Если сердце верит - Барбара Делински

Вилли пожевал зубочистку и снова устремил взор на площадь.

— Трудно сказать. Кто знает, какой она стала после того, как уехала отсюда.

— Помнишь дело с моим братом?

Еще один быстрый взгляд в сторону Джона, на сей раз — жестче.

— А как же, и это тоже помню.

— Перед смертью Донни признался мне, что она была невиновна.

— А тогда он так не говорил. У нас были свидетельства. Она хвасталась подружке, что поедет кататься с Донни Киплингом.

— Хвасталась?

— Ну, говорила. А когда они действительно отправились на эту прогулку, она выглядела весьма радостной. Если бы ей не нравилось, что он делает, она могла вылезти из машины и уйти. Но не ушла.

— Но ведь прежде она никогда ничего плохого не делала.

— Это ничего не значит, — отрезал Вилли Джейк. — Она уже созрела для такого поступка.

— Почему ты так думаешь?

— Знаю Майду.

— А что Майда?

— Суровая мамаша. Дети восстают против суровых родителей.

— А Джордж? Ведь он вовсе не отличался суровым отношением к детям. Разве у Лили были с ним плохие отношения? — судя по материалам, собранным Джоном, уже три поколения предков Джорджа Блейка проживали в Лейк-Генри. А судя по тому, что говорили о нем сограждане, это был настоящий джентльмен.

— Не важно, какие были отношения у него с Лили. Все равно детьми занималась Майда.

— Ты не любишь Майду, верно?

Вилли Джейк пожал пленами:

— Отчего ж, сейчас — ничего. А тогда — точно, не любил. Да и мало кто в городе к ней по-доброму относился. Сразу после свадьбы с Джорджем она была еще туда-сюда. А потом стала слишком спесивой. Ты не думай, она нас всех тоже не очень-то жаловала. — Он снова метнул острый взгляд в Джона. — Только не говори всего этого репортеру из Род-Айленда, который прикатил сегодня утром. Ничего ему не говори. Не нравится мне, что всякие чужаки рыщут по моему городу. Так и скажи ему. Скажи, что я за ним буду присматривать. И арестую, если он полезет куда его не просят. В этом городе есть заповедные места. И знаки всякие, чтобы не охотиться, не ловить рыбу, не нарушать границы владений. Я не позволю всяким проезжим втягивать порядочных людей в разговоры об их соседях. Пускай мы сами перемываем друг другу косточки, пускай. Но мы не болтаем чужакам про то, что знаем. Прямо ума не приложу, что происходит с вашим братом. Думаете, писать можно что в голову взбредет? Сами решаете, что новость, а что — нет. И плевать вам на правду!

— Эй, — остановил его Джон, подняв руку. — Я ведь не такой уж плохой. И на твоем месте попытался бы дознаться, через кого произошла утечка информации о ее аресте.

Вилли Джейк недовольно поморщился и выдернул зубочистку изо рта.

— Это Эмма. — Эммой звали его жену. Она часто отвечала на звонки в кабинете мужа. — Она мне сказала, что кто-то звонил сверху, из Конкорда, и говорил, будто пытается восстановить утраченные файлы. Я сразу же сам туда перезвонил. Мне сказали, что такого звонка не было и что они ничего со своими файлами не делали. Зато оказалось, что им тоже звонили по поводу Лили Блейк. К телефону подошла молоденькая девица. Она сразу же и купилась. Ей соврали, будто это звонит психиатр, которому необходима негласная информация о пациенте. Ясное дело, это была пресса.

«Ясное дело, это был Терри Салливан», — подумал Джон.

Вилли Джейк снял ногу с перил и выпрямился. Теперь он смотрел на Джона так, как много лет назад, словно Джон был червяком, измазанным грязью.

— Почему вы делаете такие вещи?

Джон поднял руки:

— Послушай, я этого не делал.

Полицейский рывком встал со скамейки.

— Ладно, но это неправильно. Что-то неправильно в этой стране. Люди забыли об уважении. Возьми такой вот маленький городок, как Лейк-Генри. Какие уж тут тайны! Мы все друг о друге знаем, но ведь не используем это друг против друга. А там? — Вилли Джейк указал пальцем туда, где был, по его мнению, весь остальной мир. — Никакого уважения. — Теперь указующий перст полицейского уткнулся в Джона. — Предупреждаю тебя, оставь это дело. Не важно, виновна она была или нет. Не важно, какой характер у Майды. Это дело Блейков, и ничье больше.

«Да, но из этого наверняка получится увлекательное чтиво», — решил Джон и, пожав руку полицейского, пошел прочь.

Глава 9

Лили спала до четырех часов дня и проснулась ужасно голодная. Приготовив себе омлет и салат, она устроилась с тарелкой на крыльце, обращенном к озеру. Она не совсем доверяла Джону Киплингу, но была благодарна ему за заботу. Натуральные продукты всегда лучше консервов, а все, что привез Джон, было произведено в Лейк-Генри и доставлено в магазин в тот же день. Яйца — с птицефермы Крюгеров, овощи для салата — от Строзерманов, молоко — из-под коров, которые пасутся в двух милях отсюда, пастеризованное, гомогенизированное и пакетированное, поступило в магазин Чарли через несколько часов после го, как корова вернулась с пастбища. Разве могло все это быть невкусным? Конечно, отчасти имел значение и воздух. Аромат осени — отличная приправа к любым блюдам.

Лили съела все до крошки, удовлетворив голод. Размышляя об оружии Джона, она не вполне понимала, о чем он говорил. Лодки его на озере не было видно, что немного успокаивало, поскольку следующий визит Джона мог выдать ее с головой, и тогда все пропало.

Интересно, знает ли Майда, что она здесь? Догадывается ли? И, в конце концов, думает ли об этом вообще?

Лили боролась с желанием позвонить ей и все-таки преодолела его. Потом снова засомневалась — и снова решила не делать этого. С телефоном в руке она спустилась к озеру и забилась в свой уютный грот из сосновых корней. Так Лили и сидела, словно окутанная ароматом благодатной земли. За это время только две лодки проплыли по озеру, да и те были далеко и направлялись в противоположную от Тиссен-Коув сторону. Поблизости лишь пара диких уток внимательно обследовала берег да в низком кустарнике неподалеку от Лили деловито шелестели листвой бурундуки.

Солнце клонилось к западным холмам, подсвечивая сзади массив вечнозеленого хвойного леса. Его темный силуэт казался на фоне заката неровной волнистой линией. На склоны окрестных холмов уже легли тени, а Лили все сидела. Земля явно сберегла больше тепла, чем она сама, и теперь согревала ее, тогда как воздух становился все холоднее. Из глубины сумерек донеслось ворчание лодочного мотора, обрывки разговора откуда-то с берега неподалеку, крик гагары.

Не успела Лили разглядеть птицу на фоне фиолетовой тени Элбоу-Айленда, отбрасываемой островом на озеро, как крик покорился — протяжный ровный звук с понижением в конце, что придавало этой песне совсем незамысловатый характер. Сколько Раз Лили засыпала под эти звуки и в этом доме, и на другом конце озера — ведь крик гагар доносился и туда. Еще совсем маленькой, ночуя у Селии, она замирала от восторга при мысли о том, что мама слышит эти же самые звуки.