Вяземская катастрофа 41-го года - Лев Лопуховский

Как только обозначился прорыв на стыке с 30-й армией, командующий 19-й армией генерал Лукин И.Ф. принял меры по воспрещению охвата своего правого фланга, оказавшегося открытым. На угрожаемое направление перебрасываются резервы, войска со слабо атакованных участков и артиллерия.

Выдержки из оперсводки 19-й А № 063 за 2.10. 41:

«1. Пр-к прорвал оборону в направлениях:

а) Паново – Бракулино;

б) Берники, Канютино и вышел к р. Вопь на участке Красница, Бракулино, Семовка, Турино, угрожая охватом 244 и 89 сд.

2. Сосед справа отошел Доброселье, Соловьево <...>

3. 19 армия правым крылом и центром переходит к обороне на промежуточном армейском рубеже по р.р. Вотря и Вопь <...>

4. 244 сд в ночь на 3.10 отвести части и оборонять полосу Погорелицы, Устье (по р. Вотря), не допустить прорыва <...> особое внимание на обеспечение фланкирующим огнем пулеметов промежутков между узлами сопротивления <...>

6. 166 сд занять для обороны рубеж по р. Вопь на участке Капыревщина, Курганово. Быть готовым к нанесению контрудара в направлении Кузьмино, Крюково, Потелица (на западном берегу р. Вопь. – Л.Л.).

7. 50 сд оборонять рубеж Рядыни, Лесковка, Колковичи (по разгранлинии справа. – Л.Л.).

8. 89 сд к утру сосредоточиться в мой резерв в районе <...>»[91].

Лукин сообщил Рокоссовскому по телефону, что вынужден загнуть свой правый фланг фронтом на север и что связи с 30-й армией не имеет. За счет маневра силами и средствами на угрожаемое направление Лукин стремился не допустить выхода противника в тыл армии, одновременно готовясь к участию в контрударе фронта.

Из воспоминаний командарма Лукина:

«Пришлось и нам загнуть правый фланг. В прорыв была послана 45-я кавалерийская дивизия. Но комдив генерал-майор Н.М. Дреер (правильно – Дрейер. – Л.Л.) на указанный участок не вышел. Это могло обойтись нам очень дорого, и я своей властью снял Дреера. Вместо него был назначен подполковник А.Т. Стученко (ныне генерал армии), который и выполнил поставленную задачу. Дреера по законам военного времени надо было предать суду военного трибунала и расстрелять. Но я, честно говоря, никогда не был охотником до таких суровых кар, поэтому просто отправил его в штаб фронта. Там в суматохе о нем, видимо, забыли. Насколько я знаю, Дреер потом воевал достаточно успешно, сделав, очевидно, выводы из своих ошибок»[40]. В книге «Командарм Лукин», написанной на основе воспоминаний Михаила Федоровича, этот эпизод изложен несколько по-другому: «Командарм, увидев, что кавалерия отходит, потребовал объяснить, почему конники не выполняют поставленную задачу. Командир дивизии заплетающимся языком доложил, что он решил отвести части дивизии для охраны штаба армии. Лукин понял, что тот просто пьян» [41].

По свидетельству бывшего начальника штаба артиллерии 19-й армии полковника П.С. Семенова (впоследствии генерал-полковник артиллерии), какой-то артполк (некоторые данные говорят о том, что это был 120-й гап), переброшенный в район Печеничено (25 км северо-восточнее Ярцево), один, без пехотного прикрытия, до ночи сдерживал прорвавшегося противника. Своим огнем он нанес большие потери пехотной части противника, втянувшейся в дефиле между болотами, разбил большой конный обоз и даже захватил трофеи. После этого в артполку в дополнение к тракторам и автомашинам впервые появились конские повозки.

Используя подавляющее превосходство в силах на направлении главного удара, немцы при сильнейшей поддержке авиации уже к исходу первого дня операции прорвали оборону соединений первого эшелона на стыке 30-й и 19-й армий, вклинившись на глубину 10 – 15 км. Конев потребовал от командующего 30-й армией генерала Хоменко восстановить положение. Он надеялся локализовать прорыв и выиграть время для выдвижения резервов на угрожаемое направление.

В 16.30 2 октября командующий 30-й армией отдал частный боевой приказ:

«1. Противник продолжает развивать подвижными частями удар в направлении Батурино, Боголюбово.

2. 251 сд – оставив прикрытие силою до одного сп на фронте Ефремово, Боголюбово и прочно удерживая переправу на р. Реконь, главными силами, взаимодействуя с частями 162 сд, нанести удар в направлении Лукашево, Крапивня.

З а д а ч а: совместно с 162 сд уничтожить прорвавшиеся части противника и не допустить распространения противника в направлении Боголюбово, восстановить положение 162 сд.

