Заколка от Шанель - Ирина Андросова

Пока я рассматривала картинку, стекло опустилось и из машины высунулась довольно приятная мальчишечья физиономия в бейсболке.

– Куда ехать? – приветливо спросил водитель, поправляя на носу солнечные очки.

– В «Шереметьево» за сто пятьдесят отвезешь? – без особой надежды спросила я, сознательно уменьшая имеющуюся у меня в распоряжении сумму, ибо посчитала, что совсем оставаться без денег в Москве – это чистое безумие.

– Садись, убогая, – запросто ответил парень и распахнул дверцу рядом с собой.

Я опустилась на сиденье и решительно произнесла:

– Домчишь как можно скорее – дам на чай.

Эх, была не была, вывалю ему все, чем богата, только бы успеть спасти Люську! Парень серьезно посмотрел на меня и спросил:

– Случилось что?

– Да так, ерунда всякая, – отмахнулась я. – Сначала убили сына танцора Камальбекова – может, слышал? А теперь подругу в Анголу увозят.

– Ну ни фига себе, дела творятся! – обрадовался парень и решительно добавил: – Меня Матвей зовут. Я тебя за так довезу, только расскажи, в чем там у вас дело.

А вы бы стали утаивать и без того известные массе людей сведения, если бы у вас появился шанс таким образом сэкономить кругленькую сумму? Вот и я не стала скрытничать и делать вид, что владею тайной государственного масштаба, а пока суд да дело – вывалила перед первым встречным пареньком по имени Матвей все перипетии этого запутанного дела.

– И вот теперь нам надо успеть в аэропорт до того, как злокозненный доцент уговорит богатую наследницу своего папы Людмилу Криворучко на веки вечные покинуть дом родной, – патетически закончила я повествование.

– А зачем доценту твоя подруга? – не разгадал хитрость преступника Мотька. Но я-то этого Володю сразу раскусила.

– А затем, что выкуп он у Люськиного отца просить будет, понятно? Деньги ему на экспедицию нужны? Нужны. А Люська? Правильно, на фиг не нужна. Вот он и придумал хитроумный план. Так что ты, Матвей, как хочешь, а Криворучко надо выручать.

Мотька, само собой, со мной согласился и, чтобы ехать еще быстрее, вдавил педаль газа в пол. Девятая модель «Жигулей» дико взревела, и мы понеслись по шоссе пущенной из лука стрелой.

– Ты пристегнулась? – прокричал отчаянный водитель.

– Не-а! – проорала я в ответ.

Вот это я понимаю! Такая езда мне нравится! И вообще тормоза придумал трус! Э-ге-гей! Вау! Я лечу, лечу!

– Закрой окно и перестань орать! – прокричал Матвей, когда мы пролетали мимо поста ГАИ, но было уже поздно.

Вытянутый жезл гибэдэдэшника черно-белой сорокой промелькнул за окном. И тут же нам вслед раздалось: «Машина, номерной знак 26-64, прижмитесь к обочине!» Вот тебе и прокатились с ветерком. Спасли подругу, называется. Сейчас заведут бодягу на два часа: «Почему нарушили, да отчего превысили...» Жалко, что за рулем не Люська. Криворучко такие вопросы решает с легкостью просто необыкновенной.

Пока мы сдавали назад, Матвей одной рукой крутил руль, а другой судорожно хлопал себя по карманам.

– Фу ты черт, права в другой рубашке забыл, – выдохнул он.

– Нет проблем, сейчас я все улажу, – пообещала я, судорожно вспоминая, как в подобных ситуациях с представителями власти на дорогах обращалась Люська.

Лишь только машина остановилась, я широким жестом распахнула дверцу, картинно выставила на асфальт ногу в гриндерсе и, подождав, пока преследовавший нас на мотоцикле милиционер притормозит перед передним бампером «девятки», грациозно покинула салон автомобиля. Шикарной, как я себе ее понимала, походкой я направилась к гайцу и, манерно отставив руку с очками от солнца, томным голосом нараспев произнесла:

– Добрый день, господин офицер.

Обычно так делала Люська. Мент, мрачно рассматривающий рисунок на капоте, окинул меня нехорошим взглядом, особенно задержавшись на прическе и обуви, и подозрительно спросил:

– Клоуны, что ли?

– Отчего же? – продолжала кокетничать я.

Я печенкой чувствовала, что уже начала очаровывать толстого борова в погонах, но тут вылез из-за руля этот Матвей и все испортил.

– Ага, клоуны, – лучезарно улыбаясь, подтвердил он. – Она – клоун Плюх, а я – клоун Швах.

– Смешная, – угрюмо кивнув на меня, сообщил гаишник. – А чего так неслись, жить, что ли, надоело?

– На представление к детишкам опаздываем, – соврал отчаянный водила.

– Вы хоть пристегивались? – тосковал мент.

