Социология политики (Сравнительный анализ российских и американских политических реалий) - Г Ашин

Комиссия по привилегиям Верховного Совета, созданная в конце перестройки, всегда была "лишней" для этого органа, это - кость, которую он бросил массам, помнящим об обещаниях, данным им в процессе избирательных кампаний. Комиссия, хотя и просуществовала недолго, собрала богатый материал о безнравственности правящей элиты, не только старой, но и

[412]

новой. Но характерно, что прежний, советский парламент не решился ее распустить. Это сделал новый, "демократический" парламент.

Новая элита перенимает традиции стиля жизни старой элиты (вместе с квартирами и дачами, занятыми новой элитой, которые они поспешили приватизировать). Кстати, это явление стало одной из основ блока старой номенклатуры и номенклатуры новой, квазидемократической. Депутаты Государственной Думы, собравшись на заседание, сразу же стали обсуждать вопрос о повышении своей зарплаты до уровня зарплаты министров Правительства России, приняли решение о выплате депутатам Думы по 60 тысяч долларов на покупку квартир в Москве. И это в стране, где трудящиеся месяцами не получают зарплату, где десятки миллионов людей живут ниже уровня бедности! Жесткая экономическая политика, сопровождающаяся обнищанием народа, взятничеством, казнокрадством, использованием служебного положения в корыстных целях компрометирует в глазах народа становящуюся демократию, толкает массы к оппозиции, к поддержке левых сил, что и было продемонстрировано на выборах в Госдуму 1993 и 1995 гг. В марте 2000 г. депутаты Госдумы, понимая, что на обычную пенсию прожить невозможно, решили обеспечить себя "спецпенсиями" - при средней пенсии менее тысячи рублей депутаты обеспечили себя пенсией по шесть тысяч. Теперь в России два стандарта пенсионного обеспечения: один для правящей элиты, другой - для всех остальных(1).

Итак, новая элита должна быть элитой заслуг (меритократией), элитой ответственности, а не элитой привилегий. И тут возникает деликатный вопрос: а возможна ли вообще элита без институционных привилегий? И еще один, связанный с ним: если это и воз

----------

(1) Известия. - 05.10.2000.

[413]

можно, будет ли такая "дешевая" элита оптимальной? Ведь отсутствие всяких привилегий в условиях напряженной работы может помешать сформировать корпус политической элиты из действительно лучших, наиболее талантливых управленцев (иначе они уйдут в бизнес и другие структуры, как это и произошло в России в последние годы, когда многие наиболее квалифицированные чиновники министерств уходили в финансовые и промышленные частные компании). Высокие правительственные посты, не связанные ни с какими привилегиями, могут потерять для них привлекательность. Так не будет ли наивным рассчитывать на то, что элита будет состоять из подвижников, идеалистов, думающих только о том, чтобы бескорыстно и самоотверженно служить народу?

Отметим, что политологи, особенно западных демократий, давно обсуждают этот вопрос. И тут сталкиваются леворадикальная и консервативная позиции. Первая исходит из того, что если элита будет обладать институциональными привилегиями, то она будет думать не столько о защите интересов народа; особенно его беднейших слоев, сколько о защите этих самых привилегий, и поэтому с течением времени превратится в группу, противостоящую народным массам. Носители консервативных умонастроений возражают, они досадливо отмахиваются от "назойливых" требований эгалитаристов. Зачем говорить только о привилегиях элиты? Подумайте сначала о ее огромной ответственности. Ведь если ее представители будут вынуждены думать о хлебе насущном, они с необходимостью будут хуже управлять общественными делами. В результате общество в целом только проиграет.

Кто прав в этом споре? Многие политологи полагают, что решение данной дилеммы - нахождение оптимума, "золотой середины", а точнее, нахождение той грани, когда необходимые для выполнения политичес

[414]

ких и иных функций права (пусть это будут по существу даже привилегии) не переходили в злоупотребления, чтобы элита не превращалась в группу, эксплуатирующую общество.

Однако вернемся к центральному вопросу: состоялась ли смена элит в нашей стране или же дело ограничилось трансформацией элиты? Здесь необходимо ввести различение этих понятий. Первое означает свержение прежней элиты и приход к власти контрэлиты, как правило, являющийся следствием революционных преобразований, перехода власти из рук одного класса в руки другого (или других). Второе - более широкое понятие, включающее в себя не обязательно смену элиты контрэлитой, но и радикальные преобразования внутри самой правящей элиты, возвышение, приход на лидирующие позиции новой группировки внутри правящей элиты или даже иного социального слоя. Причем в отличие от персональных изменений, которые всегда происходят внутри любой элиты, трансформация элит связана с крутым изменением ее политического курса, изменением соотношения различных групп и социальных слоев внутри правящей элиты, изменением методов рекрутирования элиты, иногда - допуском в элиту определенных представителей контр-элиты.

То, что в России начала 90-х годов произошла трансформация элиты, не подлежит сомнению. Но не всякая трансформация есть смена элит. В период перестройки сменилось свыше 80% членов и кандидатов в члены ЦК КПСС. Это была трансформация элит, но не смена элит.

Иначе говоря, смена элит-это коренное, качественное изменение элиты, тогда как трансформация элит может происходить в рамках старого качества, в пределах узловых точек меры, пользуясь гегелевским языком. Итак, в первом случае мы говорим об изменении социально-классовой базы элиты, во втором слу

[415]

чае дело может ограничиться изменением соотношения сил различных группировок внутри элиты или сменой контроля над элитой той или иной социальной группы. Указанное различение тем более необходимо, что его не делает Парето и другие классики элитологии; в его работах не ясно, относится ли его понятие "циркуляции элит" к процессу динамики неэлит в элиты или же к замене одной элиты другой"(1).

Кризис советской социально-политической системы показал необходимость смены элит. Перестройка была попыткой радикального обновления элиты, хотя и непоследовательной. Она не привела к смене элит; это была имитация такой смены; это была лишь трансформация элит. Утверждение, что в начале 90-х годов произошла смена элит, представляется многим политологам спорной. Партократическая элита (во всяком случае, в ее советском варианте) сошла с исторической арены, но многие политологи убедительно показывают, что партноменклатура сменилась неономенклатурой. О радикальном изменении российских элит свидетельствуют хотя бы регулярно публикуемые в "Независимой Газете" и других органах печати персоналии политической элиты, из которых следует, что до 90% людей, оказывающих влияние на политический процесс в России, за 90-е годы сменился. О том, каков характер этих изменений, среди российских и зарубежных политологов идут острые дискуссии,

-------------

(1) Отмечая недостатки теории Парето, мы признаем, что в целом его концепция может оказаться эвристической для понимания политического процесса. Следует признать, что она работает при анализе политического процесса в России последнего десятилетия, когда господство партноменклатуры (элиты "львов") сменяется господством элиты "лис". Но смена элит - не детерминанта исторического процесса, а лишь необходимый момент перехода от одной социально-политической системе к другой; существенным моментом изменения социально-классовой структуры общества и является смена элит.

[416]

сталкиваются различные, порой противоположные точки зрения.

Первая, наиболее высказываемая точка зрения заключается в том, что переход от тоталитаризма к демократии сопровождается обязательной сменой элит тоталитаристской на демократическую. Партноменклатура КПСС, узурпировавшая власть в СССР, сметена с политической арены; против нее и был направлен основной удар демократических преобразований. Процесс этот сопровождался попытками реванша (путчи 1991 и 1993 годов), но в конечном счете демократическая линия победила. Какие возражения встречает это утверждение? Выше уже обсуждался вопрос о том, можно ли считать подлинными демократами тех, чья политика привела к падению жизненного уровня народа, к положению, когда миллионы людей месяцами не получают зарплаты, тогда как меньшинство - элита чиновников, "новые русские" - обогащаются. Главный интерес этой элиты используя власть, получить собственность уже не в управление, а во владение, причем не тайком, а на законном основании (Ю. Афанасьев).

Сформировался новый истеблишмент, ориентированный на обслуживание интересов крупного российского капитала, складывающегося или уже сложившегося, в частности финансово-банковского и торгового капитала, а также энергетического, военно-промышленного, агропромышленного комплексов. Поэтому критики новой элиты говорят о демократах в кавычках ("демократы" опозорились, "подставились", проворовались, утратили право апеллировать к властям от имени народа, они ничем не лучше партократов, даже хуже, ибо те никогда не воспринимались как "свои").