Рейтинговые книги
Читем онлайн М.Ф. - Энтони Бёрджес

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 44

– Очень редко выпадает нам радость.

– Действительно, очень редко, – с довольной миной перебил доктор Фонанта, – но радость исключительно для меня. Это ваше первое появленье на острове, где я устроил себе основной дом, и, возможно, последнее. Затраты на транспортировку, как вы догадались, далеко превосходят любую возможную прибыль. Впрочем, с вашим визитом произошло примечательное счастливое событие, весьма для меня утешительное. Простите за столь долгое опоздание на саму церемонию, но надо было сделать разные вещи. Вдобавок я оказался свидетелем прискорбного и странного события. Неудачно покушавшийся на его превосходительство публично сожалел о неудаче поступка, который следует назвать не просто убийством, но также и богохульством. Полиция, действуя на основании полученной информации, прибыла к дому этого человека, который находится на Наттерман-сквер, в многолюдном месте, обнаружив его поджидающим у парадных дверей с оружием. Он громко заявил о своем недовольстве жизнью в целом и организацией жизни в республике в частности, после чего выстрелил в никуда, хотя, по мнению полицейских, в них. Справедливо занервничав, они тоже стали стрелять, и мужчина рухнул па собственных ступеньках, нашпигованный пулями. Это был человек весьма уважаемый за ученость и благородство, его также жалели за жестокие увечья, полученные в утробе в результате поистине внебрачного зачатия. Многие ошеломленно не могут поверить, что он способен замыслить покушение, пусть даже не добившись успеха. Звали его доктор Гонци; по-моему, мистер Дункель был ему профессионально представлен, по, думаю, всем остальным здесь собравшимся он неизвестен.

Доктор Фонанта улыбнулся окружающим, но не сделал никакого особого жеста, который указал бы на роль, сыгранную мною и Катериной, а фактически, мной одним, в суматошном конце доктора Гонци. Я в душе склонил голову, серьезно почтив его счастливое освобождение, потом позволил сердцу подпрыгнуть, ибо мое собственное освобождение не могло отложиться надолго. В каком-то воображаемом углу арены, прячась за старшими, слоновий паренек по-прежнему слушал свое маленькое радио. Я гадал, как отнеслись к новостям на Кастите.

– Мисс Эммет, – говорит Катерина, – как мисс…

– Лучше, моя дорогая, надеюсь, скоро сами увидите.

Я сказал:

– Мы оба с моей новобрачной. Хорошо бы отправиться по обычаю на супружеское как бы ложе.

Фраза, несмотря на тмезис,[91] прозвучала слишком литературно для бедного Лльва, поэтому я ее квалифицировал двумя-тремя иконографическими бедренными толчками и разинутым в ухмылке ртом, пару раз для надежности чмокнув по-зулусски. Доктор Фонанта с радостным сожаленьем сказал:

– Ах, дорогие мальчик и девочка, – я уже с ними знаком, леди и джентльмены, у них много прекрасных качеств, – необходимо исполнить определенные светские брачные церемонии, такова традиция цирковых свадеб. Во-первых, спеть эпиталаму. Кстати, тут у меня есть подобное сочинение, свеженаписаное, и его написание послужило одной из причин моего опоздания. Итак, свободно звените бокалами, при всей моей слабости, по этому случаю голос мой далеко разлетится.

Вот уж действительно слава богу. Доктор Фонанта вытащил из внутреннего кармана отпечатанный на машинке листок, потом ему пришлось включить спрятанный микрофон. Пока компания от души выпивала, он продекламировал стих по-английски с французскими интонациями:

Духи брака пусть возложатМилость, счастие на ложе,Где та пара будет гостью,С юной плотью, с юной костью,Свежий цветик розмарин,Один уже не одинВ обусловленном союзе…

Я ничего не мог поделать. И вскричал своим собственным голосом:

– О боже, подумать только, что вам хватило смелости ниспровергать гения, подобного Сибу Легеру…

Реакция была разной. Большинство, видно, думало, будто я разыгрываю дурной невоспитанный номер, некоторые взглянули на меня новым прищуренным взглядом, другие слишком плохо знали английский, чтобы уловить хоть какую-то разницу между этим и регулярным Л львом. Царица Птиц ничего не выдала. Доктор Фонанта добродушно сказал:

– Отлично, мой мальчик, не будем читать постельных стихов. Давайте-ка мы вас, вернее, вы сами давайте, ложитесь в постель…

Он кивнул руководителю оркестра, налитому пивом мужчине, сбросившему свою лягушачью куртку. Дирижер встряхнулся, заставил оркестрантов опять задудеть, загреметь тот же свадебный марш. Доктор Фонанта крикнул, перекрикивая его:

– Отведите их для счастливого сочетания браком.

