложили в кровать.

— Как в старые добрые времена, а? — заметил Бьярне, когда мы на пороге обернулись и посмотрели на нашего спящего собрата по «Скриптории».

Я усмехнулся, однако при этом подумал, что старые добрые времена уже никогда не вернутся.

Бьярне пообещал, что несколько дней подержит Мортиса дома. Он даже не стал меня слушать, когда я попытался объяснить ему, почему прошу об этом. Ему было довольно того, что старый друг нуждается в помощи. Думаю, его грызло раскаяние за то, что он никак не отреагировал, когда Мортис пару месяцев назад обратился к нему с просьбой. «Я просто был обязан как-то его поддержать», — без устали твердил Бьярне.

Убедившись, что Мортис пристроен в надежные руки, я распрощался с друзьями и отправился к озерам. Присев на скамейку, я стал смотреть на воду. Неоновые рекламы отражались в поверхности озер, однако мелкая рябь дробила их на узенькие световые полоски, складывающиеся в бессчетное множество причудливых узоров. Роскошное зрелище настолько захватило меня, что некоторое время я сидел и созерцал эту великолепную пляску света. Не помню, какие мысли в это время были у меня в голове, если, конечно, сознание вообще могло вместить еще что-нибудь, кроме восхищения этой неземной красотой.

Помню, что, когда я наконец поднялся с лавочки, сознание у меня прояснилось. Появилось ощущение, что отныне настала моя очередь проявлять активность. Не представлялось возможным выяснить, являлся ли Мортис частью планов убийцы, однако если дело обстояло именно так, то я только что спас жизнь бывшему другу. Тем самым я испортил коварный замысел убийцы, отказался играть по его правилам и выиграл этот раунд. Интуитивно я чувствовал, что не зря сопротивляюсь. Надежда существует. Пришло время брать инициативу в свои руки — задействовать все свои детективные способности, чтобы прояснить создавшуюся ситуацию и выйти из нее с честью, подобно бойцу, который становится еще сильнее после решающей схватки.

Проблема состояла в том, что единственный реальный след, который был у меня до сих пор, в сущности, так никуда меня и не привел. Единственное, что мне оставалось теперь, это руководствоваться собственной интуицией. Но кто сказал, что этого недостаточно? Если целью убийцы и вправду являюсь именно я, он наверняка тщательно изучил образ моих мыслей, и я смогу воспользоваться этим в собственных интересах, ведя, так сказать, двойную игру.

По всей видимости, мои догадки о последних минутах жизни Вернера соответствовали действительности даже в гораздо большей степени, нежели я мог рассчитывать. Было вполне вероятным, что Лулу и вправду существует, и теперь мне предстояло найти ее. В то же время смерть Вернера делала невозможными какие-либо контакты с полицией: стоит мне только начать задавать вопросы, как у них немедленно появятся подозрения на мой счет.

Так что вести поиски Лулу мне предстояло самостоятельно.

Нечего было и думать о том, чтобы раздобыть какие-либо сведения у проституток с Вестербро, отправляясь туда пешком, — меня бы сразу приняли за легавого. Однако в моей старушке — «тойоте королле» — едва ли кто-нибудь мог заподозрить полицейский автомобиль. Взяв машину со стоянки, я отправился на Хальмторвет.[33]

Широкомасштабные работы по благоустройству города не обошли стороной и эту часть столицы, что поначалу спугнуло местных шлюх с их привычных мест. Однако со временем та слава, которой пользовался данный район, все же взяла свое, и проститутки, зная, что именно здесь их будут искать потенциальные клиенты, вернулись обратно.

Я выехал на Южный бульвар. Девушки стояли здесь вдоль дороги через каждые пятьдесят метров, где поодиночке, где парами. В основном это были иностранки — либо черные как ночь негритянки, либо блеклые блондинки, угловатые черты лиц которых выдавали их славянское происхождение. Когда я притормаживал, они подходили поближе к машине, профессионально глядя с застывшей улыбкой чуть поверх моей головы.

— We have sex?[34] — заученно спрашивали они.

Мне нужна была девушка из лифта. Вернер питал известное предубеждение к девушкам из Восточной Европы и с африканского континента, так что ни одна из таких не смогла бы никуда его заманить.

