Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопрос с моим возможным участием в каком-либо школьном мероприятии также удалось решить. Я совершенно случайно увидел висящий в холле нашей школы небольшой плакат, оповещавший о скором начале математической олимпиады ГДР. И всем желающим школьникам предлагалось принять в ней участие. Чем не соревнование? Правда, я иностранец, но я ведь временно зачислен в немецкую школу. Может, мне можно участвовать? И я обратился с этим вопросом к Курту. Тот, подумав, сказал, не видит никаких препятствий.
Единственный вопрос возник, когда выяснилось, что самой младшей возрастной группой были восьмиклассники, а я пока ещё учился в седьмом классе. Но я сказал, что это не страшно, я и в группе восьмиклассников могу идти. За мной к этому времени уже числилось столько талантов, что ещё одному никто не удивился. Мальцева ещё и математик? Ну, так это ведь Мальцева!
В том, что на олимпиаде я не опозорюсь, у меня не было никаких сомнений. Дело в том, что прошлым летом я, на всякий случай, прочитал школьные учебники математики, геометрии, физики и химии до десятого класса включительно. Освежил, так сказать, знания. Это чтобы мне в школе меньше времени приходилось тратить на домашние задания. А будущим летом я планировал перейти и к ВУЗовским учебникам. Так что в объёме советской средней школы математику я знал на «отлично» и вполне мог померяться знаниями даже с лучшими немецкими восьмиклассниками.
Неожиданностей не случилось. Я легко выиграл районную, а потом и городскую олимпиады и занял первое место в младшей группе по городу Карл-Маркс-Штадт. И это было моей ошибкой! Нельзя было занимать первое место. Нужно было занять хотя бы второе. А я не просчитал заранее последствия такой своей победы и вляпался.
Заняв первое место в городе, я автоматически проходил в финал ГДР, который должен был проходить в Берлине. Вот если бы я занял второе место, меня можно было бы по-тихому отодвинуть в сторонку под благовидным предлогом и в Берлин не послать. Но чемпион города просто обязан участвовать в финале, не послать меня в Берлин было немыслимо. Ради того, чтобы я принял участие в финале олимпиады, мне даже увеличили на десять дней срок моего пребывания в ГДР. Не понимаете, в чём проблема? Поучаствую в финале и уеду домой? Всё не так просто.
СССР и ГДР — равноправные союзники. Совершенно равноправные. Вот только, СССР чуть-чуть немного равноправнее. Думаю, понятно почему. А я, к тому же, ещё и символ советских пионеров, лучший во всём, за что берусь. А это, между прочим, огромная ответственность.
Накануне моего отъезда в Берлин, когда я собирал вечером чемодан, зазвонил телефон. Курт привычно взял трубку, представился, а затем молча передал трубку мне. Это звонил Андрей Степанович, человек из советского посольства в Берлине, который был моим куратором. Это он с советской стороны организовывал все мероприятия с моим участием на территории ГДР. И он дал мне политическую вводную.
Если бы я сидел себе в Карл-Маркс-Штадте, то тут я мог бы вполне спокойно проиграть с треском математическую олимпиаду. Этот город далеко не самый крупный и важный в ГДР. Мой проигрыш тихонько замяли бы. Но финал олимпиады ГДР в Берлине — это совсем другое дело. Он неминуемо будет освещаться в центральных газетах, ничего замять не получится. А образец советских пионеров должен быть образцом во всём. Проигрывать я не имею права.
В общем, Андрей Степанович объяснил мне, что если я займу на олимпиаде второе место, то это будет воспринято в Москве совершенно безо всякого понимания. А любое место ниже второго — с неудовольствием. Зато первое место встретит самое горячее одобрение среди, как выразился Андрей Степанович, «руководящих работников, занимающих весьма ответственные посты». И меня завалят плюшками и пончиками до самой макушки.
Вот так. О-хо-хо. Во что же это я вляпался-то, а? Ну, Эльза, и заварила ты кашу! Что улыбаешься, колбаса? Это ведь всё с тебя началось…
Глава 44
— Здравствуйте.
Большой Т-образный стол. Два ряда стульев по бокам стола. На столе — письменный прибор, стеклянная пепельница и лампа с зелёным абажуром. Обшитые деревом стены. На полу — красная ковровая дорожка. Все окна плотно зашторены, горит яркий свет. За столом, на одном из стульев возле «ножки» буквы «Т», сидит хорошо знакомый мне по фотографиям в газетах и по телепередачам пожилой человек.
— Здравствуй, Наташа. Проходи, садись.
Удивительно, но я совсем не волнуюсь. Спокоен, как удав. Мне не страшно. Перегорел уже, должно быть. А ведь когда неделю назад, в берлинской гостинице, я услышал в телефонной трубке голос этого человека, то чуть не подавился собственным языком. Вот, оказывается, кого Андрей Степанович называл в тот раз «руководящими работниками»! Разговор у нас тогда вышел довольно коротким, он всего лишь поздравил меня с победой в олимпиаде и попросил навестить его в Москве.
Я подошёл к столу, отодвинул один из стульев, и уселся на него. Не прямо напротив своего собеседника, а чуть вбок, поближе к двери. Сложил перед собой руки на столе и жду. Что дальше?
— Чаю хочешь?
— Хочу.
