Открывая Москву. Прогулки по самым красивым московским зданиям - Александр Анатольевич Васькин

дому!”.

Когда по окончании этой речи клир запел “Тебе Бога хвалим”, послышалась пушечная пальба и колокольный звон по всей Москве, продолжавшийся во весь день.

По окончании всего торжества крестный ход двинулся обратно через мост тем же путем к Тихвинской церкви; за ним следовали высочайшие особы при оглушительном “ура” нескольких сот тысяч зрителей, при пушечной неумолкаемой пальбе и повсеместном колокольном звоне.

Воробьевы горы и все места, откуда возможно было только что-нибудь видеть, все было унизано народом, и когда крестный ход и вся императорская фамилия сошли с террасы и направились к мосту, все это множество зрителей хлынуло на террасу осматривать место закладки ; удержать не было средств, и полиция отступилась.

Нам пришлось долго пережидать, пока не прекратилась давка на мосту; тогда лакеи провели нас к Новодевичьему монастырю, где неподалеку в переулке отыскали нашу карету. Было очень холодно, мы перезябли и очень утомились от долгого стояния. В этот день был большой званый обед у Апраксиных, которые приглашали и меня с моими дочерьми, но я не поехала, потому что приходилось ехать домой переодеваться и опять ехать в большое общество, и потому я решила ехать обедать к тетушке графине Александре Николаевне Толстой.

В этот день было чье-то рождение, на обеде должны были съехаться только родные, все свои, и я могла ехать без переодевания, в чем была одета с утра. На обед к тетушке приехали из бывших на закладке и слышавшие речь Августина, которую стали разбирать: - Где мы? Что мы видим? Что мы делаем? - На это можно бы так отвечать: Где мы? На Воробьевых горах. - Что мы видим? Видим сыпучий песок. - Что мы делаем? Делаем безрассудство, что не спросясь броду - лезем в воду и такое немаловажное дело начинаем так легкомысленно...

Вообще надобно сказать правду, что было очень немного людей, которые одобряли выбор места для храма, а люди знающие, видевшие план и фасад храма, находили его прекрасным как архитектурный памятник, который был бы хорош в Петербурге, но который не годился для Москвы, потому что мало соответствовал нашим древним храмам Кремля. Витбергу в день закладки дали чин, а немного времени спустя - Владимирский крест на шею». Добавим к увлекательному и достоверному рассказу Яньковой, что на торжестве закладки храма присутствовало до 400 тысяч зрителей и более 50 тысяч военных. Чин, которым был пожалован Витберг, - коллежский асессор.

Не только Янькова, но и многие ее знакомые поражались «необыкновенной смелостью художественной мысли и таинственностью мистического ее значения», так выразился Д. Н. Свербеев, в записках которого далее читаем: «Это огромнейших размеров здание начиналось уже церковью во имя сошествия Христа в ад; над ней сооружался храм Рождества Спасителя, а еще выше второго должен был возвышаться храм Воскресения. Вся вышина от подошвы первого храма до купола должна была превосходить не одним десятком сажен храм св. Петра в Риме».

Вскоре после торжественной закладки храма Витберг принял крещение, став из Карла Александром. А крестным его стал сам государь.

По приказанию Александра I собралась Комиссия по построению храма. Всю работу по руководству строительством храма государь возложил на Витберга, несмотря на возражения последнего, ведь в подобных делах молодой архитектор был человеком неопытным. Ему же поручено было составить и «Экономический проект» сооружения храма.

Восемь лет царь дал на воплощение проекта. Наряду с доработкой проекта Витбергу приходилось заниматься поисками материалов для строительства и способами их доставки. На это ушло почти три года. Одновременно архитектор был занят разработкой экономической стороны проекта. И лишь в 1820 году представленный Витбергом «Экономический проект» был утвержден императором. В 1823 году начались заготовка камня (в деревне Григово Верейского уезда) и работы по соединению верховьев Волги и Москвы-реки. Первый опыт доставки камня оказался удачным, и в 1825 году последовало Высочайшее повеление о соединении обеих рек для доставки камня к храму. Но вывезти большие партии камня так и не удалось: воду в Москве-реке не смогли поднять до нужного уровня.

Руководство строительством давалось Витбергу с большим трудом . Хотя земляные работы велись в большом объеме, грунт не был по-настоящему исследован, не было точных соображений об устройстве фундамента. В неудаче с доставкой камня Витберг увидел злонамеренные действия, стоившие казне до 300 тысяч рублей. Это и другие злоупотребления привели Витберга к решению отправиться в Петербург и доложить обо всем царю.

Получив докладную Витберга, Александр I поручил заняться делами строительства храма графу А. А. Аракчееву, однако тот вскоре заболел и был отстранен от дел. А через два месяца император скончался. Александр Витберг лишился своего главного покровителя. Тем временем на престол взошел Николай I, брат усопшего государя.

Как верно отмечено в сохранившейся в фондах Российской государственной библиотеки редкой книге «Торжество заложения Храма во имя Христа Спасителя в Москве», изданной в 1839 году, Александр I оставил отечеству «Завет, драгоценный для всей России: увековечить память 1812 года сооружением храма, который мог бы служить в одно время и памятником нашей земной славы, и благодарственной жертвою нашею пред Небом». Завет этот суждено было воплотить сменившему Александра I его брату Николаю, который вмешался и приказал остановить работы по строительству.

Повелением Николая I от 4 мая 1826 года была закрыта назначенная для постройки храма комиссия и учрежден «Искусственный комитет для проверки действий и изыскания способов и средств для окончания храма». Комитет, составленный из видных архитекторов, весьма прохладно отнесся к проекту Витберга и дал заключение, что на Воробьевых горах строить такое огромное здание нельзя. В дальнейшем, кстати, по этой же причине был отклонен проект здания МГУ архитектора Б. Иофана, который расположил высотный дом слишком близко к склону Москвы-реки.

Проект К. Тона

Воробьевы горы и по сей день являются весьма трудной для строительства местностью, слишком прихотливой. А по проекту Витберга фундамент храма должен был касаться песчаного слоя горы, под которым находилась целая система родников. Строительство на этом месте столь грандиозного сооружения привело бы к оседанию почвы и разрушению построенного здания. В итоге начатые ранее работы в 1826 году были прекращены.

Неудача со строительством храма на Воробьевых горах имеет глубокий подтекст. Московская окраина, коей были Воробьевы горы, была не самым подходящим местом для такого храма-памятника. А вот центр, сердце Первопрестольной, вполне был этого достоин. Весной 1830 года по приказанию царя генерал-губернатор Москвы Дмитрий Голицын собрал ведущих российских архитекторов для обсуждения дальнейших планов по возведению храма. Столичные зодчие, за