Меня сразу с легкостью подхватил превосходно развитый человечек, несомненно, проделывавший подобные вещи профессионально. Впрочем, как и слоновьи танцы, вышло слишком профессионально. Вскоре меня отдельно и грубо тащили разнообразные бандиты, Катерину – намного нежней, даже с сочувствием, – команда, составленная из всех дам труппы, за исключением Эйдрин. Ее не было видно, она исчезла с птичьей внезапностью. Пока мы двигались к выходу за ареной, явился Великий Вертун с одной целлулоидной куклой со свадебного торта, зловеще ухмыльнулся всеми зубами, вытащил из кармана зажигалку, чиркнул, зажег и уничтожил куклу меньше чем за секунду. Я сказал:

– Может, не ту выбрал, ты, дерьмомозговый, салямизадый, обожравшийся мортаделлы ублюдок.

Был в тот вечер фейерверк, с грохотом раздиравший тяжелую парчу воздуха. Доктор Фонанта, толкаемый рядом Умберто, заметил счастливое совпадение праздничных вспышек, росчерков в небе, сиреневых вспышек, но еще более счастливое совпадение шума. Он сказал:

– Во всем этом можно увидеть, вернее, услышать, кошачий концерт. А теперь, леди и джентльмены, рысью их.

И мы запрыгали бегом, Катерина слабо охала ох-ох-ох-ох, по дороге к стоянке трейлера, остановились перед дверцей прекрасного синего передвижного жилого люкса восьми футов высотой и двадцати длиной. Следовавший позади Дункель, несколько подавленный (возможно, массовыми faux pas[92] покойного доктора Гонци, нечестность которого наконец ему открылась), вышел вперед с ключом, открыл, включил свет. Доктор Фонанта сказал:

– Теперь, может быть, дамы окажут невесте любезность, подготовив ее к завершению радостного события.

Хихикая, дамы ввели, поставив теперь на ноги, Катерину, продолжавшую слабо охать ох-ох-ох-ох, а потом резким выдохом нет, и опять нет, в широкую перспективу тени и мягкости. Потом дверца закрылась, я остался с мужчиной, бросившим меня точно так же, как однажды у меня па глазах заскучавшая обезьянка бросила игрушечную собачку, украденную у своей матери, – поддерживавшие руки утратили интерес, передали ношу воздуху, удар, визг. Я поднялся, отряхнул костюм Лльва, увидел, что Умберто протягивает мне выпивку в серебряной фляжке.

– Хватит, старик, – сказал я. – Довольно с меня на один вечер.

– U trink.[93]

И клянусь богом, пришлось. Оказалось, все в порядке: шерри-бренди с каким-то металлическим привкусом, только я в самом деле уже много выпил. Надо было напиться пьяным. Доктор Фонанта сказал:

– Как говорится, немецкий кураж. Ну, едва ли вы упрекнете меня, если я прочту часть своего стихотворения, адресованную одному жениху.

В руках у него была бумажка. Читал он почти свистящим шепотом, довольно далекий шум ничего для него не значил. Сильный мужчина, который меня поднял, а потом бросил, стоял поблизости, сложив руки и ухмыляясь. Доктор Фонанта продекламировал:

Даришь ты сладкую боль,Царства ян лихой король,Инь уже завоевал,Прежде чем вошел и встал,Облекаешь ты с коленНераздельный ноумен[94]В некое подобье Фрины,Утонув в пуху перины.Требуй от Елены ласки!Всякое обличье – маска,Даже сибса[95] молодцаМеч ждет ковки кузнеца.Хомо фабер, оранг тукан,И, пока он не достукан,Но по Божьей заготовкеЖдет охотно перековки…

– Что это? – слабо спросил я. – Что там за слово, за имя… Может быть, я неправильно понял все строчки, но уверен, что в них… – Несомненно, я был очень пьян. Циркачи засмеялись. А потом дверь открылась, и дамы, тоже смеявшиеся, вышли, давая понять, что мне можно зайти, и я где-то на фоне услышал богатый голос отца Костелло, пропевший:

– Бог в семени твоем проистекает.

А потом очутился в трейлере, яростно, но беззвучно захлопнув за собой дверцу, и оказался лицом к лицу с бедной испуганной Катериной, – голой, и? сколько можно было судить по аккуратной стопке одежды на встроенном в стенку сиденье, – натянувшей простыню до подбородка. Освященный временем бесполезный щит против входящего мужчины.

– Я должен, – сказал я, плюхаясь на то самое сиденье, где лежала ее верхняя и нижняя одежда, – подумать.

– Ох, в какую беду ты ты…

– Подумать, – рявкнул я, – мне надо подумать.

1 ... 33 34 35 36 37 38 39 40 41 ... 44
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу М.Ф. - Энтони Бёрджес бесплатно.
Похожие на М.Ф. - Энтони Бёрджес книги

Оставить комментарий