Левиты и коэны - Игорь Борисович Штутман

театр.

Спустя два часа ожесточенной торговли, в течение которой сигарный ящик Моисея Львовича изрядно опустел, а офис, покрытый дымом и чашками из-под кофе, более напоминал пейзаж после битвы, исходная сумма была несколько уменьшена, разбита на две части – аванс и расчет, и переведена в доллары. Стукнули по рукам.

40. Москва – офис Моисея Львовича Цандера

(шесть часов спустя)

– В 53-м закрыли временную ветку метро между “Александровским садом” и “Киевской”. Вместо неё вырыли глубокий тоннель, а старый отдали под военные склады. Под этой веткой у Лазаря было выстроено личное бомбоубежище, замаскированное под спецобъект. Метростроевцы туда носа не казали. Кому была охота из любопытства на зону загреметь. Вот тут схема… – костлявый палец Моисея Львовича постучал по раскрытой тетради, – Они смертельно боялись Хозяина, все эти гребаные маршалы и наркомы, министры, чекисты и прочая партийная сволочь. А после сорок девятого года, когда у Хозяина появилась атомная бомба, они боялись в тысячу раз больше и, как крысы, рыли норы, чтобы пересидеть ядерную бойню и выжить. Они тащили в эти убежища жратву и выпивку, картины и драгоценности, запасали воду и воздух в баллонах. Им было наплевать на тысячи погибших при испытании этой бомбы солдат и зэков, как и на многие миллионы жизней, раскиданных по всей “необъятной нашей Родине”. А когда Хозяин откинулся, Лазаря начали потихоньку от власти отжимать, и ему стало не до убежища. Там всё так и осталось нетронутым, если кто-то случайно не наткнулся. Сейчас много появилось любителей по подземельям шастать. “Диггерами” их кличут.

Моисей Львович неодобрительно покачал головой. Семён с Борисом переглянулись.

– Это всё слова, глубокоуважаемый, Моисей Львович, причём пустые, – заявил Семён, – Какие-нибудь вещественные доказательства у вас имеются? А то, вы ещё даже аванс не отработали.

– Хотите на убежище посмотреть? Убедиться? – вопросом на вопрос ответил антиквар.

– А что, это возможно? – искренне удивился Семён.

Борис только покрутил головой и изумленно присвистнул.

– Ну, судя по схеме, вход где-то недалеко – тут же на Сивцевом Вражке. Вы думаете, я случайно в этом районе офис приобрел? Район старый, тут много укромных местечек сохранилось. Мы как раз находимся над той веткой метро. Видели во дворе бетонную будку? Это вентиляционная шахта, воздухозаборник. Таких бетонных кубиков по Москве много разбросано, во многих дворах они торчат. А куда они ведут мало, кто знает, – Моисей Львович замолчал, раскуривая новую “гавану”.

Душистый дым белыми кольцами медленно поднялся к потолку.

– Так вы что предлагаете? На виду у всех москвичей, – тут Семён хмыкнул, – забраться в шахту, и прямиком отправиться на поиск 151-го Псалма. Вы в своём уме?

– Ну, не так же примитивно, молодой человек, – Моисей Львович сиял лучезарной улыбкой, – Нам необходимо подготовиться. Специальное оборудование, ну и конечно же люди… Как говорят в нашей стране: “главная ценность – это советские люди, носители великой советской культуры, хранители и наследники великого советского прошлого, люди-созидатели, люди-труженики, люди, не делающие различий по национальностям, расам и концессиям”, – Цапа просто излучал симпатию, – Я же не просто так обмолвился о диггерах. У меня есть очень профессиональные и надёжные ребята. Я могу договориться, и всё организовать. Только рассчитываться с ними придётся вам самим.

– Позвольте, позвольте, – спохватился Семён, – “мансы” про московских диггеров, хранителей и наследников великого советского прошлого, я ещё в Израиле слышал. Они всё библиотеку Ивана Грозного ищут – “ищут давно, да не могут найти”. Да и с Иваном Грозным, не всё так просто. Сейчас, с точки зрения новой хронологии, некоторые учёные-историки вообще уверяют, что под именем Ивана Грозного объединили четырёх различных царей, правивших последовательно, один за другим. Это конечно очень профессионально – искать библиотеку царя, которого не было… Так, что давайте пока с диггерами спешить не будем, уважаемый, Моисей Львович. Нам надо подумать.

– Думайте, думайте, – Цапа продолжал улыбаться, – Хочу только заметить, что я знаком не просто с диггерами, а c их руководством, и в частности с родоначальником российского диггерства Вадимом Михайловым, и тот факт, что его организация “Диггеры планеты Андеграунд”, зарегистрирована как структурное подразделение МЧС, говорит сам за себя. Вадим может подобрать для вас специальных ребят… Вы сами-то бывали в подземельях?

– Да, было такое дело, – лоб Семёна мгновенно покрылся капельками пота, хотя в офисе Цапы было не жарко, – Нельзя сказать, что я был в восторге. На всю жизнь запомнил… И всё же мы должны подумать, – и Семён посмотрел на Бориса.

Тот, соглашаясь, закивал головой.

– Хорошо, как вам будет угодно… Ещё кофе? – предложил Моисей Львович, и своей вежливой фразой умудрился показать братьям Левиным, что разговор закончен, и они могут быть свободными.

– Вот ведь старый чёрт, последнее слово оказалось за ним, – мелькнуло в глазах Семёна.

Он встал с кресла, взял со стола портфель с архивными документами, отдал короткий поклон и молча направился к двери.

– Я вам позвоню, уважаемый, – произнёс Семён, одновременно открывая дверь и пропуская Бориса вперёд.

– Буду ждать, – ответил Цапа, закуривая очередную сигару…

41. Москва – квартира Бориса

(утро следующего дня)

– Просыпайся, братец. Надо переговорить, да и кофеёк остывает, – Борис встряхнул Семёна за плечо.

Тот заворочался, и открыл глаза.

– Вставай, вставай… Дел полно. Да не отмахивайся ты, – Борис придержал руку Семена, который стал натягивать на голову одеяло.

– Пока ты спал как младенец, я Цандеровские документы более внимательно просмотрел. Очень интересная картина получается… Да вставай ты, – и Борис решительно сдернул одеяло с Семёна.

Семён понял, что спать ему уже не дадут… Он сполз с кровати, напялил спортивный костюм и потопал за Борисом на кухню. Там он уселся на стул и покрутил носом, как рак своими усами. Уж очень вкусно пахло свежесваренным кофе.

– Я тут греночки испек, угощайся, – и Борис снял с большой фарфоровой тарелки салфетку.

На тарелке лежали гренки, и не просто гренки, а произведение искусств. Замоченные в теплом топленом масле, обжаренные на сковородке с двух сторон, сверху посыпанные натёртым на крупной терке вареным яйцом. С ума можно сойти. Рядом стояла тарелка с очищенными чесночными зубками, с нарезанными кружочками помидоров, и горка измельчённого укропа. Борис также не забыл и майонез.

– Я не знаю, как ты любишь есть гренки, но вот тут даже нарезанная колбаска имеется… Можешь положить её сверху гренок, а я пока кофеёк разолью, – и Борис аккуратно разлил душистый кофе по чашкам.

– Да, Борька, ты не перестаёшь меня удивлять – стал поваром экстра класс, – Семён буквально в “три укуса” закончил с одной гренкой, и потянулся за следующей.

– Ты поешь, поешь… поговорим потом.