3. Начало действий немедленно по готовности частей к наступлению <...>»[92].

Аналогичные приказы в это же время были отданы 107-й мотострелковой и 162-й стрелковой дивизиям. При этом последней было приказано установить связь с 251-й стрелковой дивизией и совместным ударом в общем направлении на Крапивня окружить и уничтожить прорвавшегося противника и восстановить ранее занимаемое положение. 107-я мсд наносила удар в общем направлении Батурино, Сметище с задачей во взаимодействии с 242-й сд уничтожить прорвавшиеся части противника. Передовой отряд дивизии в составе мотострелкового батальона на автомашинах и танкового батальона начал выдвижение из района г. Белый в ночь на 3 октября. В 3.00 он вступил в бой в районе Подселица (в 20 км южнее Белый и в 10 км севернее Батурино. – Л.Л.). Остальные силы 107-й мсд начали выдвижение только в 9.00 3.10. По приказу командующего фронтом командир кавгруппы генерал Л.М. Доватор должен был одной дивизией немедленно сменить части 107-й мсд в районе Белый и, заняв подготовленный здесь рубеж обороны, не допустить проникновения противника в северо-восточном и восточном направлениях.

Командование фронта и армии не совсем адекватно оценивали создавшуюся обстановку. Задачи, поставленные войскам, не учитывали силы противника: прорвались не мелкие группы танков, а мотопехотные части при поддержке танков и массированных ударов авиации. Не было выдержано также и одно из основных условий достижения успеха контратаки – они должны проводиться внезапно и в быстром темпе, по возможности во фланг и тыл противнику, вклинившемуся в оборону, когда тот остановлен, но не успел закрепиться и подтянуть резервы. В создавшейся обстановке превосходящие силы противника не были остановлены, они быстро развивали удар в глубину. К тому же ввод в бой 251-й стрелковой и 107-й мотострелковой дивизий осуществлялся с запозданием и по частям. Вряд ли стоило рассчитывать и на то, что части 162-й сд, только что выбитые со своих подготовленных позиций, сразу развернутся на 180 градусов и перейдут в контратаку. Не только разгромить, но и остановить врага на выгодном армейском рубеже обороны на р. Вопь не удалось. Соединения на левом крыле 30-й армии начали отход на восток.

Видимо, было бы лучше использовать резервы для занятия рубежей на направлениях прорыва противника и поражать его танки и пехоту огнем с места. Тем более что это предусматривалось планом оборонительной операции фронта. Так, при прорыве на канютинско-сычевском направлении 251-я стрелковая дивизия должна была обороной сдерживать противника в районе ст. Канютино. И только после подхода на угрожаемое направление резервов фронта планировалось нанести контрудар. Правда, на выход соединений и частей в исходное положение для контрудара планировалось от двух до трех суток. Требовалось задержать противника любой ценой. Возможно, поэтому 107-ю мотострелковую и 251-ю стрелковую дивизии и бросили в бой по частям на второй день операции против прорвавшегося противника, поставив им нереальную задачу восстановить оборону по переднему краю. Не исключено, что переход 251-й сд к обороне на р. Вопь (как это и предусматривалось планом обороны армии) с одновременным усилением обороны на направлении прорыва танков противника, был бы лучшим вариантом действий.

Ветеран 7-й танковой дивизии вермахта и участник операции «Тайфун» рассказал о прорыве обороны русских 2 октября. «Танковые полки 6-й и 7-й танковых дивизий не были полностью укомплектованы. Поэтому в целях увеличения их пробивной мощи, от чего зависел успех прорыва, они были сведены в танковую бригаду и подчинены командованию 6-й тд. Более чем 300 боевых танков 11-го и 25-го танковых полков выстроились двумя эшелонами на участке шириной 2 км. Такое массирование сил в дивизии было достигнуто впервые. Части 7-й танковой дивизии (без танкового полка) перешли в наступление 2 октября в 06.15 (7.15) после сильной артиллерийской подготовки (было сосредоточено более 100 орудий на каждый километр участка прорыва). Атака через участок Кокошь удалась благодаря тщательной подготовке и эффективной артиллерийской поддержке. Передовые части достигли р. Вопь до наступления темноты (в 17.00), а 37-й противотанковый батальон смог перейти через нее, как только на восточном берегу был отвоеван важный для дальнейшего наступления плацдарм.

Почти без потерь, но по плохим дорогам и бревенчатым настилам через болотистые места мы продвинулись вперед. Вечером 3 октября пересекли р. Днепр. После достижения р. Днепр танковые полки были вновь подчинены своим дивизиям. Лишь здесь произошло столкновение с еще занятой оборудованной позицией советских войск и бои ужесточились. После прорыва этих позиций начали продвигаться на Вязьму» [42].