Двойная жизнь Вермеера - Луиджи Гуарньери

Даже сам ВМ, лелеявший фантастическую мечту дискредитировать весь художественный истеблишмент своей страны, не смог бы подобрать более авторитетных и представительных лиц, нежели те, что несколько дней спустя явились в Рейксмузеум, чтобы высказать свое просвещенное мнение по поводу «Омовения ног». Помимо Ханеммы, де Вилда и Люйтвилера присутствовал также ученый такого калибра, как доктор ван Схендел, генеральный директор и попечитель музея. Кроме того, в числе собравшихся были профессор ван Гелдер из Утрехтского университета и доктор ван Регтерен Альтена, выдающийся специалист из Амстердамского университета. Если бы ВМ своими ушами услышал обескураживающие соображения прославленных знатоков, он, несомненно, испытал бы огромное удовлетворение.

Вообще-то доктор Альтена, впервые после безымянного агента антиквара Дювина осмотревший «Христа в Эммаусе» до того, как картину приобрел музей Бойманса, сразу заявил, что «Омовение ног» – несомненная подделка. Но коллеги дружно возражали ему, хотя картина их вовсе не впечатлила, ведь, сказать по правде, она никому не нравилась, ее даже сочли довольно безобразной и грубой. И все же, коль скоро речь шла о Вермеере, следовало любой ценой не допустить, чтобы он оказался в Германии. Поэтому они порекомендовали голландскому правительству в лице профессора ван Дама, генерального секретаря Министерства образования, приобрести весьма малопривлекательную, но представляющую большую ценность картину Вермеера для Рейксмузеума (где она в любом случае не могла быть выставлена, пока продолжалась нацистская оккупация) за астрономическую сумму в 1 300 000 гульденов. И несмотря на это, антиквар де Бур с поразительной беспечностью отказался отдать ее на рентгеновское обследование. Обыкновенно. его комиссионные достигали десяти процентов, но, поскольку покупателем выступало государство, он согласился снизить процент до пяти (то есть до 65 тысяч гульденов). На голову не верившему своему счастью Коку свалилось 8о тысяч гульденов: это показалось ему безнравственно высоким вознаграждением за ту скромную роль, которую он сыграл, но так или иначе деньги он принял.

Продав «Омовение ног» и сочтя свою блестящую и более чем прибыльную карьеру фальсификатора навсегда завершенной, в начале 1945 года ВМ покинул виллу в Ларене, переехал в Амстердам и купил четырехэтажный аристократический особняк, украшавший собой один из главных каналов города – Кайзерсграхт; этот район был в моде у художников и антикваров. Измученный апатией и бездействием, одержимый мыслью о том, что находится на грани гибели, будучи на прицеле у полиции и налоговых органов, ВМ уже не мог обходиться без морфия. Он стал крайне раздражителен и, чтобы дать выход подавляемому напряжению, снова начал много пить, посещать ночные рестораны в компании юных танцовщиц и менять любовниц каждую неделю. После того как Ио не раз и не два застала его в постели с балериной, она потребовала развода; затем, когда закончилась немецкая оккупация, она осталась жить во дворце на Кайзерсграхте, занимая два отведенных ей этажа. ВМ, который, несмотря ни на что, очень любил ее, выплатил ей целых 800 тысяч гульденов. И продолжал почти ежедневно навещать Ио в ее великолепных апартаментах. Однако двумя месяцами позже (в конце мая, если уж быть точными), произошло то, чего он уже давно опасался и о чем мы поведали в начале этой книги: к ВМ пришли с визитом два усердных сотрудника голландской службы госбезопасности.

Глава 16

Как ни трудно было подорвать боевой дух Германа Геринга, именно ужасные новости о судьбе его необычайной коллекции повергли маршала в мрачное уныние. Хотя он уже был пленником союзников, по-настоящему наглая невозмутимость и показная самоуверенность Геринга были поколеблены лишь тогда, когда он узнал, что враги добрались до его потрясающего собрания, оцененного примерно в 50 миллионов марок. Коллекция была перевезена в Берхтесгаден 13 апреля 1945 года спецпоездом маршала под названием «Азия»: там было множество гобеленов, панно, бронзовых светильников, бархатных кресел, а также огромная ванная, комната для проявки фотографий, прекрасно оборудованная для Эйтеля Ланге (личного фотографа Геринга), медпункт на шесть коек, операционная, кабинет-парикмахерская с кучей кремов, одеколонов, пудр и пульверизаторов. К поезду прицепили платформу, груженную автомобилями: два «форда-Меркьюри», «бьюик», «ла салль», «ситроен», фургон «форд», охотничий пикап «мерседес» и шестиколесный вездеход. Несколько дней спустя поезд, где еще оставалось достаточно сокровищ, был реквизирован франко-марокканскими частями. Едва заметив врагов, фрейлейн Лимбергер, секретарша Геринга, спрыгнула с поезда и бросилась бежать, за ней последовал Вальтер Хофер, доверенный человек маршала в области торговли антиквариатом. В спешке покидая поезд, они бросили там пухлые инвентарные книги, с занесенными в них точными сведениями о мошеннических сделках Геринга. Добавим, что водитель последнего бесследно исчез вместе со шкатулкой, содержавшей в себе все украшения Эмми, жены маршала.

Затем появилась 101-я дивизия американской армии. Лейтенант Рэймонд Ф. Ньюкирк допросил обслуживающий персонал Геринга. Через несколько дней немецкий инженер, проектировавший туннель под Унтерштайном, провел лейтенанта Ньюкирка по хитроумному лабиринту подземных галерей. Взвод саперов ворвался в потайную комнату – сырую и неуютную пещеру, в которой Геринг складывал в кучу шедевры, бережно укрытые дорогими гобеленами от воды, капавшей со свода. Там были бесценные полотна Ван Дейка, Рубенса, Боттичелли и Буше, не говоря уже о неизвестном Вермеере, а также потрясающей голове старика кисти Рембрандта (позже, правда, выяснилось, что это подделка, проданная Герингу в 1940 году неким парижским торговцем) и «Инфанте Маргарите» Веласмеса, изюминке коллекции Ротшильда, конфискованной в 1941 году.

Маршал Геринг всерьез и с бешеным аппетитом начал составлять свою коллекцию с середины 1940 года. И аппетит этот оказался воистину ненасытным, превратившимся в своего рода манию. Добавим, что приобретенные Герингом картины далеко не всегда потом возвращались к законным владельцам, хотя на протяжении десятилетий многие правительства и легионы специалистов пытались вернуть ценные произведения, присвоенные этим вторым Пирпонтом Морганом.[16] Конечно, многие из них были приобретены Герингом у французских, бельгийских и голландских антикваров и торговцев более или менее легально и за огромные суммы: «Венера и Адонис» Рубенса, например. Однако и они были конфискованы в 1945 году, поскольку – теоретически – должны были быть возвращены в страну своего происхождения. С другой стороны, многие торговцы остерегались передавать Герингу акт продажи в надежде, что смогут в будущем потребовать обратно произведения искусства, сохранив заработанную сумму. Маршал, без сомнения, был разбойником, отъявленным пиратом, и пиратом совершенно бессовестным, но даже пират его калибра иной раз выглядел неискушенным подростком рядом с каким-нибудь скромным парижским антикваром. «Моральные устои у этих людей, – не раз недовольно заявлял Геринг, – ниже, чем у лошадиного барышника».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});