Меня ни капельки не трогали ни печаль, ни горечь, затаившиеся в глубине глаз большинства стоявших тут женщин. В мозгу у меня крутилась лишь мысль о собственном выживании, так что чужие чувства и проблемы были сейчас абсолютно неважны. Я словно выполнял некую миссию, которая носила название «Франк Фёнс».

Отвечая отказом на предложения девушек, я, в свою очередь, спрашивал у каждой, не знакома ли она с датчанкой, которая в среду работала в отеле «Мариеборг», и описывал девицу из лифта. Большинство из опрошенных либо ничего о ней не знали, либо попросту не поняли меня. Наконец одна порекомендовала мне съездить на Истедгаде,[35] где предпочитают собираться проститутки-датчанки. Так я и поступил.

Движение здесь было более оживленным, а сама улица гораздо ярче освещена, и, что самое главное, среди стоящих вдоль тротуара девушек было гораздо больше тех, кто выглядел стопроцентными датчанками. Вид у них был гораздо более приветливый, и создавалось впечатление, что от них я смогу добиться гораздо большего — если не получить интересующую меня информацию, то, по крайней мере, хотя бы поговорить откровенно.

Всего после нескольких вопросов я вышел на высокую стройную брюнетку с огромной грудью и полными округлыми бедрами, затянутыми в довольно узкую черную юбку. Довершал наряд ослепительно белый жакет.

— Так тебе, наверное, Мария нужна, — сказала она с характерным акцентом уроженки портовых кварталов. — Повезло ей тогда — работенка-то была непыльная.

— Не знаешь, где она сейчас?

— А что тебе от нее надо? Ты вообще-то кто такой — из легавых, что ли?

— Да нет, какой там, — поспешил заверить я. — Просто мне ее порекомендовали.

— Вот как?! — Брюнетка все еще с подозрением разглядывала меня. — Ну а здесь тебя что не устраивает? — осведомилась она и распахнула жакет, чтобы я лучше сумел рассмотреть все ее выпирающие наружу прелести.

— Может, в следующий раз, — с улыбкой сказал я. — А сейчас, если скажешь, где мне ее найти, получишь две сотни.

Она быстро оглянулась по сторонам и протянула руку. Порывшись в кармане пиджака, я выудил две сотенные бумажки, которые тут же исчезли за корсажем внушительного бюста.

— Она обычно стоит там, на Саксонгаде. — Брюнетка кивком указала в соответствующую сторону. — Но сейчас у нее в гостях тетушка Роза, так что учти: работать она сможет только по-французски либо руками.

— Тетушка Роза? — удивился было я, однако в следующий же момент все понял. — А… вот ты о чем! Что ж, ладно, о’кей.

— Уверен, что не хочешь кобылку, у которой весь инструмент в порядке?

Я вежливо поблагодарил и тронулся в указанную ею сторону.

— В следующий раз, когда надумаешь, спрашивай Монику! — крикнула она мне вслед. — Монику!

Свернув на Саксонгаде, я действительно увидел Марию. Девушка сидела на ступеньках одного из домов — маленькая и худенькая, точь-в-точь такая, какой я ее запомнил. Волосы у нее были светлыми, а кожа, там, где ее не покрывал боевой раскрас, бледной и нездоровой. Обильный макияж был нанесен так небрежно, как будто она занималась этим, спускаясь по лестнице. Ее пустой и равнодушный взгляд все же отметил, что мой автомобиль останавливается, и углы губ поползли вверх, что, вероятно, должно было означать некое подобие улыбки, однако придало ей еще более нездоровый вид.

Я спросил ее, работала ли она в отеле два дня назад.

Девушка прикрыла глаза, словно ответ на этот вопрос требовал от нее предельной концентрации всех внутренних сил. Девушка так долго молчала, что я стал бояться, не заснула ли она. Выйдя из автомобиля, я подошел поближе.

— Лулу! — окликнул я ее и встряхнул за плечо. — Так ты была в среду в гостинице «Мариеборг»?

Она наконец открыла глаза:

— Какая я тебе, к черту, Лулу?!

Я покачал головой:

— Ты там встречалась с Вернером, полицейским. Ну же, вспоминай!

В глазах у нее мелькнула искра понимания.

— Ах, этот… Вернер-Гуве́рнер! Как же, как же…

Сердце мое забилось быстрее, мне стоило огромных усилий сдерживаться.

— Так что там произошло? — спросил я. — Кто тебя нанял?