Буквально через пару десятков секунд после отданного по телефону распоряжения, в боковую дверь вошёл человек в штатском, молча поставил на стол два стакана чая в подстаканниках, вазочку с сахаром и тарелку с печеньем, а затем так же молча удалился туда, откуда пришёл.
— Удивлена приглашением?
— Мягко сказано. Можно задать вопрос?
— Спрашивай.
— Это Его кабинет?
— Да. Тут всё осталось так, как было при Нём. Даже кукурузник не осмелился ничего тронуть.
— Никогда не думала, что когда-либо попаду сюда. Так что Вы хотели?
— Поблагодарить тебя за отлично выполненную работу. И ещё поближе познакомиться с самым известным пионером страны.
— Вы сами сделали меня такой.
— Не скромничай. Тот знаменитый хоккейный матч видели миллионы, даже я смотрел выжимку. Ты получила известность после него, я тут ни при чём.
— А Вы потом добавили.
— Это всё Эрих. Его идея. И она сработала! Уже есть первые результаты. Мне доложили, что за последние два месяца количество писем из ГДР в СССР и из СССР в ГДР выросло почти втрое. Цензура зашивается.
— Да, письма. Моё больное место.
— Почему?
— Мне скоро жить будет негде. Почтальонша с почты тащит мне письма отдельно. То есть сначала всему дому, а потом новой ходкой — мне. Иначе унести не может.
— Ничего, скоро переедешь.
— Перееду? Куда?
— В новую квартиру. На проспекте Калинина.
— Новую квартиру? Но… мы же не нуждающиеся. Мы даже в очереди не стоим, у нас две комнаты на четверых.
— Не строй из себя дурочку. Всё ты понимаешь. На тебя три папки материала уже собрали.
— 5-е управление?
— Это не я сказал, ты. Так вот, мне тут недавно бумажку интересную показали. Провели экспертизу твоей книжки. Сподобились, наконец-то! Козлы. Там десятки мест с двойным, а то и с тройным смыслом. И есть очень спорные моменты. Наивные дурочки так не пишут.
— Теперь книгу запретят?
— Невозможно. Нельзя запрещать книгу Мальцевой, лучшего друга пионеров ГДР и члена Совета пионерской дружины Москвы.
— А членом совета-то я когда успела стать?
— Сегодня. Noblesse oblige. Тебе известно такое выражение?
— Да.
— Это не всё ещё. Также сегодня вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР. Ты награждаешься орденом Дружбы народов. За огромный вклад, ну и так далее. Сама потом в «Пионерской правде» почитаешь, там напишут. Поздравляю.
— Спасибо, конечно, но, по-моему, орден — это уже перебор. Ведь я ничего, совсем ничего не сделала. Просто публично прочитала несколько раз пол страницы текста, который для меня сочинили. И всё!
— Это не так. Эрих был прав. То, что ты там читала — самая вершина айсберга. В операции были задействованы сотни людей из Штази и КГБ. Знаешь, сколько человек охраняли тебя в ГДР?
— Думаю, человек двадцать. Но я ни разу никого не заметила.
— Неудивительно, что не заметила. А охраняли тебя больше трёх сотен человек.
— Зачем так много?
— Чтобы тебя не убили. А в воздухе твой самолёт на всём протяжении полёта и туда и обратно сопровождали советские истребители.
— Бред. Кому я нужна? Зачем убивать безобидную девчонку? Да ещё и сбивать ради этого полный людей пассажирский самолёт? По-моему, это паранойя.
— Насчёт самолёта я согласен с тобой. Не стал бы его никто сбивать. Истребители нужны были не для охраны.
— А для чего?
— Наташа, в ГДР на тебя было совершено два покушения. Один человек погиб, спасая тебя.
— Покушения?!! На меня?! Но…
— Основной целью твоей поездки было вовсе не чтение той бумажки. Хотя и это не лишнее. Основной целью было как раз спровоцировать врагов напасть на тебя. Это была ловушка. Ты была сыром в мышеловке. Именно поэтому и у нас и в ГДР так раздули это мероприятие. О твоей поездке написали все центральные газеты, тебя несколько раз показывали в программе «Время». И одновременно мы потихоньку шептали в нужные уши о том, какое значение придаём тебе и твоей миссии, и как сильно Москва обидится на Берлин, если с тобой что-то случится на территории ГДР. Теперь поняла, для чего был нужен эскорт истребителей?
- Гриб без шляпки - Сергей Авалон - Социально-психологическая / Эзотерика
- Ананасная вода для прекрасной дамы - Виктор Пелевин - Социально-психологическая
- Сохраняйте спокойствие! - Юрий Ра - Альтернативная история / Попаданцы / Периодические издания / Социально-психологическая
- Холодная месть - М. Фабер - Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Мальчик и его собака перед концом света - Чарли А. Флетчер - Социально-психологическая / Разная фантастика
- Проклятый ангел - Александр Абердин - Социально-психологическая
- Рассказ на ночь - Константин Владимирович Утолин - Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Бессонница - Владимир Громов - Научная Фантастика / Социально-психологическая
- Драконы в Невской Академии - Сергей Юрьевич Тимаков - Прочее / Социально-психологическая / Фэнтези
- Говорит Москва - Юлий Даниэль - Социально-психологическая