Вот привязался! Я надменно взглянула на приставалу и в тот самый момент, когда Мотька покладисто ответил: «Какой вопрос, командир, конечно, пристегивались!» – гордо выпалила:

– Только дураки пристегиваются. И вообще, тормоза...

Но тут я получила чувствительный пинок в икроножную мышцу и моментально заткнулась.

– Может, мы поедем себе к детишкам дальше? – лебезил этот подлиза.

Но я-то знала, что пока битюг в погонах не набьет карманы нашими денежками, он от нас не отстанет. И потому я полезла в карман, выгребла оттуда два полтинника, десятки и груду мелочи и презрительно протянула менту:

– Вот, милейший, забирайте мзду и отваливайте.

Потеряв от изумления дар речи, гаишник молча выудил ассигнации, брезгуя дотронуться до меди, и вопросительно посмотрел на Матвея.

– Ну и, конечно же, еще и вот эту вот бумажку, – протянул нарушитель целую тысячу рублей.

Нет, вы только подумайте, я за восемь тысяч в месяц пашу в библиотеке, как папа Карло, а тут такими деньжищами разбрасываются! Для меня, например, и сто пятьдесят рублей – приличная сумма, а тут такая непозволительная расточительность. Ну, да это, конечно, его личное дело. Голова бедного гаишника, как видно, шла кругом, только этим я и могу объяснить, что про права он так и не вспомнил, а, устало махнув рукой, велел нам проваливать подобру-поздорову и больше не нарушать. Ну мы и не нарушали. Тем более что лишних денег на штрафы у меня все равно больше не было.

Короче говоря, в аэропорт мы приехали, когда я уже отчаялась быть хоть чем-нибудь полезной влюбленной дурынде Криворучко. Матвей вызвался помочь мне в поисках специалиста по культуре и традициям африканских племен и похищенной им подруги и, если понадобится, подсобить при задержании злокозненного доцента. Выяснив в справочной, где проходит регистрация на рейс в Луанду, мы, сшибая старушек с чемоданами и задевая плечами остальных, более крепких, пассажиров, кинулись к стойкам регистрации.

Вы можете, конечно, мне не верить, но прямо у первой же стойки в хвосте очереди я увидела его, беглого доцента Куракина. Стоит ли говорить о том, что был он не один? Но я, признаться, в первый момент даже не поверила своим глазам, увидев, с кем именно мирно беседует этот пижон. Странное дело, но это была вовсе не Люська. Даю голову на отсечение, вы ни за что не догадаетесь – кто.

– Ну что ты встала как истукан? – принялся теребить меня мой добровольный помощник. – Бежим скорее, нам вон сколько людей осмотреть надо. И потом, он может где-нибудь за киоском прятаться, дожидаясь, когда закончится посадка, надеясь проскочить в самый последний момент. Только вот я что-то не пойму – в каком виде он транспортирует твою подругу? Она что, добровольно покидает пределы родины или, все же подозревая неладное, оказывает сопротивление? Хорошо бы сопротивлялась, нам было бы значительно легче их найти.

– Тише, вон они, – прошептала я, прячась за широкую спину своего спутника.

– Где, где? – принялся вертеть он головой. – Вот тот вон крашеный блондин с мопсом на руках и жирная девица в розовых лосинах?

– Да нет, ты вообще не туда смотришь. Слушай, ты готов сразиться с двумя довольно крепкими мужиками?

– Кто, я? – выпятил грудь Матвей. – Да я в детстве у-шу занимался, я их всех одной левой...

Я не стала тратить время на выслушивание хвастливых речей своего нового парня, а строго приказала:

– Тогда не отставай и держись за мной.

В том, что Мотька будет в самом ближайшем времени моим парнем, я даже не сомневалась. Вон как на меня смотрит, как будто хочет что-то сказать, да боится обидеть. Хорошо так смотрит. Пронзительно. И, вся в мечтах, как научусь водить и стану с ветерком носиться на наших расписных «Жигулях», но в то же время предусмотрительно стараясь держаться в тени ларьков и кафешек, я двинулась к первой стойке, где мирно беседовали доцент Куракин и доктор Орлов.

* * *

– Разнюхала все-таки, курицына дочь? – усмехнулся доктор Орлов, завидев мою угрожающую фигуру. – Ну вот и все, Вовчик. Не довелось тебе слинять в Анголу, прихватили-таки на полдороге.

Не скрою, меня удивила фамильярная манера обращения Аркаши к малознакомому доценту, с которым, ко всему прочему, хирург-травматолог находился, насколько я помнила, в довольно-таки натянутых отношениях. А тут такое панибратство, что только держись.

– Володя, мы похитим на пару минут вашего собеседника? – тесня хирурга-травматолога к ларькам с печатной продукцией, мило улыбнулась я.

И, оттащив соседа на безопасное расстояние, чтобы не слышал доцент Куракин, злобно зашептала: